Михаил Крюков - Сближения

Принято считать, что орден госпитальеров возник и оформился как раз в этот смутный исторический период, то есть во второй половине XI века, хотя на самом деле, его зачатки, по-видимому, существовали гораздо раньше. Орденские историки не любят об этом говорить, ограничиваясь фразой «Истоки ордена святого Иоанна Иерусалимского не вполне ясны». Но это неправда. Всё дело в том, что до XI века госпитальеры подчинялись Константинопольскому патриарху, а это разрушает образ ордена как чисто католического.

– Вы не очень-то доброжелательны к официальной истории госпитальеров, – заметил я. – Не любите высокоучёных братьев-историков?

– Не люблю враньё, – отрезал брат Дамиан и продолжил: – Официальная история ордена начинается с того времени, когда братство возглавлял Герард де Торн. О нём, в общем-то, мало что известно, сохранились только легенды. Брат Герард был причислен к лику блаженных, он особо почитается в ордене, ему написана молитва. За всё время существования ордена было канонизировано двенадцать его членов, Герард был первым. Он считается как бы собственным святым госпитальеров. Но о его трудах – в следующий раз, что-то я устал, простите.

Следующим утром меня выписали. Ана сказала, что внимательно изучила мои анализы и не нашла в них ничего подозрительного. Приступы не повторяются, и ждать их в больнице бессмысленно. Мне вручили толстую папку с медицинскими документами и рекомендациями, которые я читать не стал. Если врачи не поняли, что со мной случилось, то какие советы они могут дать?

– Ана, я хотел бы с вами встретиться не как пациент с врачом, – сказал я.

Женщина внимательно посмотрела на меня и секунду подумала.

– Вы уверены?

– Конечно!

– Хорошо, вот моя визитная карточка, там есть номер мобильного телефона. Если не раздумаете, позвоните.

Узнав о том, что я покидаю больницу, брат Дамиан помрачнел.

– Ну вот, только-только познакомился с интересным человеком, и приходится прощаться… Конечно, глупо и в высшей мере эгоистично с моей стороны желать, чтобы вы задержались в больнице, но мне так трудно расставаться с людьми…

– Да ведь мы не расстаёмся! – засмеялся я. – Вы же не собираетесь покидать Валлетту?

– Пока нет, ибо я не сделал то, за чем приехал.

– Ну так в чём проблема? Скоро выпишут и вас, тогда мы встретимся и вволю наговоримся. И вообще, вы ещё пожалеете, что связались с русским отмороженным атеистом.

Не уверен, что сумел правильно перевести на английский слово «отмороженный», но монах, похоже меня понял и облегчённо улыбнулся.

– Конечно, вы правы. В больнице психика странно деформируется. Даже у здорового мужчины появляются чёрточки истеричной женщины, а уж у больного… Знаете, с некоторых пор меня не покидает ощущение, что всё, что я делаю – в последний раз…

На это мне ответить было нечего, и пришлось отделаться оптимистичной чепухой. Мы обменялись адресами и телефонами, и я отправился домой, ну то есть в свой пансион. К счастью, мадам Манулы на месте не оказалось, поэтому мне не пришлось выслушивать её охи и ахи и отвечать на множество глупых вопросов. Я поднялся в свою комнату, включил кондиционер и стал думать, что делать дальше. По идее, нужно было бы сходить в Национальную библиотеку, но лень дала мне подножку и свалила на кровать. Что же оставалось? Тянуло позвонить Ане, чтобы услышать её голос, но мы совсем недавно расстались, и выглядеть навязчивым не хотелось. Я долго боролся с собой, гипнотизируя смартфон, потом мысленно чертыхнулся и набрал номер. Ана сразу ответила.

– Это Сергей…

– Вы забыли в палате свои вещи?

– Нет, я вдруг понял, что забыл ваш голос…

Ана хмыкнула:

– Как писал ваш Булгаков, «А ты азартен, Парамоша!» Ладно. Сутра увэче я за вами заеду, и мы поужинаем. Согласны?

– Конечно! Только я не понял: утром или всё-таки вечером?

Ана рассмеялась:

– Сутра увэче – это по-сербски – завтра вечером.

– А-а-а, теперь понял, но имейте в виду, что машина к пансиону не проедет.

– Моя проедет, диктуйте адрес. И, пожалуйста, сегодня больше не звоните, у меня много работы и я совсем закрутилась. Хорошо? Тогда довидженьа.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь, как дурак…

Ну хорошо, одно дело мне удалось, а чем занять время до завтрашнего вечера? «Нечего бездельничать! – решил я. – Давай-ка ты, брат, начнёшь работать над тем, зачем приехал. В конце концов, Лао-цзы прав: «Даже путь в тысячу ли начинается с первого шага».

Я включил ноутбук и открыл файл с заметками, которые сделал ещё в Москве.

Северная Африка в наше время – это Марокко, Алжир и Тунис. Древние греки называли её Ливией, страной белокожих, в отличие от Сахары, где жили чёрные. Римляне же называли Африкой провинцию империи, занимавшую северо-восточную часть Туниса. Современное значение слово приобрело гораздо позже. Арабы, пришедшие с Востока, именовали все страны, лежавшие к западу от Египта, «островом Запада» – Джезират аль-Магриб.

В Средние века и в Новое время Северную Африку называли Варварийскими государствами или Берберией по имени населявших её племён. Сами же туземцы называли себя амазиг, что означало «свободные» или «благородные».

«Остров Запада» – это огромный четырёхугольник, зажатый между водами Атлантического океана, Средиземного моря и песками Сахары, что в течение многих веков защищало его от нашествий. Берберия обращена к окружающему миру неприветливой стороной: море здесь бурное, а хороших гаваней нет. Но захватчиков это всё же не остановило.

Первыми были финикийцы, ещё до нашей эры основавшие свои колонии на атлантическом побережье Марокко. В IV веке до н.э. среди них выдвинулся Карфаген, благодаря которому Берберия стала частью Средиземноморского мира. Опуская огромный кусок древней истории, просто напомню, что государство Карфаген было повержено Римом, а сам город разрушен так основательно, что археологи не могут найти его руины до сих пор. Падение Карфагена стало началом римской оккупации Африки, которая на несколько веков вырвала Магриб из-под влияния Востока.

Для защиты своих владений в Африке римляне располагали небольшой оккупационной армией, а в случае войны местные племена должны были выставлять ополчение. Чтобы стать легионером, необходимо было быть гражданином Рима, но император даровал право гражданства берберам, добровольно поступавшим на военную службу. Первоначально III легион комплектовался римлянами, но спустя три года после смерти императора Адриана легион состоял уже исключительно из уроженцев Африки.

Уже в те времена римляне столкнулись с пиратами, которые на многие века станут настоящим бичом этих мест. Борьба с пиратами была главной задачей Африканской эскадры римского флота.