Юрий Иванов - Танго с прошлым

– Он не дворянин, кажется? – равнодушно спросила княгиня.

– Родители у него были государственными крестьянами, и сам он в двадцать лет еще был в буквальном смысле нищим, – ответил Павел Андреевич. – Я и сам к словам Таубе относился с подозрением, пока сегодня сам не увидел в этом человеке могучую личность во всех значениях этого слова. Представь себе, полуграмотный и нищий в двадцать лет человек через семнадцать лет ведет беседу на равных с самим Федоровым о минералогии, оперируя при этом такими терминами из высшей математики, что аудитория стала под конец просто засыпать, ничего не понимая: о чем это они там беседуют между собой. Просто Ломоносов – и никак иначе! И при этом за это же время он нажил такое состояние, что нам с тобой – потомкам благородных князей – трудно даже представить: какими числами он оперирует ежедневно. И еще: наша Ксения уже видела его тоже у Таубе – так что не пригласить его к нам никак было нельзя.

– Устала я за сегодняшний день, Павел Андреевич, давай завтра все обсудим, – также равнодушно промолвив, Ольга Михайловна встала с кушетки и направилась в сторону своей спальни.

На следующий день около десяти утра к Платону постучался молодой человек в темно-зеленой студенческой тужурке и передал ему записку от профессора Федорова. Суть письма состояла в том, что директор Горного института сожалел о том, что не может сдержать своего обещания нанести Платону визит по причине официального приглашения его вечером этого дня к отцам города. Эта весть Платона больше обрадовала, чем огорчила: ему надо было собраться с мыслями перед завтрашним днем, и он боялся выглядеть перед Федоровым рассеянным и тем самым обидеть его. Больше всего Платона беспокоил вопрос с подарками: с пустыми руками прийти в гости было неудобно, но что тогда дарить князю, что княгине и что княжне Ксении? Дешевые безделушки он не мог позволить из-за своего статуса, а дорогими он мог поставить хозяев дома в неудобное положение и даже обидеть. В итоге Платон для князя выбрал трость из экзотической древесины желтоватого оттенка с коричневатыми полосками, с резным набалдашником из янтаря, инкрустированного золотом; для княгини – коллекцию однотипных зонтов с разного цвета куполом; для княжны же Ксении Платон выбрал три китайские фарфоровые статуэтки династии Мин.

В назначенное время через день Платон подъехал к дому князя Сонцова. Особняк представлял собой двухэтажное небольшое здание с одноэтажными флигелями по бокам без всяких архитектурных излишеств. Сам дом был деревянный и заштукатуренный по дранке, что было явно видно по облупившейся местами этой самой штукатурке. Въехав в небольшой загороженный чугунной оградой высотой с метр дворик перед домом, Платон сам собрал в охапку свои подарки и отпустил коляску. В этот момент к нему из дома выбежал дворовый мужичок неопределенного возраста и заискивающе предложил свою помощь.

– Добрый вечер! – услышал Платон за спиной голос князя Сонцова, когда он перекладывал на подставленные слугой, словно он собирался носить колотые дрова, руки коробки с зонтами и с полдюжиной бутылок шампанского.

– Здравствуйте, Ваше Сиятельство! – поздоровался Платон, повернувшись к хозяину дома.

– Агафон, отнеси это все в залу, – обратился князь к слуге, затем он подошел к Платону и похлопал его по плечу, так как руки его были заняты. – Платон Никитич, если вам будет удобно, называйте меня по имени и отчеству. Мне, видит Бог, немного неловко, когда вы обращаетесь ко мне «Ваше Сиятельство».

Платон с замиранием сердца входил в дом, в ожидании увидеть небесно-голубые глаза Ксении за каждой открытой дверью. Уже подходя к залу, он услышал ее голос и от этого чуть не уронил коробку с драгоценными статуэтками.

– Что с вами, Платон Никитич? – встревоженно спросил князь. – Здоровы ли вы?

– Ничего-ничего, – ответил Платон, – благодарствую, совершенно здоров. Вот эта длинная коробка начала сползать и хотел было подправить, а в итоге чуть все не уронил.

– Вот, извольте представить вам мою супругу, княгиню Ольгу Михайловну, – сказал князь, заходя в зал. – Мы с ней договорились, что вы нас всех будете называть по имени-отчеству, Платон Никитич, чтобы избежать разных конфузов.

Платон положил на небольшую кушетку рядом с дверью свои коробки, где уже стояли занесенные слугой остальные подарки, и поцеловал, низко наклонив голову, руку княгини. Он чувствовал, что сбоку от него рядом стоит Ксения, но боялся повернуться в ее сторону.

– А это наша дочь Ксения, – сказал князь и дотронулся до плеча гостя, как бы намереваясь с силой повернуть его в правую сторону, – впрочем, вы знакомы.

Платону пришлось приложить все силы, чтобы не показать свое волнение, когда он подошел к Ксении и поцеловал ее руку.

– Позвольте, Павел Андреевич, в знак признательности того, что вы пригласили меня в свой дом, преподнести небольшой подарок, – сказал Платон и подошел к кушетке, где лежали красиво упакованные коробки разных размеров.

Платону надо было срочно чем-то отвлечь семейство Сонцовых, чтобы скрыть охватившее его волнение, когда он дотронулся до руки Ксении.

– Боже мой! – воскликнул князь, когда взял протянутый гостем чудной работы трость. – Это же баснословно дорогой подарок! Мне, право, неловко, Платон Никитич, от такого царского подарка. Спасибо вам, дорогой Платон Никитич!

Старый князь обнял своего гостя со слезами на глазах.

Дальше наступил черед княгини. Увидев инкрустированные золотом ручки зонтов, с прикрепленными на них разноцветными помпонами, а затем, попробовав раскрыть и закрыть купол из плотного шелка, Ольга Михайловна, до сих пор молча наблюдавшая за гостем, пришла в неописуемый восторг и, позабыв правила этикета, поцеловала Платона в щеку.

Дальше Платону предстояло обратиться к Ксении. Искреннее восхищение подарками хозяевами дома успокоили его, и он начал, открыв коробку из кораллового дерева, доставать драгоценные статуэтки.

– Ах, какая красота! – произнесла княжна в волнении, когда пред ее взором выставили все три фигурки.

– Позвольте, Платон Никитич, – обратился к гостю князь, – только не говорите, что это фарфор династии Мин. Если это так, то мы не сможем принять такой дорогой подарок.

– Тогда вы меня обидите, Павел Андреевич, – как-то потерянно и беспомощно ответил Платон, предчувствуя нехороший поворот событий.

– Папа, – подбежала к отцу Ксения и повисла у него на шее, – папочка! Ну что ты говоришь! Почему тебе можно дорогой подарок, а мне нельзя? Платон Никитич, – обратилась затем княжна к гостю, – не слушайте папу. Я рада принять ваш подарок, и они мне безумно нравятся. Я их поставлю на свой туалетный столик и буду постоянно любоваться, вспоминая вас.