Анатолий Репецкий - Верь своему ангелу

– Но кто-то же дал радиограмму! Вы опросили радистов? – допытывался один из местных.

– Да. Они сказали, что это был мальчик лет десяти-двенадцати. Он принес текст и деньги. От детей они не имеют права принимать такие вещи, но тот их заверил, что отец болен, и прийти не может. Скорее всего, им хорошо заплатили, и все.

– Постой, мальчик!? – встрепенулся второй шпик. – Так может, это молодой щеголь и эта пара? Мальчик с зонтом и целая куча детей. Так с ними же женщина!

– А откуда вы взяли, что это была действительно дама? – заметил местный. – Под паранджой и длинной юбкой запросто можно спрятать кавалериста с усами и в сапогах со шпорами. Ну да ладно, мы все равно ничего бы не сделали. Видели, как их встречали? Тут еще этот чертов шейх, где он взялся? Спутал всю операцию.

Через два часа поручик тепло приветствовал Арсена на конспиративной квартире на окраине города, куда их доставили в карете с закрытыми окнами. Он рад удачному исходу, не скрывает этого и просит поскорее рассказать подробности. Но ему пришлось терпеть почти полчаса, пока не прибыл Молье. Теперь за ужином они выслушали рассказ грузина.

– Когда мы выбрались, наконец, из Федалы, я понимал, что у меня есть два, максимум три часа форы, не больше. Учитывая их авто, рации, кучи агентов и прочее – это не выигрыш. В горы соваться было глупо, прибрежные дороги они вот-вот перекроют, оставалось только море. Но куда плыть? Точнее, плыть можно куда угодно, но где мы можем безопасно высадиться? Скорее всего – нигде. У них фотографии Поля и Фрэнка, устное описание моей личности: всего этого довольно с лихвой, чтобы изловить нас либо на судне, либо при посадке-высадке. Прятаться в Касабланке тоже не имело смысла, в таких городишках приезжие всегда на виду. Выручало нас то, что было достаточно денег для покупки любой одежды. Так появился богатый араб из племени лемтуна, обитающих по ту сторону реки Дра, что на границе с Западной Сахарой; их языка здесь не понимал никто, да и зачем разговаривать богатому человеку со всякой мелочью, если у него есть молодой секретарь, владеющий многими языками. Со мной в присутствии посторонних Фрэнк общался на английском. Поля маскировать было сложнее всего, пришлось превратить его в женщину; я накупил длинных платьев и паранджу, под которой скрылся майор Мельвилль. К счастью, из Касабланки через час уходил пароход местной линии Агадир-Танжер; мы успели снять номер в гостинице, где переоделись и покинули ее через черный ход, скорее всего, никем не замеченные. Еще через час корабль причалил в Федале, и мы решили сойти здесь на берег, предполагая, что нас никто не станет искать в том самом месте, откуда мы бежали всего несколько часов назад.

– Мне кажется, вы, Арсен, прямо-таки настоящий Мефистофель, – весело рассмеялся Молье, – до такого мог додуматься только воистину лукавый!

– Хочу вам заметить, что вы недооцениваете своего противника, – возразил Макаров, – в моем присутствии агент по кличке Турок предположил, что пленники, возможно, не убежали, а спрятались в городе. Перколе тотчас приказал тщательно это проверить.

– Так вот где собака зарыта! – теперь смеялся Каладзе, – значит они обыскали Федалу, еще до того момента, как мы в ней высадились. То-то я недоумевал, что нас совсем никто не ищет! Если я встречу когда-нибудь этого Турка, я обязательно пожму ему руку, нас спасла его проницательность. Итак, в Федале на берег сошли около полусотни пассажиров, в основном арабов, и мы – незаметные среди них. Мы сняли приличное жилье в частном доме, где жили постоянными затворниками, конечно же, благодаря толстому кошельку. Еду для нас готовил нанятый повар, мальчишка приносил в дом все необходимые продукты, а приходившего пару раз с проверкой полицейского встречал личный секретарь богатого араба. Он просил не беспокоить его уставшего хозяина, с чем ажан всегда соглашался, разумеется, после хорошего угощения и некоторой суммы денег, вручаемой ему на прощание. Но время шло, и нужно было думать, как быть дальше. Неподалеку от нашего дома проживала семья арабов, по местным понятиям средняя: у них было пятеро детей. Я беседовал иногда с главой семьи, меня интересовали городские новости, и Али охотно приносил для меня местную газету и последние слухи, почерпнутые на базаре. Постепенно мы разговорились на всякие житейские темы, и я узнал, что родители его жены живут в Танжере, и они не виделись с ними уже целых три года. И это обстоятельство крайне расстраивает его супругу.

– После рождения последнего ребенка жена заболела, и мне пришлось оставить работу, чтобы помогать ей по хозяйству. С тех пор мы никак не можем наскрести денег на поездку, хотя все уладилось и я снова зарабатываю деньги, – признался мне Али. – Они так до сих пор и не увидели последнего внука. – Я же сказал, что подумаю, как ему помочь. На следующий день у нас уже был готов некий план: его исполнение давало возможность порадовать семейство Али, а нам проникнуть в Танжер, где мы могли оказаться в безопасности. Я рассказал ему, что сопровождаю богатую чету, совсем недавно лишившуюся своих детей в результате пожара. Для того, чтобы хоть как-то залечить тяжелейшую душевную травму, было бы хорошо, если б вы хоть изредка навещали нас со своими детками. Возможно, это отвлечет несчастных родителей от мрачных мыслей. Али и его жена согласились, признаюсь вам, вначале не очень охотно, но я знал, что нужно делать. По моей заявке в наш дом стали приносить всевозможные сладости, фрукты и игрушки. Детям все это чрезвычайно понравилось, они с удовольствием приходили теперь сами, а родители нисколько их не сдерживали. Единственное условие с нашей стороны, так это называть их новых знакомых, как бы в шутку, папой и мамой, тоже вскоре было принято. Спешить нам было не куда, никто в Федале нас не искал, ежедневные общения вошли в желанную для всех привычку, и к моменту нашего отъезда новая семья выглядела правдоподобнее настоящей. Наступил момент, когда я сообщил Али, что могу организовать поездку в Танжер его семье, оплачу проезд в оба конца и вручу некую сумму денег, если на пароходе останутся те же отношения, какие воцарились последние дни. Дети будут находиться с моими пациентами, называя их по-прежнему папой и мамой, а Али и его супруга не приближаются к ним ближе, чем на десять метров. Конечно же, за вами сохраняется право наблюдать за своими детьми, но только издали. Думаю, что у супругов имелись некие подозрения насчет происходящего, судя по тому, как недоверчиво смотрели они вначале на эти игры и шептались тайком, но благоразумие взяло верх – они согласились. Мы сели в Федале на «Малагу», нам никто не мешал, первые шпики появились только в Рабате. Понятно, что их вовсе не интересовала супружеская чета, облепленная кучей детворы, и сопровождающий их то ли доктор, то ли секретарь. Дети буквально не слезали с колен своих «родителей», еще бы, ведь сладости ехали с нами. Так благополучно мы прибыли к вам, мои друзья. К великой радости Поля и Фрэнка; они-то уж совсем отчаялись обрести свободу.