Сергей Алексеев - Ведическая граматица

В древности существовал обычай, который перелился потом в христианское «не поминай бога всуе». Эта мысль довольно стойкая, прослеживается во многих конфессиях и верованиях, явно берёт начало со времён, когда поклонялись духам, не называя их по имени – принцип табуирования, дабы не накликать беду, ими причиняемую. В Даре Речи сохранились понятия ЭТОТ СВЕТ и ТОТ СВЕТ, которые также не оглашают конкретных названий, но нам до сих пор ясно, о чём идёт речь. А в иудаизме, например, есть два тайных имени бога, знать которые положено лишь первосвященнику: одно состоит из 12 букв, второе аж из 36. Но возгласив одно из этих имён, можно обратиться к всевышнему напрямую и быть услышанным. Это как правительственная спецсвязь, «вертушка», только с длинными номерами. Отзвук той же заповеди можно прочитать между строк и в другой, более близкой традиции: ещё в конце пятидесятых годов двадцатого века промысловые, профессиональные охотники никогда не называли хозяина леса, медведя, – медведем, тоже табу. Иногда именовали другим прозвищем, косолапый, например, топтыгин, космач, но чаще говорили уважительно и с пиететом – ОН. Лишний раз не тревожили зверя, не вызывали его дух, а то скараулит где-нито и заломает, чтоб всуе не поминали…

Пока что ясно одно: ОН не местоимение, а нечто другое, скорее всего связанное с судьбой, судьбоносностью, предопределённостью, РОКОМ. А в русском языке есть единственное равнозначное слово – КОН. Иначе, ЖРЕБИЙ! Поставить на КОН – отдать волю судьбе, богам, бросить жребий, рискнуть на удачу. Отсюда ЗАКОН: всё, что за КОНОМ – священно. И отсюда же боевой КОНЬ, решающий судьбу воина: как поведёт себя в бою, таков и будет успех (языковая память о том, что конь и человек связаны издревле). Боевого коня никогда не называли лошадью, клячей, мерином, ибо это всё рабочая скотина . И отсюда же ЖРЕБИЙ – ЖЕРЕБЁНОК. КОН, к ОНу относящийся, то есть, ОН не местоимение в данном случае, а судьба, высшее обязательное предназначение, зависимое от богов, РОК. Бросить ЖРЕБИЙ – повиноваться судьбе. Знак О – знак воли богов , возможно, потому он и самый употребляемый, самый круглый, и не только по начертанию (самодостаточная замкнутая система), самый бесконечный и певучий звук. И удивление при восклицании «О!» тогда объяснимо: из-за своего природного скептицизма мы всегда восторженно встречаем проявление божьего вмешательства. Мы говорим тем самым: «О, оказывается, ты есть на свете!».

Следующим знаком в азбуке стоит П, означенное как «покой». Эдакое умиротворённое слово, смысла коего мы постоянно жаждем, ищем, но не находим при жизни. И испытываем лишь после смерти, когда приходит вечный покой, поскольку душа покидает тело и образуется покойник . ПОКОЙ – слово, образованное от ПОКА, «по душе». Поэтому говорим: «Душа его упокоилась», отсюда покойник – мертвец. Эта фраза пример того, как утрата первоначального смысла слова влечёт за собой излишнее толкование и многословность. Кроме того, ПОКА получило «временной» характер (как ПОРА), но если там подразумевается конкретно «восход солнца», то здесь мера неопределённого промежутка времени («Пока мы ехали…», «Пока мы спали…», «Пока живём на этом свете…»).

Получается, третья истина вытекает из предыдущей и звучит так: «НАШ кОН ПОКА РЕЧЁМ СЛОВО», т. е. пока владеем своим языком по душе (по духу), мы находимся на КОНУ, под волей ЖРЕБИЯ, РОКА. Так что Дар Речи – это спасительный круг, брошенный нам пращурами на все оставшиеся времена: пока мы плывём во времени с его помощью, мы непотопляемы.

Но тут не исключается ещё одна версия, несколько углубляющая смысл истины. Есть подозрения, что знак Р имел ещё одно название, кроме РЦИ – РОД (так же как З – зело, земля). На эту мысль наталкивает устоявшееся в Даре Речи словосочетание РОДОСЛОВНАЯ (родословие). Кроме того, есть и другие соображения, подсказанные существованием самого бога РОДА, но об этом речь будет ниже. И тогда истина может звучать так: «НАШ кОН ПОКА РЕЧЁМ РОДУ СЛОВО».

Следующая, и, похоже, последняя азбучная истина разрушена «создателями» славянской письменности до основания. Но не только археологам известно, что даже после самых жестоких набегов, когда города сжигали и сравнивали с землёй, всё равно оставались фундаменты, закладные камни или даже следы строений, оставленные в виде угля, золы, в общем, культурного слоя. И можно воссоздать если не всё сооружение целиком, то хотя бы его общие контуры. Хуже, когда супостат начинает перестраивать захваченные города на свой лад, дабы стереть память о прошлом, и тогда очень легко заплутать в разных жанрах, стилях при полном отсутствии архитектурных чертежей – в нашем случае, вразумительной логики. Солунские братья основательно перелопатили заключительную часть азбуки, начиная со знака Т (твёрдо), ломали ТВЕРДЫНЮ, и от истины не оставили камня на камне. Произошло это в основном за счёт привнесённых греческих и глаголических знаков, расставленных в хаотическом порядке или даже попросту сваленных в кучу из-за отсутствия другого места. Как ещё объяснить, что в концовке последняя буква греческого алфавита, Омега, взлетела и утвердилась ниже Х (хера), а Кси, Пси, Фита, Ижица оказались в самом хвосте, после Юсов малых и больших? Полное ощущение, братья устали уже от перекраивания и борьбы с премудростями славян и заложили эти знаки так, на всякий случай, дабы потом они, славяне, могли читать переведённые тексты и понимать слова, оставленные без перевода.

Но судя по сохранившимся фрагментам, намекающим на суть разрушенной истины, я не исключаю, что сделано это было и по другим, чисто христианским нравственным мотивам. Греция, Рим, да и всё Средиземноморье, включая Ближний Восток, в дохристианскую эпоху погрязшие в разврате (проституция, мужеложество, скотоложество, педофилия), в срочном порядке «спасались» под кровлей христианской целомудренности. Солунские братья не захотели тащить вместе с Ведической Граматицей «варварские» сексуальные представления и нравы. А они были весьма специфическими: о семье, браке, соитии мужчины и женщины рассуждали открыто, спокойно, без ложной стыдливости, как о явлении важнейшем и необходимом для продления рода . Ещё в средневековых текстах (уже христианской Руси!) можно встретить выражения вроде «И поял князь дщерь воеводскую…»; или новобрачная жалуется матери, что суженый ведёт себя непотребно, после свадьбы «не ял» и она до сей поры девица. А что стоит фраза: «Всякий зверь после соития печален бысть»! ПОЯТЬ – в современном смысле безобидное «взЯТЬ» (отсюда взять в жёны) ещё лет пятьсот назад имело значение овладеть женщиной (сейчас осталось на слуху ругательство «ятимать», которое уже звучит вполне цензурно).