Малхаз Цинцадзе - Нестор

– Я хочу попробовать все,– потребовала Рита у Зерваса. И он ей ни в чем не отказывал.

Когда наконец тела устали, а фантазии исчерпались, было уже довольно поздно. Молодые затеяли было делиться впечатлениями, как вдруг ясно услышали звук ключа во входной двери квартиры. Но так как она была заперта изнутри на засов, открыть ее не смогли. Раздался сердитый стук дверного молотка. На секунду две пары сердец замерли.

– Кто это?!– одновременно воскликнули все четверо.

Девушки вмиг накинули длинные ночные рубашки. Ася вышла в коридор, а Рита застыла в дверях комнаты.

– Кто там? – поспешно одевавшиеся Иосава и Зервас услышали вопрос Аси. Невнятные сердитые звуки из-за двери и лязг открываемого засова.

– Быстрей одевайтесь. Это родители,– громким шепотом произнесла Рита, вышла в коридор и прикрыла за собой дверь.В тот же миг раздался знакомый профессорский голос. Злой, обиженный, он выкрикивал ругательства, которых в жизни от него никто не слышал.

– Негодяи! Эти неучи! Непролазные, дремучие мерзавцы! Настоящие бандиты!

– Да что случилось? С вами все в порядке? – Испуганные девушки обступили мать.

– Хорошо, что вы не поехали с нами,– начала взволнованно рассказывать Таисия Христофоровна.– Представляете! Они нам объявили, что не желают сдавать дом каким-то буржуям. Когда они брали у нас деньги за весь сезон, тогда мы не были буржуями, а теперь они даже не хотят возвращать нам те шестьдесят рублей, что мы им заплатили.

Госпожа Макарова была возмущена не меньше мужа.

– Они, видите ли, не хотят, чтоб у них в доме устраивали митинги. – Профессор прошел в залу.– Это когда мы с коллегами за чаем обсуждаем положение в стране, они называют митингом. Да они вообще видели когда-нибудь митинг? Они от своей деревни дальше десяти верст никогда не уезжали.

– Не волнуйся, дорогая. – Профессор подошел к окну, резко повернулся и выкрикнул:– Завтра же пошлю извозчика за вещами!

– И пусть вернут деньги! – потребовала Таисия Христофоровна.

– Конечно, вернут, я знаю, к кому обратиться,– успокоил жену профессор.

Девушек проблема дачи интересовала явно меньше той, что они оставили в своей комнате. Поэтому, пожелав родителям спокойной ночи, они вернулись к себе и нашли уже одетых ребят за ширмой, которую те переставили в угол.

– Не волнуйтесь, – зашептала Ася,– они скоро лягут, и как только заснут, мы вас выпустим.

– Так ночь ведь!– Рита схватила Зерваса за руку.– Красногвардейцы везде. Всех проверяют, потом в ЧК тащат. Может, лучше утром?

– Нас не схватят, не бойся,– уверенно сказал Зервас.

– Лучше сейчас, ночью,– поддержал друга Иосава. – Подождем часика два и пойдем. А пока можно еще немножко…

Он притянул к себе Асю. Но та уперлась.

– Нет, не сейчас. Родители услышат. Мама может войти в любую минуту. Лучше просто посидим, пошепчемся.

Ребята одетые, а девушки – в ночных рубашках устроились на своих кроватях и зашептались о последних событиях. Не тех, что произошли только что, а тех, что происходили до прихода родителей. Поэтому ничего удивительного, что шепот стал прерываться сначала легкими, а затем все более продолжительными поцелуями. Руки зашелестели по ночным рубашкам. Напор усиливался, оборона слабела.

Но, видимо, эта ночь не исчерпала своих сюрпризов. Возобновившиеся было любовные игры были прерваны, как и час назад, грубым стуком в дверь. Молодые отпрянули друг от друга. Зервас подошел к окну и взглянул на новомодные ручные часы. Белые ночи еще не вступили в полную силу, но уже было достаточно светло, чтобы рассмотреть на крупном циферблате стрелки, указывающие на двенадцать часов. Стук повторился, настойчиво и даже угрожающе. Наверное, любой стук в дверь в двенадцать часов ночи звучит угрожающе. Девушки бросились к двери своей комнаты, но открывать ее не стали, замерли и прислушались. По коридору прошаркал недовольный профессор. Все окаменели, напряженно вслушиваясь. Сердитый вопрос профессора, скрип открываемой двери – и сразу чужие голоса, громкие, властные:

– Профессор Макаров? С семьей? – и не дожидаясь ответа: – Проверить все комнаты. Всех сюда, ко мне.

Грохот тяжелых сапог и позвякивание металла. Девушки едва успели отпрыгнуть от двери, как вдруг она резко распахнулась и в комнату вошел невысокий человек в черном. Он пошарил по стене, нашел включатель и повернул его. Свет выплеснулся на испуганных полураздетых девушек и стоящего перед ними матроса с маузером в руке. На бескозырке серебряными буквами было написано «Онега». Матрос на секунду замер, бесстыдно разглядывая девушек, потом осмотрел комнату, сунулся за ширму, не опуская оружия, сделал пару шагов назад и выкрикнул в коридор:

– Товарищ Веснянин! Здесь две барышни, раздетые!

Последовал сердитый окрик:

– Астафьев, сколько раз повторять? Не Веснянин, а Веснянен. Вес-ня-нен. Пусть одеваются – и сюда их.

– Слышали? Одевайтесь. —Матрос явно не собирался уходить.

– Выйдите и подождите нас у двери,– смело заявила Ася.

– Ишь чего! Можете и не одеваться. Все равно потом раздевать будут.

В комнату уверенно вошел высокий белобрысый человек лет сорока, одетый в короткое пальто с широким ремнем и кобурой. Быстро окинул взглядом голубых глаз девушек, слегка пристукнул каблуком сапог и с легким акцентом выговорил:

– Ты что, Астафьев, девок не видел? Или всю жизнь только поручни гладишь? Встань в дверях, пусть оденутся.

– Да, товарищ Весня…нен! – Матрос засунул маузер в кобуру, свисающую чуть не до колена, вышел в коридор и прикрыл дверь.

Только теперь Ася и Рита удивленно оглянулись кругом. Кроме них, в комнате никого не было. Полог кровати зашевелился, и из-под нее высунулась голова Зерваса, из-под второй выбирался Иосава. Все четверо отошли за ширму и, собравшись тесным кружком, едва открывая рот, зашептались.

– Это из ЧК,– сказал Иосава.– Если вас туда повезут, обратно не выпустят.

– Что им от нас надо? – прошептала Рита, она была сильно напугана.

– Наверное, не от вас, а от вашего отца,– предположил Зервас. – Но возьмут всех. Сами знаете, у них так.

– Что же делать? —Розовые щечки Риты побледнели.

Зервас выпрямился, лукаво улыбнулся, в глазах сверкнуло.

– Густава Эмара читать надо,– загадочно сказал он, нагнулся к девушкам и быстро зашептал.

– Ты с ума сошел! – произнес Иосава.– Может, они никого не забирают.

Зервас усмехнулся.

– Они приезжают в двенадцать часов ночи чай пить? Ты же знаешь, ЧК без добычи не уходит. Одевайтесь, девочки.

Первой оделась Ася, обняла сестру, перекрестилась, хоть и считала себя атеисткой, вздохнула и вышла к матросу.

– Сестра сейчас будет готова,– сказала она ему, прикрывая за собой дверь. Иосава и Зервас сразу приложились к ней ухом. Через несколько секунд из столовой послышался звонкий голос Аси: