Сергей Алексеев - Ведическая граматица

И напротив, те, что волею природного звучания языка попали в группу вспомогательных, чаще всего инертные звуки, оказывающие незначительное влияние при образовании слогокорней и слов. Тем паче, легко заменяемые на основные, отчего смысл не утрачивается, и мы без особого труда обходимся без Ё, о котором больше споров, нежели чем важности значения самого звука. На Ы, например, в русском языке вообще нет исконных слов, использование же этого звука в слогокорнях неустойчиво, часто выпадает без ущерба для смысла, особенно когда сочетается с согласными первозвуками (пишем МЫСЛЬ – говорим МСЛЬ). То же самое и со звуком Э: все слова, начинающиеся с него, заимствованы из других языков, он без труда и утрат замещается на Е и полногласно звучит лишь в современном языке, в виде междометия или связки (эх, это). Более других вспомогательных задействован звук Ю, смягчивший первоначальный «стихийный» У, либо подменивший Я: на УРУ – ЮРУ – ЯРУ (речном береговом обрыве). Слово ЮГ, ЮЖНЫЙ образовалось от УГ – горячий ветер, движение тёплого воздуха, впоследствии это направление стало названием полуденной стороны света – та часть небосклона, по которой ходит солнце. Противоположная, северная, называлась полунощной . Отсюда же возникло слово УГОЛ: в представлении наших предков стороны света имели четыре угла, как любое строение; впоследствии добавилось ещё четыре, наложенные на первые. И получилась восьмилучевая звезда, означающая положение в пространстве. До сей поры можно услышать фразу: «Из какого угла ныне дует?», или называют «гнилым углом» направление, откуда приходит ненастье и дождевые тучи.

Расстановка гласных и их чередование определяют радужную цветовую гамму согласных звуков, характеризуют степень их звучания, яркость «горения», внутреннее энергетическое наполнение по мере снисхождения от А до Я, от красного до фиолетового. Космический красный основной цвет сначала играет всеми своими гранями, давая лучистые оттенки, точнее, блики, затем постепенно угасает, и вместе с изменением яркости света меняется сила звучания знаков и их динамика. Жёсткое вездесущее Р рассыпается на лучи Л.

В совокупности гласные (женское начало) и согласные (мужское) создают вибрационный строй слова . Они подчёркивают, оттеняют, делают объёмными все информационные качества согласных, несущих основной смысл слогокорня и слова в целом. Слогокорни, в свою очередь, состоящие из одного, двух и реже трёх звуков, как и белый свет , при определённых условиях начинают раскладываться на семь цветов РАДУГИ. Расцветку бесцветного, на первый взгляд, воздуха выдаёт водяная пыль, окрашенная солнечным светом – дисперсия языка происходит точно по тому же принципу. Радужная цветовая гамма обусловлена содержанием в слогокорнях знаков (звуков) СВЕТА – Р, Л, С и знаков ОГНЯ – Ж, З, Г. В словесной радуге они заменяют водяную пыль и цвет, яркость его свечения меняет окраску и угасает точно так же, как цвета радуги. Они теряют яркость, меркнут по мере приближения к поверхности земли, а их звучание микшируется: космический свет и огонь словно остывают, превращаясь в глухие и шипящие звуки.

Для наглядности представим себе, что с неба льют расплавленный искристый металл, который разбивается на капли, быстро остывает, и, достигнув земли, ярко-красные, почти белые брызги превращаются в фиолетовые (цвет окалины металла), гаснущие с шипением и выделением остаточного тепла. Я уверен, что всё это не случайное совпадение: наши пращуры стремились создать знаковую систему по аналогии с природной, заложив принцип природной же красочной ПЕРИОДИЧНОСТИ. Они взирали на язык сквозь магический кристалл, преломляющий белый свет и раскладывающий его на семь цветов. И сделано это было, чтоб обеспечить естественное существование знаковой системы, возможность сверки её истинности на все оставшиеся времена. Не зря же заложили азбучную заповедь: «Наш кон, пока речём слово!».

Этот же механизм явно прослеживается в названии цветов, звучание которых почти не изменилось. Всякий человек с детства знает цвета радуги, а чтобы лучше запомнить их чередование, существует даже условная формула: Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан. В естественных условиях, при нормальной оптике атмосферы и газовом составе воздуха, закономерность распределения цветовой гаммы будет всегда постоянной, точно такой же, как если бы лучи света пропустить сквозь стеклянную призму. Характеристики цвета, как и азбучные истины, заложены в их названия, что ещё раз подчёркивает образовательность Дара Речи. Мы придумали весёлую формулу про охотника и фазана, чтобы не путать чередование цветов радуги, а наши пращуры вместили в слово своё представление о МИРАХ, существующих на пути солнечного луча.

Итак:

– К-РА-СНЫЙ, к РА относящийся. То, что принимается за суффикс и окончание – СНЫЙ, СНО, на самом деле – СНОВАТЬ, делать основу. Сновать или основать можно всё значительное – здание (фундамент), город, корабль, и самое незначительное, то есть начать сНОВА. Прежде, чем ткать полотно на КРОСНАХ, например, снуют продольные нити и пропускают их через нитченки – специальную нитяную решётку. Сколько метров наснуёшь, столько и полотна получится. Поэтому слово КРАСНЫЙ переводится буквально « вытканный из солнца» ! Ни в одном названии цвета нет больше слогокорня СНО, и хотя он вроде бы равноправно относится к трём ОСНОВНЫМ, «царствующим» цветам (ещё жёлтый и синий), красный довлеет над всеми. Это божий цвет, свет RАЗа и означает МИР СОЛНЦА. Мы связаны с ним напрямую и носим в своём теле его частицу и символ – красный цвет крови. По нашим жилам течёт солнце. Пока кровь живая и ярко-красная – живы мы, но мёртвая, она застывает и становится буро-фиолетовой, как остывший солнечный цвет радуги, приближенный к земле. Поэтому в Даре Речи слова «красный» и «кровь» – однокоренные.

По сути, красный цвет даёт основу всему освещаемому пространству. Весь подсолнечный мир выткан из его плоти! Звук Р в слове «красный» – самый сильный, громогласный, раскатистый и динамичный. Это цвет обжигающего огня, палящего пламени – иными словами, жёсткие, радиационные, испепеляющие ЛУЧИ. Физические исследования подтверждают это: скорость его распространения в оптической среде максимальная, и самый низкий уровень преломления, тогда как у ближнего к земле, фиолетового (образуется при сочетании красного и синего), всё наоборот . Красный цвет прекрасен и неумолимо жесток. И становится понятно, отчего СОЛЬ и СОЛНЦЕ однокоренные слова: без соли, как без солнца, жизнь невозможна, однако обилие её губительно. Соль, как радиация, разъедает ткани, наносит такие же ЯЗВЫ, как ожоги при лучевой болезни, а в землях, где жили варщики соли, это можно было наблюдать ежечасно. В этом созвучии и общем смысле слов сохранилась память о том, что нашим пращурам было известно о радиоактивном излучении солнца. Бог RАЗ был освещающим, согревающим, он приносил на землю своё семя света и оплодотворял Мать-сыру-землю. И одновременно это был грозный бог, не терпящий панибратского к себе отношения. Вероятно, однажды люди вздумали испытать его силу, бросили вызов и получили урок, стоивший массовой погибели, последующего расселения по Земле и многих лет страданий. Велик был соблазн потягаться с богом! Мрачный период, когда солнце исчезло с небосклона, укрытое тучами пара и пепла, стал закатом КРАМОЛИЯ. Наш солнечный язык формировался в период его рассвета, поэтому и пронизан символикой огня и света. С исчезновением вечно сияющего бога в небе люди начали поклоняться огню, как спасительному проявлению божественного, ибо он, согревающий в «ядерную зиму», был реальнее, ближе и понятнее, чем незримое, исчезнувшее солнце. Не вдруг и не сразу это произошло, а, например, через поколение, родившееся во мраке и знающее о существовании светила из рассказов тех, кто его когда-то видел. Дар Речи, а вкупе с ним и мифология, как зеркало, отразили этот период, и в языке существует мощный образовательный пласт, напоминающий о тяжких временах. Скорее всего, в этот же период и возникла необходимость консервации знаний, и в Ведическую Граматицу пращуры заложили истину: «Наш кон, пока речём слово».