Array Сборник - Кавказ. Выпуск XIV. Покорение Эльбруса

Теперь я возвращаюсь к нити моего рассказа, который мы вели от берегов Золки. Есть несколько маленьких рек, которые носят это название, и которые объединяются до того, как впадают в Куму. Черкесское название Золки – Дзельукха, ее можно легко перейти вброд; однако иногда она вспучивается дождями и затопляет соседние луга, и придает им свежий вид, который мы бесполезно искали в это время года где бы то ни было, за исключением гор. На следующий день, приближаясь к какой-то вершине, мы увидели Центральный хребет, потому что тучи, которые его окружали накануне, полностью рассеялись. К югу, почти на горизонте, открылись горы, покрытые снегом, правая гряда которых на юго-востоке возвышалась Эльбрусом; слева они заканчивались Казбеком, очертания которого с трудом различались, ибо он терялся в тумане горизонта. Но там же, на юге, взгляд простирался до вершин, покрытых снегом; мы различали горы, на которых живут хуламцы. Повернувшись направо, к северу, нам одна за другой открывались на западе Темир-Копчек, на северо-западе – гора, породившая Psikhaghogha [13] Высохшее русло реки. , на севере – Бештау и, наконец, Oskhadacha [14] Красивая вершина. – в восточном направлении.

Именно здесь мы принимали впервые черкесского князя, который пришел к нам на встречу. Это был Арслан-бек, известный князь рода Джембулатовых из Кабарды, окруженный несколькими своими вассалами, общее число которых достигало четырех сотен. Он был наряжен в короткую черкеску из голубого сукна с серебряными галунами. Сабля, пистолет, очень широкий нож, который черкесы называют «кинжал», составляли его доспехи. Затвор его ружья был богато украшен, но в данный момент ружье было спрятано в чехле и находилось в руках у кого-то из его свиты. Его лошадь была маленькой, но крепкой и хорошо сложенной, ее узда и седло были покрыты серебряными пластинками, искусно обработанными. Засвидетельствовав свое почтение генералу, он пустился в путь вместе с нами и сопровождал нас в течение нескольких дней, после чего вернулся к себе.

После того как мы прошли несколько верст по платó, мы пришли к цепи холмов, которые окаймляли левый берег Малки. Мы направились к горе, которая издали отличалась обрывистостью с одной стороны; она значилась в путешествии местом, которое нужно было пройти, чтобы попасть в долину Малки. Наконец, мы спустились в эту долину, пошли по берегу реки и поднялись по ней.

Долина Малки достаточно широка и обрамлена с двух сторон крутыми скалами из известняка и песчаника. Это одна из самых протяженных долин на Кавказе, и, несмотря на то что она несравнима с долиной Кубани, она представляет множество живописных мест с плодородной почвой, когда-то она, должно быть, была плотно заселена, потому что тут и там еще встречаются груды камней, собранные явно руками человека. Это – могилы, о которых говорят черкесы. Немного выше слияния Малки и Кичмалки (Малая Малка) долина зажата между двумя скалами таким образом, что достаточно туда бросить несколько брусьев и покрыть их пластом из густого кустарника и земли, чтобы сделать там мост. Поэтому это место и называют «Каменный мост Малки». Мы там построили редут, который удостоили чести называться крепостью, и он составлял часть Кордонной линии; форт был небольшой, но достаточный для того, чтобы оборонять переправу в ущелье, образованном соединением двух рек, а гарнизон достаточно умело разместился в лачугах, построенных из земли.

Генерал заставил разбить лагерь недалеко от этого редута. Немного отдохнув, он велел привести к нему черкесских князей и вождей, которые собрались, чтобы засвидетельствовать свое почтение генералу и справиться о причине, приведшей его сюда. Слухи, что мы собираемся войти на территорию карачаевцев и подойти к Эльбрусу, распространились. Пока мы еще находились на территории кабардинцев, которые уже давно присягнули на верность Его Величеству императору России и привыкли видеть у себя русские войска. Карачаевцы, разбитые русскими в прошлогоднем сражении, только что присягнули на верность и не могли спокойно смотреть на столь значительную силу, приближающуюся к их границам. Несколько недоброжелателей, несколько абазинских посланцев, пока еще независимое племя, находящееся под влиянием Оттоманской Порты, воспользовались моментом брожения, чтобы подстрекать карачаевцев на восстание, и внушали им, что русские придут только для того, чтобы их уничтожить и отомстить за потери, которые они им причинили в прошлом году. Карачаевцы действительно попросили помощи у соседей. Они усилили свои селения, закрыли ущелья, принесли камни на горы, чтобы их скатывать на нас, когда мы будем проходить. Однако до начала военных действий они решили послать некоторых из своих вождей навстречу генералу, чтобы постараться выявить его истинные намерения.

