Иван Глемба - Радение богатырей

– Да о тебе весь Киев гудит, волхв, – не поверил Варгун. – Это ты князя можешь обмануть, но не меня. Я волхвов знаю.

– Нет волхвов, – как-то просто ответил Кудес. – Кто умнее были, те ушли, а кто вовремя не собрались, тех убили. Поручение княжье выполняли, старались…

– Я не Руфий, – придвигаясь ближе ко мне, заявил Варгун. – Это тебе его надо опасаться. Приказ дан всех, кто к волхвам причастен, на заметку взять.

– И убить ведущих волхвов, – дополнил Варгуна Кудес. – Только я не жил в Аратыни. Князю зла не желаю. Руфия мне незачем бояться. Против него не выступаю, смерти его не желаю, как другие лица. Да и что изменит смерть одного? На место него помощники заступят. Я им или кто-то другой, получается, дорожку проложу.

– Умен ты. Но Правь же ты соблюдаешь?

– А что есть Правь, воевода? Только лишь слова. Этот закон уже себя почти изжил. Если бы это было не так, мы бы не пришли в Киев, а ты бы к нам не явился.

– Мудрено говоришь, но слушать тебя хочется. Не слепой я. Вижу, что ты здесь всем заправляешь.

– Это, смотря как посмотреть. Я себя никому не навязываю. Дело тихо делаю, Правь не отстаиваю, но советую каждому жить по совести и по Правде Русской.

– Хитер ты, Радеча. И в чем же правда Русская?

– А в том, чтобы чужого не брать, но и своего не терять и не отдавать, себя не забыть и уметь вовремя о себе напомнить и явить в мире силу. Ведь что мы без силы? Только лишь пыль, которую ветер куда захочет, туда и понесет. Я всего лишь странник. Никого и ничему не учу. Смотрю на мир и на его явления, вот, – указал Кудес на меня, – Илюше помогаю. Надо ведь радеть за силушку. Как считаешь, воевода?

– Оно-то конечно так, сказать ты умеешь.

– А раз так, то давай на чистоту. Мы ведь не варяги и не ромеи. Мы за Русь радеем, за силу Русскую стоим, хотим, чтобы наши рода сильнее стали. Я не призываю тебя нам помогать, но ты ведь понимаешь, что при князе ведущие должности совсем не нашими мужами представлены. Варяги на нас и так криво смотрят. Вон, Илюшу задели. Нам бы не враждовать между собой. Ты Вышеславу так и скажи. Мы свое дело делать будем, за наших воев порадеем. Я ведь знаю, что русских мужей князь впервые собрал, а варягов не пригласил. Это знак. Нам надо так себя вести, чтобы наше положение упрочить, а не пришлых, не чужестранцев без роду племени или с ним. Тебе же варяги самому если не поперек горла стоят, то чураешься ты их…

– Тебе бы советником быть при князе, – после долгой паузы осторожно ответил Варгун.

– Твое положение, воевода, сам знаешь, шатко. Сегодня князь добр, а завтра, кто знает, как дело обернется.

– Так и ваше не так уже и прочно, – нашёлся Варгун.

– Вот я и предлагаю нам дружить. Илюша, ты как на дружбу смотришь?

– Так я завсегда с братьями и родичами.

– Сам видишь, что Илюша от сердца говорит. Нам петлять и недоговаривать нечего. Вместе надо держаться. Вышеславу и нашим мужам мы не враги, скорее друзья. Русь одна. За нее порадеть силушкой надобно. К князю я ничего не имею, как и Илюша. Пока что он слово держит. Не знаю, правда, долго ли это будет длиться.

– Князь назад не сдаст, некуда ему отступать, – подумав, изрек Варгун. – Киевлянам князь хочет нравиться. А как тут понравишься, если хотя бы отчасти не будешь уважать местные нравы и законы? Илья делом доказал, что он может. Победа не только Ильи, но и нашего рода-племени.

– Так и я об этом, – живо встрепенулся Кудес.

– Варягов, как я вижу, вы также не любите.

