Наталия Розанова - Царственные страстотерпцы. Посмертная судьба

Среди бумаг, принадлежавших семье Романовых, сохранилось и стихотворение «Молитва», переписанное рукой великой княжны Ольги. Сочиненное в октябре 1917 года для Царских дочерей поэтом С. С. Бехтеевым, оно начиналось словами: Пошли нам, Господи, терпенье . Но даже запечатленный в этих строках образ крестоношения, близкий их христианскому настроению, оказавшийся также предсказанием о грядущем мученичестве, меркнет перед теми страданиями и поруганием, которые им предстояли. Ожидая исхода в вечность, у преддверия могилы , они едва ли могли представить, какие им будут уготованы смерть и погребение.

Охранник Александр Стрекотин, один из соучастников убийства, гордившийся им и оставивший в 1928 году воспоминания о преступлении, случайно высказался о своем внутреннем, удивительном для него самого смятении, охватившем его за несколько минут до совершения злодеяния в доме Ипатьева: Ко мне вниз опять спускается тов. Медведев берет у меня обратно наган и уходит. Уходя от меня я его спросил «что это все значит» он мне сказал «что скоро будет расстрел». После этого я взволновался и почему-то мною овладела боязнь и жалость к ним, т. есть к царской семье. Вскоре вниз спускаются Медведев, Окулов [182] и еще кто-то не помню… <���…> По моему телу пробегают мурашки, я теперь знаю, что будет расстрел … [183]

Однако, несмотря на внутреннее колебание, Стрекотин до конца наблюдал палаческое действо [184]. Мгновенное движение совести и человеческого сострадания отступило перед ожесточением и дерзостью.

Наконец слышу шумные шаги, – продолжал он в воспоминаниях, – и вижу спускается вниз вся семья Романовых … <���…> Когда их ввели в комнату, то той же минутой вышел обратно Окулов, проходя мимо меня он проговорил «еще стул понадобился» видимо умереть-то на стуле хочется. Ну что уж придется видимо принести . <���…> Юровский скорым движением рук показывает арестованным, как нужно становиться, а тихим и спокойным голосом говорит «пожалуйста становитесь вот так, в ряд», но все это происходило необычайно скоро. Арестованные стояли в два ряда … <���…> Наследник сидел на стуле . <���…> … Тов. Юровский начал читать … <���…>… Он прочитал, что-то вроде, как «Ваши родственники мешают Вам жить и идут войной, а потому Ваша жизнь покончена», но он не закончил еще чтение, как царь переспросил «как, я не понял, прочтите еще», тогда товарищ Юровский стал читать вторично и при его последних словах «Ваша жизнь покончена» сойкало несколько голосов и даже царица и старшая дочь Ольга пытались перекреститься, но не успели. С последними словами «Ваша жизнь покончена» тов. Юровский мигом вытащил из кармана револьвер и выстрелил в царя. Последний от одного выстрела моментально свалился с ног. Одновременно с выстрелами тов. Юровского начали беспорядочно стрелять и все тут присутствующие. Арестованные уже все лежали на полу истекая кровью, а наследник все еще сидел на стуле. Он почему-то долго не упадал со стула и оставался еще живым. Впритруть начали ему стрелять в голову и грудь, наконец и он свалился со стула. С ними вместе были расстреляна и та собачка, которую принесла с собой одна из дочерей .

По лежащим трупам было сделано еще несколько выстрелов (по словам товарищей из команды, стрельба была слышна всем постовым, находящимся на постах). Затем по приказанию тов. Юровского стрельба была прекращена. Комната была сгущена дымом и запахом [185]. Были раскрыты все внутренние двери для того, чтобы дым разошелся по помещению. Принесли носилки, начали убирать трупы. Первым на носилку положили царя. Я помог его вынести . <���…> … Стали ложить одну из дочерей царя, но она оказалась живой, вскричала и закрыла лицо рукой. Кроме того живыми оказались еще одна из дочерей и та, особа, дама, которая находилась при царской семье. Стрелять в них уже было нельзя, так как двери все внутри здания были раскрыты, тогда тов. Ермаков видя, что я держу в руках винтовку со штыком, предложил мне доколоть этих еще оказавшихся живыми. Я отказался, тогда он взял у меня из рук винтовку и начал их докалывать. Это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передергивались. В особенности тяжело умерла та особа – дама. Ермаков ей всю грудь исколол. Удары штыком он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втыкался в пол. Один из расстрелянных мужчин видимо стоял до расстрела во втором ряду и около угла комнаты и когда их стреляли он упасть не мог, а просто присел в угол и в таком положении остался умершим .

<���…> При выноске трупов некоторые из наших товарищей из команды стали снимать находящиеся при трупах разные вещи, как-то: часы, кольца, браслеты, подсигары и другие вещи. Об этом сообщили тов. Юровскому и он поспешил вернуться вниз. В это время выносили уже последний труп. Тов. Юровский остановил нас и предложил нам добровольно сдать снятые с трупов разные вещи. Кто сдал полностью, кто часть, а кто и совсем ничего не отдал .

<���…> Потом приходит группа наших ребят из команды с ведрами. Наносят воды, убирают кровь. Крови было очень много. Комната была начисто вымыта [186].

Существует несколько свидетельств о том, кто и каким образом убирал кровь в комнате убийства в ночь после расстрела. Эти сведения были получены еще при допросах следствия белых, приведем два из них.

Охранник А. Якимов: Когда увезли трупы из дома, то русские, бывшие на охране внутри дома и производившие расстрел Царя с семьею, замывали, по словам Клещева, кровь в той комнате, в которой производился расстрел, «сгруживали», по словам Клещева, в одну кучу метлой и «сваливали» в подполье, а потом замывали остатки водой [187].

Из показаний охранника Ф. Проскурякова: Медведев приказал нам со Столовым убирать комнаты. Стали мы все мыть полы, чтобы уничтожить следы крови. В одной из комнат было уже штуки 4–5 метел . <���…> По приказанию Медведева, Кронидов принес из-под сарая со двора опилок. Все мы мыли холодной водой и опилками полы, замывали кровь. Кровь на стенах, где был расстрел, мы смывали мокрыми тряпками. В этой уборке принимали участие все рабочие, кроме постовых. И в той именно комнате, где была побита Царская семья, уборку производили многие. Помню я, что работали тут человека два латыша, сам Медведев, отец и сын Смордяковы, Столов. Убирал в этой комнате и я. Но были еще и другие, которых я забыл. Таким же образом, т. е. водой, мы смывали кровь во дворе и с камней [188].

Однако с совести цареубийц невинная кровь так и не была смыта и Всевышним правосудием обратилась на их головы: из числа организаторов преступления никто не избежал возмездия. В 1919 году застрелился член Уралсовета Н. Толмачев. Убит в Польше в 1927 году гимназистом Б. С. Ковердой, мстившим за смерть Царя, член исполкома Уралсовета П. Л. Войков. В 1936 году председатель Уралсовета Белобородов на партконференции в Ростове-на-Дону с гордостью называл себя главным убийцей Царя [189]. Через два года был расстрелян и он. Тогда же, в 1938-м, расстреляли бывшего заместителя Белобородова в Уралсовете Б. В. Дидковского. Избежал их участи Юровский, но лишь потому, что умер в тот же год мучительной смертью от прободения язвы [190]. А при конце жизни ему, как некогда Николаю II, видевшему страдания своих детей, пришлось испытать чувство беспомощности, видя заключение собственной дочери [191].