Диана Ван дер Клис - Хлеб наш насущный

– Ну и тип! – сквозь зубы прошипела Адель.

Утренний свет пролился сквозь витражные окна на паркетный пол просторного кабинета. За окном шёл снег, но витражные окна не давали полной картины этого сказочного великолепия. Камин в традиционном русском стиле девятнадцатого века, с изразцами цвета малахита почти остыл, Николай не замечал этого и продолжал расхаживать по комнате, вновь и вновь перечитывая полученную от своего друга телефонограмму из Всесоюзной Академии Наук. Светило советской аграрной науки не мог уснуть и всю ночь провёл в своём кабинете Института растениеводства в Царском Селе.

Сегодня, Николай Иванович Вавилов должен представить новому советскому руководству Академии Наук отчёт о его многочисленных биологических экспедициях по всему миру и провести экскурсию по его хранилищу образцов семян, где собраны более двухсот тысяч видов растений, привезенных из многочисленных экспедиций со всего мира.

Николай был увлечён ботаникой с самого детства. Будучи сыном московского миллионера, купца второй гильдии Ивана Ильича Вавилова самородка из крестьян, который благодаря упорному труду и коммерческой хватке стал владельцем обувной мануфактуры, а позже членом собрания городской Думы, Николай не пожелал идти по стопам своего отца. Вопреки его воле стал серьёзно заниматься ботаникой и получил блестящее образование во Франции, Германии и Британском Кембридже.

К своим тридцати трём годам, Николай был основоположником учения об иммунитете растений и всемирно признанным лидером в области биологии. Он совершил не менее двухсот научных экспедиций по всему миру, исследовав более четверти миллиона сортов культурных растений. Апогеем его научных исследований стало создание первого в мире генного Банка семян культурных растений.

Николай погрузился в раздумья. Совершая очередной круг по кабинету, под его ногами поскрипывал паркет. Массивное кожаное кресло постанывало, когда он машинально подкидывал дрова в камин. В тиши ночи ритмично отсчитывали время напольные часы. Озабоченный тревожными мыслями Вавилов не заметил, как настало утро.

Он стоял у камина и смотрел на тлеющие дрова. Стук в дверь вернул его в реальность.

– Войдите! – прокашлялся он, поправляя складки на тёмно-сером костюме тройке.

– Доброе утро, Николай Иванович! Что-то вы рано сегодня.

Она стояла вся заснеженная, укутанная в пуховый платок поверх длинного приталенного пальто с пушистым воротником из соболя, а из-под подола виднелись лаковые галоши, надетые поверх простых валенок.

Его ассистентка Марта всегда старалась прибыть на службу раньше руководства и ответственно подходила к выполнению своих обязанностей.

– Марта, прошу Вас, сделайте мне чай, у нас мало времени.

– Сию минуту, я принесу ещё дров, сегодня такой крепкий мороз. Ух! —сказала она с улыбкой и её румяные от мороза щёки вспыхнули багрянцем.

Она положила на стол стопку утренних газет.

Марта недавно заменила секретаря Вавилова, который два месяца тому назад пропал без вести. Она была знакома с Вавиловым уже не первый год и ассистировала его научные экспедиции, будучи студенткой пятого курса аграрного факультета.

Её дипломная работа была посвящена вопросу о центрах происхождения культурных растений и научным руководителем стал Николай Вавилов.

Марта не раз бывала в дальних экспедициях вместе с группой лучших студентов факультета. Их активная работа в полевых условиях по сбору образцов семян растений, составления гербариев и подробных карт, часто была сопряжена с риском. После долгих экспедиций, студенты активно принимали участие в лабораторных исследованиях собранных образцов и занималась культивированием растений в контролируемых условиях на базе факультета.

Среди всей группы, Марта Соболева отличалась крепким здоровьем и выносливостью, стойко перенося перепады температур и высокогорного давления. Она всегда была в бодром расположении духа и делала большие успехи в своих исследованиях. Марта обладала творческим подходом к делу и была отличным картографом. Умело выполняла зарисовки к гербариям и могла довольно реалистично иллюстрировать увиденное в походах.

Марта истинная сибирячка – высокая, стройная и крепкая девушка, с густыми русыми волосами, заплетенными в тугую косу, чуть раскосыми зелёными глазами, высокими скулами и широкой улыбкой – всегда была в центре внимания. При всей своей ответственности и серьёзному отношению к учёбе и работе, она сумела сохранить детскую непосредственность и широкую открытую душу.

Её дед Василий Никитич Соболев крестьянин, переехал на Урал после указа царя об организации переселения крестьян в связи с освоением Сибири.

В те времена земли в Сибири раздавались крестьянам для их освоения без особых ограничений. Ему удалось захватить порядочный участок земли на берегу реки Иртыш, где он успешно вёл своё хозяйство. Со временем его запасы хлеба насчитывали до ста тысяч пудов, поголовье скота доходило до десяти тысяч, а его состояние достигало свыше миллиона рублей.

– Ваш чай! – громко объявила Марта, осторожно открывая дверь кабинета аккуратной туфелькой.

Её валенки уютно устроились у кафельной печки в приёмной.

На серебряном подносе дымился пузатый чайник, гранёный стакан в серебряном подстаканнике отражал блики огня в камине, из вазочки для конфет выглядывали румяные бублики, а в сахарнице искрился рассыпчатый сахар, похожий на утренний снег.

– Марта, нам надо поговорить. Возьмите свою чашку. Почаёвничаем.

Она захватила корзину дубовых дров и достала из буфета свою любимую фарфоровую изящную чашечку, расписанную изображением полевых цветов.

– Располагайтесь. Прошу вас. – Вавилов придвинул кресло к кофейному столику.

В кабинете потеплело – то ли от горящих, потрескивающих палений, то ли от ароматного горячего индийского чая, то ли от доверительной атмосферы.

Они устроились на кожаных креслах с резными подлокотниками из тёмного дерева, изображавшие грифонов. Кофейный столик, так же был искусно украшен массивными ножками в виде львиных лап.

– Марта, мы с вами знакомы почти десять лет с тех пор, как я побывал c экспедицией в Сибири. В то время я познакомился с вашим дедом Василием Никитичем. Помню, он был не на шутку встревожен засухой, которая охватила весь округ.

– Да. Были времена. Тогда многие переселенцы разорялись и возвращались в родные места. Помню, как дед был не на шутку встревожен!

– Безусловно, для дальнейшего развития требовались новые приёмы в аграрном деле, наиболее благоприятные для сельскохозяйственных работ в нестабильных природных условиях. В качестве эксперимента, я передал Василию Никитичу образцы семян, собранных в экспедициях по восточным странам. Проведя год в Марокко, Алжире, Сирии и Палестине, где многие сельскохозяйственные культуры и зерновые имеют устойчивость к засушливому климату, я решил, что самое время начать использовать эти сорта. В итоге эксперимент удался и многие культуры прижились, принося отличный урожай.