Роман Баранов - Сын моря, сын огня

Демоны блуждали вдоль реки. Видать, оттуда и вышли. Бабка сказывала, что все реки текут в Великое Море – врата меж миром мёртвых и миром живых. И когда граница нарушена – быть большой беде.

Раньше из бабки раз в месяц кровь лилась – тогда она уходила в лес и сидела там пять ночей. Потом возвращалась, говорила – демоны снова через её кровь в мир живых рвались. Но она их сдержала. По этому поводу, как боевое знамя, вывешивала у хижины свои перепачканные штаны – защиту от чужого сглаза. Бабка была сильной колдуньей. Когда стала совсем сильная, мудрая и старая, демоны перестали через неё рваться.

А здесь, на речном берегу, демоны нашли ход в Срединную Землю. Снуют туда-сюда, вынюхивают. Но шестерых воинов, притаившихся на холме, не учуют. Морские люди – опытные охотники, с подветренной стороны легли. Среди них – юный Фалька, сын Вигги, мокрой от пота ладонью сжимающий рукоять меча.

Фалька силился понять, откуда родом эти демоны. Может, это ледяные великаны с севера, из Обители Туманов? Утром стоял туман. Но одежда у демонов красная… Может, они с юга – земель огненного исполина Сурта?

Хотя ладья у них совсем как у морских людей, серый парус из овечьей шерсти. Только на носу застыла змеиная башка, вывалив из зубастой пасти раздвоенный язык. Детёныш Йормунгарда, Мирового Змея. Может, демоны пришли с самого морского дна?

Фалька перехватил меч левой рукой и вытер правую о штанину. Откуда бы не явились демоны – шестерым морским воинам против такой силы не устоять. Но вдруг? Фалька Убийца Демонов – славное прозвище.

Замечтавшись, он слишком высоко поднял голову, и рука Ингвара дёрнула его к земле.

– Не суйся, болван! – прошипел молодой сын конунга. – Это ты меня стеречь должен, а не я тебя!

– Заметили? – испугался Фалька.

Ингвар не ответил. Сидел, прислонившись к мшистому камню, жевал губу. Жалеет сын конунга, что отправился к реке без большой дружины.

Фалька осторожно, как лисица, приподнялся над камнем и замер – один из демонов стоял прямо под холмом и вглядывался в укрытие.

Фалька не шевелился. Демон тоже. На нём, как и подобает гостю из тёмного мира, было женское платье. Голова несуразно большая, обмотанная тканью. Лицо чёрное, как сажа. Демон обернулся к змеиной ладье и каркнул что-то на своём злом языке.

К нему приблизился другой. Этот был чудовищно огромный, с ног до головы покрытый огненной шерстью. Демон что-то жевал, отрывая куски от большого ломтя – не иначе, мясо человечье. Последний кусок он сплюнул и ткнул лапой в сторону Фальки. Демон в женском платье мгновенно выхватил из-за спины короткий лук, и по камню под Фалькой чиркнула стрела. Он отпрянул назад и упал на землю.

– Уходить надо! – шепнул кто-то.

Ингвар суетливо кивнул, и морские воины гурьбой шарахнулись в заросли. Бежали, как звери, прижимаясь к земле. Фалька нарочно пропустил всех вперёд. Если демоны нагонят – он примет бой первым.

Он никогда не избегал драки и никогда не боялся смерти. Раньше всех погодков овладел мечом и копьём. Всё ждал, когда вырастет и сможет направить их против врагов. Но время шло, а он так и не вырос – Ингвар и другие мальчишки вытянулись и стали походить на мужчин, а Фалька еле доставал им до плеч.

Он тайно злился на несправедливых богов за свой низкий рост, но потом ответ нашёлся. Он мал, потому что дело его малое – охранять конунгова сына. Ингвар высокий – ему много свершений предстоит. А у Фальки судьба простая. Старый учитель Хрус крепко вдолбил ему эту мудрость: «Твоя жизнь вперёд Ингвара должна уйти. Коли так случится – прослывёшь великим. Коли не убережёшь Ингвара – позор тебе и детям твоим». Так что всё выходило просто. С этой мыслью Фалька успокоился.

Ему довелось драться за Ингвара дважды. Первый раз конунг Арногат отправил сына к племени песчаного берега – закалить меч в крови старых врагов. Песчаные люди оказались слабы, и морские воины гнали их до самого леса. Тогда Фалька убил своего первого врага.

Другой раз против власти Арногата восстало племя западного приморья, хранители пути на Остров Дождей. Арногат направил с сыном большую силу – две сотни воинов. Бились рано утром в подлеске, окутанные тягучим туманом. В белой пелене Фалька отыскал вождя бунтовщиков и сошёлся с ним один на один. Вождь был выше и сильнее, но сильно уступал в скорости. Фалька сразил его и забрал красивый меч вождя. Дал ему имя Туман – в знак благодарности ледяным великанам. Вечные враги живых, в то утро они помогли войску Арногата, наслав на противника слепую пелену.

Про конунга Арногата в то время ходили разные слухи. Одни звали его любимцем богов, другие – слугой демонов. Он стал вождём в морозный год, и со времени его правления зимы становились всё страшнее. Пошёл слух, что Арногат сам родился в Туманной Обители, что он дитя ледяных великанов. В конце концов, этот слух и сделал его конунгом – в мороз не стоит пренебрегать силой демонов.

С колдовством или без него, Арногат смог собрать воедино своевольные морские племена. Арногат сказал: все мы – дети Инге, сына Манна, сына Туистона. Имя нам – ингевоны, морской народ. Арногат сказал: боги велели нам жить единым племенем. А врагов искать за пределами родной земли. Арногат сказал: судьба наша лежит на западе – на Острове Дождей.

И морские дружины отправились на Остров Дождей. Там-то и сгинул отец Фальки – отважный Вигга Туробой, славный воин и верный друг конунга. Как истинный ингевон, Вигга обрёл гибель в бою. Конунг Арногат взял под кров Фальку, и с тех пор тот неотлучно был при его сыне Ингваре.

На исходе шестнадцатой зимы Фальки с юга на взмыленной лошади примчался гонец. Конунг Мадальгрим, властитель равнины, просил Арногата отправить послов на свою вотчину, в город Хассела. Причину гонец не назвал, лишь передал золотой перстень в знак честных намерений Мадальгрима. Арногат снарядил в путь сына, а с ним полсотни воинов. Так Фалька отправился на юг.

Первые дни дорога была спокойной – людей им не встречалось, лишь звери и птицы. Ингвар гадал, какая тайна ждёт его в чертоге Мадальгрима, а Фалька, впервые оказавшись так далеко от дома, поглядывал по сторонам, вспоминая бабкины легенды. Днём он выискивал глазами спустившихся с неба альвов, плетущих меж деревьев серебряную паутинку, а ночью вслушивался в песни цвергов, что выбирались из подземного чертога, пока солнце не могло обратить их в камень. Иногда ему чудилось, как бродит в чаще одноглазый Вотан-странник, бог-всеотец, и с плеч его два ворона шепчут о походе морских людей.