Владимир Андриенко - Под чужим знаменем: Крысиная тропа

Внутри небольшого зала стояли походные койки, на которых лежали раненные. Рядом с ними несколько женщин. Они, очевидно, знали о репутации солдат охранного гарнизона Варшавы и были страшно напуганы. Но раненых оставить не смогли.

Молодая женщина в переднике с красным крестом вскрикнула, увидев солдата с винтовкой.

– О Езус!

– Здесь бабы и раненые, Алеха! – сказал Роман, опуская винтовку.

Медсестра стала просить:

– Благам не стрелять, панове. Тут раненые.

– Кто вы?

– О! То пан не немец?

– Нет. Вы медсестра?

– Так, пан. Благам не стрелять!

–Я не стану стрелять, панночка! Вы успокойтесь.

Алексей осмотрел помещение.

– Здесь у них госпиталь, брат.

– И много раненых у вас, панночка? – спросил Роман.

– Много есть, пан. И здесь и в других помещениях. Всего 92 человека, пан. Я из Красного креста, пан. Красный крест.

– Да вы успокойтесь! Мы не воюем с ранеными, панночка. Леха! Ты здесь останешься. Присмотри за ними. Как бы наши их не обидели.

– А ты брат?

– Я к Игнату схожу. Доложить нужно про нашу находку…

***

– Игнат! – Роман Воинов вошел в комнату. – Унтер здесь?

– Я здесь, Рома. Что у тебя?

– Здесь раненные.

– Какие раненные? – не понял Васильев.

– В этом здании у повстанцев госпиталь.

– Раненые повстанцы? – спросил Осипов.

– Да.

– Много? – спросил унтер.

– Много. 92 человека. Я с ними Алеху оставил. Медсестры их верещат и все про красный крест болтают. Я сказал им, что ничего с ними не случится. Мы не воюем с ранеными.

– Это ты поторопился, Рома. Мы, может, и не воюем, а вот наш взводный командир, что скажет?

– А что он скажет? Чем нам опасны раненые?

Васильев педвидел, что произойдет дальше. В здание ворвались люди командира взвода лейтенанта Стромбаха.

– Где командир отделения? – спросил он у солдата.

– Вон там.

– Унтер! – позвал Стромбах. – Васильев!

– Я здесь, господин лейтенант.

– Что у вас? Проверили здание? Пусто?

– Никак нет, господин лейтенант.

– Что значит нет? Я отдал приказ зачистить здание.

– Здесь уже нет солдат противника. Только раненые. Это госпиталь.

– Госпиталь?

– Да. Здесь находятся раненные и медицинский персонал. Теперь они перешли в разряд военнопленных.

– Военнопленных? Некогда мне возиться с пленными. Расстрелять!

– Стрелять? Пленных?

Стромбах посмотрел на унтера и махнул рукой:

– Впрочем, вы же чистоплюи из РОА. Спорить не станем, У меня есть люди, умеющие не рассуждать. Малов! Приказ ясен?

– Все сделаю в лучшем виде, лейтенант, – сказал высокий детина с автоматом. Это был в прошлом солдат Остлегиона Малов. Для него расстрелы не были чем-то новым.

Унтер-офицер Игнатьев возразил командиру взвода:

– Там 92 человека.

– И что? – спросил Стромбах. – У вас мало патронов, Малов? Хватит на всех?

– Я возьму с собой Туреева. Он даже патроны тратить не станет. Мы с ним бывало и штыками управлялись.

Игнат возразил снова:

– Мои солдаты первыми вошли в здание и открыли другим дорогу.

– И что? – не понял Малов. – Сам желаешь пострелять? Так я не жадный. Идем с нами. Развлечемся!

– Мы не станем расстреливать раненых! – сказал Игнат. – Это военнопленные!

– Это приказ!

– Да мне плевать на твой приказ! – Васильев надвинулся на Стромбаха. – Мои люди выполняют только мои приказы. Мы солдаты РОА.

– Я командир взвода! Твой командир взвода, унтер!

– А я не привык воевать с раненными и женщинами, лейтенант!

– Я не заставляю тебя лично стрелять, унтер. Это сделают мои люди. Солдаты твоего отделения смогут спать спокойно.

– Я запрещаю выполнять этот приказ на моем участке! В РОА так не поступают!

– Но ныне ты в дивизии СС РОНА! Генерал Каминский не потерпит такого обращения. А у него кроткий разговор, унтер.

– И где сейчас твой Каминский? Где он? Я его здесь не вижу! Когда нужно было войти в здание, это сделали мои солдаты! Это пленные и мы не стаем их стрелять! Кроме того здесь еще 30 человек персонала госпиталя.

– И что вы намерены делать с этими людьми, унтер? – спросил Стромбах.

– Отправить их в лагерь для военнопленных.

– Сейчас нет времени конвоировать пленных. Это те, кто стрелял в наших солдат! Мой взвод потерял почти десять бойцов.

Васильев сказал твердо:

– Стрелять в раненных людей я не позволю, лейтенант. И не советую вам хватиться за автомат. Рогожин!

Андрей снял пулемет со станка и повернул его к Стромбаху и его головорезам.

– Вот так значит? – спросил лейтенант.

– Так!

– Унтер! Это мятеж!

– Какой мятеж. Лейтенант? Мы сражаемся с повстанцами, а не с бабами из Красного креста.

– Мы поговорим после боя, унтер-офицер!

– Как вам будет угодно, герр лейтенант.

Стромбах больше спорить не стал. Он ушел из здания.

– Андрей! – Игнат обратился к Рогожину. – Следи! Стромбах может привести сюда всех своих головорезов. А они с удовольствием выполнят его приказ.

Андрей кивнул и позвал Серегу.

Но Стромбах не стал больше лезть на конфликт. Он оставил здание госпиталя и повел своих по соседним домам. Зачисток в этот день хватало с избытком…

***

Наступление бригады РОНА в этот день пошло быстрее, ибо Каминский выпросил поддержку бронетехники, которую ему дало командование 19-й танковой дивизии. 73-й панцергренадерский полк выделил несколько машин, и они подавили огнем артиллерии огневые точки противника. Это позволило бригаде Каминского солидно продвинуться и уничтожить более сотни повстанцев…

***

Люди Стромбаха после боев начали повальный грабеж мирного населения. Впрочем, так делали не только люди Стромбаха. Вся бригада Каминского и полк Дирлевангера втянулась в массовые грабежи и пьянство.

Капитан Артюхин прибыл в госпиталь и похвалил унтера Васильева за отказ выполнить приказ Стромбаха.

– Он подал на тебя жалобу, – сказал капитан. – Жалобу командиру батальона.

– И что майор Фролов?

– Он не стал вмешиваться. В этой бригаде в порядке вещей не выполнять приказы. Воют они неплохо, но дисциплина у них совсем не та, что в РОА.

– А что наша рота?

– Кроме солдат РОА все участвуют в грабежах. И мне посоветовали не вмешиваться, если не хочу получить пулю в голову.

– А что немцы? – спросил Рогожин. – Как им нравится такое поведение?

– Немцам нужно подавить восстание. Сам Гиммлер требует этого, и они используют все силы, что есть в наличии. Сейчас им не до сантиментов.

– Я, если сказать по правде, сочувствую повстанцам, – признался Андрей капитану.

– Сочувствуй и дальше. Но воевать надо хорошо. Я никого не заставляю ненавидеть поляков. Нужно воспринимать их как противника. Они убивают нас, а мы убиваем их. Это правило войны.

– С этим правилом трудно спорить, господин капитан.