Альберто Васкес-Фигероа - Испанец. Священные земли Инков

Алонсо де Молина всегда считал себя сильным человеком и тем не менее, хотя он прекрасно питался и был здоров, ему приходило в голову, что долгое голодание, болезни и лишения в те месяцы, когда они вместе с Писарро и другими товарищами оказались предоставлены собственной судьбе на острове Эль Гальо, не идут ни в какое сравнение с этими мучительными подъемами и спусками по бескрайним дорогам Империи.

А вот туземцы, в свою очередь, чем выше поднимались, тем выглядели все бодрее, их походка по мере приближения к зоне холода становилась с каждым разом все энергичнее, поскольку, судя по всему, быстрая ходьба была их единственным способом согреться, так как ни солдаты, ни носильщики не имели права на коку, предназначенную исключительно для знати.

– Предоставить ее народу значило бы обречь лучшие земли на ее выращивание, к тому же многие избаловались бы и разленились. Единственный недостаток коки в том, что у человека в отсутствие силы воли возникает привыкание. Поэтому меня беспокоит, что ты так часто к ней прибегаешь. Не надо вводить это в привычку.

– Обещаю тебе, что как только мы доберемся до Кито, я про нее забуду, – заметил испанец. – Однако, если бы не она, я бы точно никогда не смог досюда дойти.

Они остановились на вершине лысой горы, чтобы взглянуть на тропинку, которая, петляя, спускалась к ревущей широкой реке, берущей начало у самого низа гигантской снеговой шапки, которая, словно зеркало, отражала солнечные лучи, и испанца поразило, с какой математической точностью проложена дорога, поскольку по ней мог пройти даже слепой, считая шаги и в определенный момент сворачивая попеременно то влево, то вправо.

– В ту пору, когда не идет сев или сбор урожая, каждое селение обязано поддерживать дороги в хорошем состоянии, а инспекторы проверяют, чтобы не было ни одного ухаба и ни одного камня от Куско до Кито.

– И что, все так идеально организовано?

– Без строгого порядка никому бы не удалось управлять таким количеством разных народов, населяющих столь непохожие земли. Племена, обитающие в горах, в жарких долинах, на побережье и в лесах на востоке, которые лопотали на тарабарских языках и жили по диким обычаям, ныне объясняются друг с другом на кечуа и следуют одним и тем же нормам поведения. Так же как солнце каждый день восходит над одним и тем же перевалом восточнее Титикаки, бросая свой первый луч на остров Луны, и в одно и то же время скрывается в одном и том же месте в море, так и его дети, инки, организовали Империю. Все рассчитано и предусмотрено.

– Даже мой приезд?

– Даже твой приезд. Два года назад огромная комета с длинным хвостом пересекла небо, и, по словам наших прорицателей, ее появление означало смерть Уайны Капака и возвращение Виракочи. Мы тебя ждали.

– Что еще написано обо мне в ваших пророчествах?

– Написано? – удивился курака. – Что значит «написано»?

– То, что содержится в книгах.

– А что такое «книга»?

Андалузец шумно вздохнул:

– Ну как тебе объяснить, что такое книга!.. Для начала надо выяснить, известна ли тебе бумага… – Он вынул из кармана единственное письмо, которое получил с тех пор, как приехал в Новый Свет, и показал ему. – Это бумага! – сказал он. – Знаешь, для чего она служит?

Тот с некоторой опаской взял письмо двумя пальцами, тщательно рассмотрел с одной и с другой стороны и в конце концов вернул, словно это было что-то подозрительное.

– И для чего она служит?

– Это письмо… В нем посредством вот этих знаков мои родные рассказывают мне все, что случилось дома за последнее время. Вы пользуетесь чем-нибудь похожим?

Чабча Пуси, курака Акомайо, который, судя по всему, искренне заинтересовался тем, что ему пытался втолковать испанец, немного поразмыслил и наконец, вынув из сумки толстый шнурок, с которого свисало несколько разноцветных веревочек с искусно завязанными узелками, сказал:

– У нас есть «кипу». В зависимости от размера, цвета, количества и расположения узелков, они сообщают сведения. Например, этот мне напоминает, сколько лам и альпак сейчас имеется в Акомайо; вот этот – сколько туник, а вот этот – сколько мечей и щитов…

Алонсо де Молина в свою очередь взял шнурок и стал рассматривать, вертя в пальцах, стараясь понять, как его используют. Наконец вернул его хозяину, кивнув головой:

– Понятно… – сказал он. – Неплохой способ держать в памяти сведения… Но вот что мне хотелось бы знать, так это: если твоя жена пришлет тебе такую штуку, узнаешь ли ты, что она жива-здорова, урожай был неудачный, а твоя кузина выскочила замуж за местного дурачка…

– Зачем ей мне об этом сообщать? Все это я узнаю, когда вернусь.

– Ладно!.. Однако представь себе, что ты хочешь узнать об этом раньше. Как бы ты это сделал?

– Зачем мне это знать, если, находясь так далеко, я не смог бы ничего исправить?.. Я предпочитаю спокойно путешествовать и думать, что все идет так, как я оставил, а не узнать, что Найка заболела и, возможно, умирает. Это было бы бессмысленное страдание, тебе не кажется?

Что это было: идиотский ответ или демонстрация железной логики, – только поразмыслить об этом испанец не успел, поскольку собеседник вскочил на ноги, давая понять, что разговор окончен, и, как обычно, бодрым шагом начал спускаться к реке.

Испанец беззаботно двинулся за ним по крутому склону. И тут за последним поворотом тропинки его взору открылось такое зрелище, что он невольно застыл на месте, словно внезапно превратившись в соляной столб: через широкое русло реки был перекинут совершенно невообразимый веревочный мост, и его середина угрожающе раскачивалась над бурными водами, которые с ревом прокладывали себе путь между острых камней, напоминающих черные клыки голодного волка.

– Уж не собрался ли ты по нему переправляться? – запротестовал он.

Чабча Пуси взглянул на него с удивлением:

– Почему нет? – спросил он. – Чем он плох?

Первые солдаты уже продвигались по хлипком мосту, крепко, как только можно, вцепившись в потрепанные веревочные поручни, и у Молины возникла уверенность в том, что стоит им только зазеваться, как ветер, который с ревом спускался с горного хребта, подхватит их и понесет над бездной к самым дальним пределам земли.

– Они сошли с ума! – в ужасе пробормотал он. – Окончательно свихнулись. Я отказываюсь переправляться здесь.

– Ничего другого не остается, – спокойно ответил инка. – Другого пути нет.

– Всегда есть другой путь.

– Но не в горах. Разве в твоей стране нет рек?

– Есть. Спокойные реки с прекрасными каменными мостами. Не то что этот.

Первая группа солдат уже переправилась на другой берег и рассредоточилась по склону с оружием на изготовку, готовые к бою, и тут, пока он наблюдал за их передвижением и тем, как тщательно они изучают камни и кусты на вершине, его вдруг осенила догадка: