Рина Аньярская - Весна в душе

– Именно поэтому, Ваша Светлость, – обойдя позади кресла и приблизившись к правой руке красавицы, тихо произнёс Джим, после чего встал на одно колено, – я и считаю, что Вы уже сполна заплатили за всё.

Поцеловав пальчики девушки, атаман потянулся к ящику комода и достал оттуда тряпицу.

– Что это? – насторожилась маркиза, следя за движениями мужчины.

– Миледи, я хочу вернуть Вам то, что принадлежит Вам по праву.

Анжелина вмиг оттаяла, почувствовав, как бешено забилось сердце. Протянув ладони навстречу Джиму, красавица приняла свёрток, и вскоре радостный возглас сорвался с её губ – в ткань была завёрнута та самая рубиновая брошь с символом Тюдоров, о которой она толковала сегодня с Кеннеди.

– Невероятно… Как она очутилась у Вас? – прошептала девушка.

– Я нашёл её на корабле, который ждал нас в волнах Темзы, – поднимаясь с колена, ответил Джим. – И возвращаю эту вещь законной хозяйке.

– Столь красивый жест стоит отдельной благодарности, – произнесла маркиза, прикалывая украшение к груди, рядом с розой Тюдоров. – Считайте, что лично Вы озолочены. А теперь – к делу.

Девушка поднялась, и Токкинс удивился тому, что она оказалась практически одного с ним роста, хотя на её сапожках был самый небольшой широкий каблук.

– Сколько Вы хотите за работу, атаман?

– Я уже говорил, что считаю Вашу плату исчерпывающей.

– Смешно, мистер Токкинс, – холодно проговорила Маркиза Прилондонских краёв, не сводя взгляда с чёрных глаз испанца. – В прошлый раз я платила не Вам, а Кеннеди. Причём платила золотом. Неужели Вы намереваетесь работать бесплатно?

– Этим особняком мы обязаны Вам, – напомнил мужчина, красиво склонив голову в учтивом полупоклоне. – А также до сих пор мы пользуемся тем оружием, что было куплено на задаток, и ездим на лошадях, которых выклянчил Чёрный Джон. Считайте, что мы просто выплачиваем долг.

Анжелина внимательно осмотрела разбойника, не доверяя его словам. На лице её, впрочем, не отразилось ни одной эмоции.

– И всё, о чём я смел бы мечтать, – это лишь о том, чтобы в нашей поездке в Египет на корабле была ещё одна дама. Прекраснейшая из всех женщин на земле, – тихо проговорил испанец, лаская девушку взглядом.

– Вы забываетесь, атаман, – холодно ответила красавица, понимая, что речь идёт о ней. – И много на себя берёте.

– Вовсе нет, миледи. Это всего лишь мечта, которой – я прекрасно знаю – не суждено сбыться, – галантно поклонился Токкинс.

– А Вы мне нравитесь, мистер… Я забыла Ваше имя.

– Джим.

– Джим. Джеймс Токкинс. Я запомню, – чуть взмахнув ресницами, едва заметно улыбнулась маркиза.

Испанец снова поклонился в знак учтивости.

– Конечно, я никуда не еду, мой романтичный разбойник, – почти мягко вымолвила Анжелина, и мужчине на миг показалось, что она погладила его взглядом. – Меня ждут политика и моё королевство. Вы же сами прекрасно понимаете, зачем я хочу убрать с дороги кузину.

– Я ничего не понимаю в политике, – ответил Токкинс, поведя головой. – И мне совершенно всё равно, кто будет управлять этой страной.

– Значит, Вы так же, как и все, считаете, что у меня просто нет сердца? – понизив тон, спросила девушка, пытливо сверля мужчину взглядом.

– Нет, – возразил испанец, поведя головой. – Просто оно ещё не оттаяло. Но я верю, прекрасная леди, что когда-нибудь настанет такая весна, которая растопит льдинки и в Вашем сердце.

– Для наследницы престола это опасная игра, – заметила Анжелина. – А после исчезновения Элиссы Английской принцессой Уэльской буду объявлена я, как ближайшая её родственница.

– Я всё понял, Ваша Светлость, – Джим снова поцеловал руку гостьи, надолго прильнув губами к холодной белой коже красавицы. – И всё-таки сердце Ваше – это цветущая роза, закованная в лёд. Она живая и прекрасная, а ледяная корка ей ничуть не вредит.

Маркиза несколько секунд смотрела в странное бледное лицо испанца с горящими глазами и вдруг спросила просто, без надменности и кокетства:

– Скажите мне, Джим, я действительно нравлюсь Вам вот такая, какая есть? Колкая, холодная и бессердечная?

– Это всё сплетни, – отрицательно качнул головой Токкинс и опустил на миг роскошные ресницы. – Вы не такая. Я вижу Вашу душу.

– Лучше молчите, – оборвала его красавица, стукнув по спинке кресла кулачком. – Правду мне никогда не услышать ни от одного мужчины в мире!

Лишь на секунду испанец опешил, но, подавшись вперёд, проникновенно произнёс:

– Вы зря так считаете – я искренен с Вами, миледи!

Его взгляд пронзил лицо красавицы. Но леди Линкольн не желала слушать ничего, что могло бы задеть её душу.

– Молчите, Капитан! Все вы, мужчины, твердите одно и то же: «Прекрасная госпожа, я Ваш раб навеки!» А на уме у вас одно – как бы только сломать меня, ведь я в мужских глазах – просто женщина, а не возможная наследница трона.

– Мне совершенно не интересно, какие бои ведутся вокруг престола, – гробовым голосом произнёс Токкинс, глядя на возлюбленную исподлобья, – и тем более вокруг английского. Вы хотите, чтобы я увёз принцессу Элиссу за пределы страны, и я сделаю это. Лишь потому, что Вы меня просите. Я вижу в Вас только моего ангела, Звезду моих грёз, прекраснейшую женщину в мире, слово которой – закон для мужчины. И это – истинная правда, которой живёт моё сердце. Другой правды я знать не хочу.

Маркиза отрицательно замотала головой. Её упругие локоны выбились из причёски и отхлестали девушку по щекам.

– Молчите! – отступив на шаг и отвернувшись от Джима, с надрывом произнесла Анжелина. – Не боитесь льда – значит, наткнётесь на камень! Его растопить невозможно даже самыми горячими мольбами и признаниями.

– Это неправда, – продвигаясь ближе к предмету своей любви, ответил испанец. – Да и нет такого камня, которого не точил бы прибой.

– Молчите! – снова отступив на шаг, прошептала девушка.

– Вы прекрасны, а значит, не можете быть черствы, иначе Бог не вложил бы в Вас столько своей любви. Ваша душа жива.

– Молчите, Капитан!

– Вы знаете, что я прав, но не хотите прислушаться к своему сердцу.

– Молчите!

– Я жизнь готов отдать по одному Вашему приказу. И это не пустые слова, миледи, я докажу делом, что исполнять Ваши желания – величайшее благо для кабальеро.

– Молчите! Молчите, молчите! Слышать не желаю! – отступая к двери, уже прокричала маркиза, закрыв уши ладонями.

За весь диалог мужчина и девушка настолько переместились по комнате, что уже стояли у порога. Ладонь красавицы поднялась и дёрнулась, словно начертила стену меж ними.

– Достаточно, Капитан, – проговорила маркиза, взяв себя в руки. – Я жду от Вас вестей. И прощайте.

Первая леди мгновенно выпорхнула за дверь, по лестнице раздался частый стук каблуков.