Диана Ван дер Клис - Хлеб наш насущный

– Благодаря вам, наша семья не только избежала проблем с засухой, но и приумножила своё состояние. Впоследствии, дед стал внедрять свой успешный опыт среди местных крестьянских хозяйств. Новые сорта стали просто незаменимы.

– Я тоже был доволен результатом. Это дало надежду на стабильный урожай.

– Помню, как ваша группа остановилась в поместье моего деда. На меня, девочку из глубинки, вы произвели колоссальное впечатление и ваши студенты, и эти беседы за столом в нашем фруктовом саду… Вот тогда я и заинтересовалась наукой – биологией и ботаникой. – мечтательно сказала Марта.

– У вас замечательная семья и я бесконечно благодарен вашему отцу за то, что он не побоялся доверить мне самое дорогое что у него было. Вы стали для меня надёжным, близким человеком, даже не представляю, кому бы я ещё так мог доверять в этом институте.

Марта почти не слышала его слов. Она погрузилась в воспоминания.

– Отец часто ездил в Москву и привозил для меня ценные книги. Я вела свой дневник наблюдая за растениями. А потом вот, поступила учится к вам на факультет. После гибели отца, в начале Первой мировой войны, вы для меня тоже стали очень близким человеком, ну после мамы и деда конечно же. – смущаясь сказала она.

Вавилов взял Марту за руку и крепко сжал её ладонь, понурив голову. Потом он расправился и пристально посмотрел ей в глаза.

– Марта! Дорогая моя девочка, я знаю, что могу довериться только вам. Все мои труды и вся наша обширная коллекция биоматериалов, находится под большой угрозой. Сегодня наш институт посетит делегация, в составе нового руководства Академии Наук. Мой товарищ из Петербурга, с которым мы прошли вместе две тысячи километров пешком в наших экспедициях, вчера направил мне телефонограмму.

– Вот, полюбуйтесь!

Вавилов наклонился к письменному столу и достал из стопки утренних газет сложенный пополам листок телефонограммы.

Департамент генетики Академии Наук СССР

ТЕЛЕФОНОГРАММА

Профессору Вавилову Н.И.

Что посеешь, то и пожнёшь. Вопрос озимых решен.

– Что всё это значит? – в недоумении спросила Марта.

– А это значит, моя дорогая, что мы находимся накануне ревизии нашего генного Банка. Теперь методология всестороннего изучения мировых генетических ресурсов биоразнообразия земли для их эффективной селекции, находятся под угрозой варварского метода заморозки.

– Вы имеете ввиду доклад Трофима Лысенко о яровизации на Всесоюзном съезде аграриев?

– Совершенно, верно. Возможно, метод яровизации и является могучим средством для селекции, но это несёт угрозу всей нашей академической системе. Метод не подтверждён на практике, а доверять экспериментам необразованного колхозника я лично не могу.

– Но вы же поддержали его идею озимых. С вашей помощью его исследование о воздействии пониженных температур на развитие растений произвели революцию в мире генетики.

– Именно! Революцию! По мнению товарища Лысенко, не стоит тратить время на селекцию сельхоз культур, а нужно лишь закалять растения для выработки у них устойчивости в условиях холодного климата. То есть, все наши труды могут стать ненужными и лишенными смысла для пролетарской власти.

– Этого я и боялась.

– Уже вышла статья в газете «Правда». Мало нам революций, а теперь ещё и это на мою голову. – с досадой сказал Вавилов.

– Какое-то биологическое варварство, простите мой французский. – добавила Марта.

– Если это варварство будет продолжаться и расти такими темпами, в ближайшее время мои труды будут просто обесценены.

– Но Николай Иванович! Вы всемирно признанный великий учёный, член международной академии наук, светило советской биологии… Как же это?

– Что посеешь, то и пожнёшь. – вздохнул Вавилов.

– Своими руками вы посеяли чудовище. Лысенко страшный человек, такой же отморозок, как и его озимые. – резко высказалась Марта.

– Не горячитесь так. Поверьте, у нас совсем мало времени. Мы должны с вами составить план спасения.

– Спасения? Неужели всё настолько серьёзно?

– Более чем! Руководство Академии наук может предоставить Трофиму Лысенко неограниченный доступ к нашему генному банку.

– Он что, собирается проводить свои варварские опыты на всемирном биологическом наследии, на вашей коллекции семян? Нежели, его теория сверхскоростного выведения сортов может составить конкуренцию научно доказанным методам?

– Решение проблем голода не терпит промедлений. Конкуренция, как раз заключается в скорости получения нужных результатов. Безусловно, мобилизация мировых ресурсов культурных растений, путём систематической селекции семян даст свои плоды, но на это уйдёт время, а время сейчас играет против нас.

Вавилов поднялся с кресла и подошёл к Марте. Она нервно помешивала ложечкой чай, неосознанно постукивая по фарфору.

– Могу ли я на вас рассчитывать?

Марта оставила ложечку в покое и в кабинете зависла тишина.

– Всецело! Что за вопросы, Николай Иванович? – с тревогой в голосе заверила Марта, после короткой паузы.

Разволновавшись, она поднялась с кресла и молча подошла к окну. В витражном окне снежные сугробы напоминали разноцветный зефир, а снежинки меняли цвет пролетая мимо цветных стекол.

Несмотря на то, что кабинет хорошо прогрелся, она ощутила неуёмную дрожь, как будто холод овладел ею, проникая в каждую клеточку её тела. Она почувствовала острую тревогу и одновременно твёрдую уверенность в своих силах, ответственность за себя, за её научную деятельность, за достижения Вавилова и всё человечество наконец.

Её хрупкий мир покачнулся. Про себя она начала молиться. – «Отче наш… Хлеб наш насущный…»

Молитву нарушил резкий звонок телефона, Марта от неожиданности вздрогнула.

Телефонная связь в кабинете Вавилова работала только по правительственной линии, а сам телефон выполнял скорее декоративную функцию. Последнее время, звонки на него поступали крайне редко.

Изящный телефонный аппарат шведской фирмы «Ericcson» украшал письменный стол Вавилова. Этот «телефон-скелет» был подарен Вавилову самим Ларсом Магнусом Эрикссоном на одном из приёмов в Лондоне.

Аппарат имел вид обнажённой стальной конструкции с двумя изящно изогнутыми магнитами у основания в виде ножек, межу которыми расположились два стальных купола звонка. Микрофон был установлен на элегантно повёрнутом рычаге, который двигался на 360 градусов.

Николай подошёл к телефону и поднял трубку.

– Вавилов у аппарата. Понял. Встречаем.

Он повернулся к Марте и пристально посмотрел ей в глаза.

Марта отошла от окна и осторожно сделала шаг ему навстречу.

– Марта, послушайте. Вы сейчас должны уйти до выяснения дальнейшей ситуации. Сегодня я сам встречу комиссию из Академии Наук. Опасаюсь, что члены комиссии могут развернуть тут излишнюю активность. Мне необходимо оградить вас от постороннего внимания. Я уже потерял моего ассистента. Бог его знает, жив ли Тимофей или сгинул.