– Так тут не в любви дело, – повел беседу Кудес, видя, что я сейчас что-то не то скажу. – Здесь ведь, смотря как на дело посмотреть. Я не выступаю против варягов. Илюша, несмотря на то, что один из них его едва не убил, также к ним ненависти не питает. Они что? Что им скажут, то и делают. Ладно бы головы у многих были на плечах. Что делать, если их нет, а мечи в руках не знают, что творят?

– Только от этого не легче тем, кого они секут, – усмехнулся Варгун.

– А ты, воевода, точно князю не говори, где землю мы хотим. Все намеками да присказками отвечай, мол, не решили еще. Снежок сойдет, мы с тобой на место выдвинемся. Много не отщипнем. Чужого не возьмем, а своих не выдадим.

– Сладко речешь, – только и ответил Варгун.

– Я сладки речи не веду, я дело излагаю, как вижу и как понимаю. Ты же знаешь советников княжьих, один Добрыня чего стоит.

– Не боишься так говорить?

– А чего мне бояться? Того, что ты на меня донесешь? Так ты еще не так низко пал, совесть и гордость имеешь. К тому же невыгодно тебе это делать. Ведь твоя судьба и наша связаны. Будут у нас успех и удача, они и тебя не обойдут. Если нет, тебе также дела не будет. Место, которое ты хочешь за собой сохранить, тебе не достанется.

– И что же я хочу? – посерьезнел, хмурясь Варгун.

– Известно что, воеводой киевской части дружины княжеской стать и быть. Ты думаешь, что, если ты выполнишь задание князя с радением, как умеешь и знаешь, то он тебя повысит. Однако честь по чести, правду тебе скажу, – Кудес сделал небольшую паузу, искоса посмотрел на Варгуна и сообщил: – Князю умники и далеко глядящие мужи из числа русичей не нужны. При нем хватает византийских советников. Ты сам знаешь, что многие дела им князь на откуп отдает. И как ты думаешь, захотят они, чтобы кто-то еще, кроме известных тебе лиц, получил на князя влияние?

– Грамотно рекешь, – только и нашёлся, что сказать, Варгун.

Он помимо воли провел рукой по бороде, осмысляя сказанное. Кудес четко изложил то, о чем Варгун и сам догадывался, и видел, только так четко не называл вещи своими именами.

– А раз так, умнее игру свою надо вести, – сделал далеко идущий вывод Кудес.

– Родич старший по правде сказывает, – отозвался я тогда.

Варгун ничего не ответил, только вздохнул тяжело и глубоко.

– Стало быть, дружим? – поинтересовался Кудес, слегка усмехаясь при взгляде на воеводу. – Да ты не смущайся и не бойся, воевода. Нам некому, кроме нас самих, кому-то еще сказать о наших договорённостях. Хотя, говорят, что и избы уши имеют, но не наша, пока не нажила, только что срубленная, да и мы позаботились о том, чтобы хода сюда чужому духу не было. Вышеслав против тоже не будет.

– По рукам, – подумав, изрек Варгун и, протянув в направлении меня руку, раскрыл ладонь.

Я пожал руку, а сверху на наше рукопожатие наложил руку Кудес. Росицы тогда не было. Кудес, как только Варгун с помощником прибыли, отправил ее в соседнюю избу. Беседа-то важная была, не для лишних ушей. К тому же Кудес с некоторого времени соблюдал простое, но очень и очень важное правило: меньше знаешь, никому о том, что не знаешь, не расскажешь, а значит, нечего на тебя давить или выпытывать. В общем, крепче спать будешь. Тайна-то она ведь такое дело, за нее иной раз и убить могут. Сложить буйну головушку не так и трудно, а вот к зрелым годам ее в здравии держать, особенно при князе, так это надо постараться. Князь ведь один раз на тебя почти с добром глядит, едва ли ни другом считает, а на второй раз хмурится. Это признак того, что не доверяет, а раз так, то можно и в опалу пойти. А куда же тогда деваться мужу? Уходить куда подальше от светлых очей князя или бежать куда, к примеру, к печенегам. Сказ о них еще будет подробный, но дальше.