Генерал пригласил их в свою кибитку, говорил с ними с большой доброжелательностью и вскоре рассеял их страхи. Он им сказал, что теперь, когда они дали клятву верности, их рассматривают как русских подданных и что он сам не рискнул бы вызвать недовольство государя, если бы хотел им причинить хоть немного зла. Хорошим управлением и покорностью в прошедшем году они приобрели неоспоримые права на дружбу с русскими. Его и нескольких ученых, занимающихся только сбором растений, камней и животных, привело сюда всего лишь желание узнать их замечательную страну. Он хотел воспользоваться пониманием между русскими и карачаевцами, чтобы приблизиться к Эльбрусу, к которому еще никто не подходил. Он им пообещал, к тому же, что не будет проходить через их селения, и, сделав несколько подарков, проводил их.

На следующий день мы опять принимали нескольких кабардинцев: их привело в наш лагерь любопытство. Самым видным из них был Кучук Жанхот, один из самых богатых князей Кабарды; он себя называл родственником императора России, потому что Иван Васильевич вошел в его семью, женившись на княжне Марии, дочери Темрюка; именно после этой женитьбы русский царь стал называться князем Кабарды.

Князь Жанхот, 90-летний старик, но, несмотря на свой преклонный возраст, он еще очень крепкий, хороший всадник и великий охотник. Он возвращался с охоты, где убил одного медведя и двух оленей; но «мои силы начинают убывать, я нехорошо себя чувствую, и я намереваюсь пойти к минеральным водам, чтобы подлечиться», – говорил он. Он был окружен своими вассалами, которые выказывали ему большое уважение. Хоть черкесская знать и независима, она все же обычно располагается в определенном порядке вокруг какого-нибудь богатого и влиятельного князя, сопровождая его на охоте, следуя за ним на поле битвы. Этот обычай придает величественный вид князьям, которые, впрочем, не очень отличаются от узденей ни в своем одеянии, ни в образе жизни. Обычай дает большую власть древним родам – Джембулатовым, Бекмурзиным, Мисостовым и Атажукиным – и покровительствует особенно их склонности к бродячей жизни и разбою, ибо князь везде находит отважных узденей, готовых разделить с ним опасность и доходы от их поприща. Они объезжали окрестности большими отрядами, захватывали людей, которые удалялись от военных постов без охраны, похищали стада скота и лошадей и даже нападали несколько раз на русские поселения, проскользнув через кордон по самым трудным тропам под покровом ночи. Они никогда не берут с собой провиант: если охота, столь обильная в этих местах, не даст им достаточной пищи, они имеют право взять барана из каждого стада, которое встретят, а в случае необходимости они умеют обходиться без пищи в течение одного или двух дней. Ночью они находят убежище под какой-нибудь скалой; их широкие бурки служат им одновременно и подстилкой, и одеялом; их лошади, не знающие другого корма, кроме луговой травы, находят здесь ее повсюду в изобилии; их стреножат специальными ремешками, чтобы они не могли далеко уйти от хозяев. Если приближается враг, они сначала вскакивают на лошадей, затем рассматривают его издали, чтобы сравнить его силы со своими; если он более силен, они находят спасение в бегстве, вынимая на ходу ружья из чехлов. Им практически всегда удается ускользнуть потому, что их лошади более ловкие, чем лошади их врагов, и потому, что они лучше знают тайные тропы. Но если враг оказывается намного слабее, они совещаются и окружают его: если он сдается без сопротивления, они не причиняют ему зла, они его только грабят, связывают ему руки и ноги и увозят как пленника. Если он из низшего класса, они его продают туркам как раба, но если это кто-нибудь, за кого они могут надеяться получить хороший выкуп, они ему надевают железное кольцо на шею, привязывают к ножке кровати в своей хижине, чтобы держать его на виду, до того, как он будет выкуплен.