Анатолий Репецкий - Верь своему ангелу

– Что ж, мы тоже радуемся с ними и выражаем лично вам, Арсений Каладзе, благодарность за мужество и смекалку, – сказал капитан Молье, поднимаясь из-за стола, – вам предстоит отдых, а мы с Владимиром прогуляемся немного по этому прекрасному городу.

Вечерний Танжер действительно был прекрасен; они отправились пешком в сторону порта. Теплый и тихий вечер уговорил жителей покинуть свои жилища и выйти подышать благодатным морским воздухом, послушать уличных музыкантов, которых в этот вечерний час предостаточно, посидеть за столиками, расставленными прямо на широких тротуарах, где можно выпить вина или кофе и полакомиться шедеврами местных кулинаров и кондитеров.

– Сожалею коллега, но вам пока не улыбается счастье, подобное тому, какое только что обещано Мефистофелю. Обратите внимание, я сказал – обещано, потому как в нашем хлопотливом промысле, каким является работа разведчика, нет ничего постоянного. Чего-то такого, в чем можно было бы быть уверенным хотя бы на какой-нибудь определенный срок. Вот вам конверт: в нем деньги и билет на пароход «Бристоль», он отправляется в Марсель завтра в полдень. Я не знаю, чем вы будете там заниматься, но я вам искренне завидую, Владимир, вы увидите Париж! Вы будете дышать воздухом милой Родины, – смеясь, закончил Молье.

«Насчет Родины ты слишком ошибся адресом, капитан» подумалось Макарову, но совершенно беззлобно, ибо огромная радость наполнила его душу: он увидит Мишель и детей! О своей настоящей, далекой и недоступной Отчизне, если он и не думает в настоящий момент, то лишь потому, что память о ней никогда не уходит из сознания, она всегда рядышком. Но лучше к этому не прикасаться, ибо это живая и острая боль, которая может когда-нибудь разорвать сердце. Так же, как и мысли о жене Елене, дочери Кате и о сыне, которого он до сих пор так и не увидел.

Капитан сделал довольно большую паузу, видимо прохожие и уличный шум мешали ему говорить. Наконец они наткнулись на полупустое кафе, где заняли маленький столик на двоих, и Молье перешел к изложению основной части предстоящего задания.

– По нашим сведениям на территории Марокко уже месяц находится агент немецкой разведки по кличке Марс, очевидно, он инспектирует местную шпионскую сеть Абвера. Мы наблюдали за ним вблизи и издали, как могли, но для нас здесь он совершенно не интересен. А вот сейчас стало известно, что Марс отправляется во Францию, а вот это уже серьезно, если нам удастся увидеть, с кем он будет там встречаться, мы получим немецких агентов в Париже, многие из них нам, к сожалению, пока не известны. Вот вам его фотография, постарайтесь хорошенько запомнить это лицо. Когда будете покидать гостиницу, сожгите. Хранить при себе такие вещи не стоит. С вами на теплоходе будет наш человек, все остальные инструкции – у него. Он сам подойдет к вам. Пароль: «мы случайно не встречались с вами в Сфаксе? Ваш ответ: вряд ли, я был там, но только проездом». Все. Прощайте, Макаров!

Теперь он снова становится поручиком Макаровым: так решил Пешков. Лучше всего маскироваться под самого себя, заметил Зиновий, по себе знаю. «Это в Марокко страховой агент был хорошим прикрытием, а во Франции, где ты прожил уже довольно долго, много знакомых и сослуживцев, знающих тебя как русского поручика, вот и оставайся им. Увидишь, так будет намного проще». Перед тем, как отправиться в гостиницу, Владимир прошелся по мелким лавочкам, где сувениры и всякая всячина, идущая как подарки из Африки. Детям он купил игрушки, а Мишель янтарные бусы. При одной мысли, как он будет одевать их ей на шею, у него зашумело в ушах; возможно, подскочило давление. В одном крошечном магазинчике он пришел на помощь мужчине, изучавшему курительные трубки – продавец наотрез отказывался понимать его английский. За два часа до отплытия он уже расположился в каюте парохода и немного осмотрелся среди пассажиров. Прав был, безусловно, майор Пешков; проходя по одной из палуб мимо разношерстной мужской компании, он был встречен дружными возгласами: «О! Да это же наш поручик! Владимир, давай к нам!» Это возвращались в Европу бывшие легионеры, в основном русские. Среди них Федорцов и Шмага, с которыми он вместе служил в Тунисе еще в далеком двадцать первом, а также несколько знакомых по турецкому Галлиполи. Отслужившие срок контракта, многие с ранениями и заслужившие мизерные пенсии, они теперь намеревались поселиться где-нибудь во Франции, им известно, что там много наших. Но, оказывается, так думают не все. Федорцов заявил о своем намерении ехать в Берлин. Он повторяет известную всем новость, давно переставшую быть ею, о том, что в Германии намного лучше, чем во Франции, с работой и жильем. Владимир дал ему свой парижский адрес, напишешь, как устроишься, может действительно там так хорошо, а мы об этом не ведаем.

Их корабль прошел Гибралтар и уже поворачивал к Малаге – первой остановке на своем маршруте, – как к поручику обратился коренастый широкоплечий мужчина, чрезвычайно загорелый и поэтому выглядевший довольно молодо. Макарову показалось, что он уже его где-то видел, причем совсем недавно. Он заговорил на английском, совершенно безупречном; поскольку речь шла о погоде, то Владимир не особенно вслушивался в его слова. Он ожидал услышать пароль и боялся его пропустить, поскольку, не будучи слишком силен в этом языке, пытался заранее составить правильный отзыв. Пароля все не было, и он вопросительно взглянул не столь неожиданного собеседника.

– О, простите! – воскликнул тот, – я ведь не представился. Меня зовут Майкл. Майкл Сквейдж. – и он тут же перешел на французский, не столь блестящий, как английский, но довольно сносный – Не далее, как вчера, вы любезно помогли мне выйти из довольно затруднительной ситуации в мелочной лавке, где я купил эту прекрасную курительную трубку. Помните?

Макаров уже его вспомнил; просто во вчерашнем магазинчике было довольно темновато. Он в ответ назвал себя и поинтересовался, почему Майкл не прибегнул к французскому языку, общаясь с продавцом, не желающим понимать английскую речь.

– Вот именно! Поэтому и не обратился, ведь эти цветные в упор не желают признавать нас, англичан. А что мы им такого плохого сделали, чтобы так к нам относиться? Скажу вам честно, я хотел поймать этого мавра на каком-нибудь жульничестве, обычно применяемом ими против людей, не понимающих их арабский или французский. Но тут появились вы и все … – Майкл сделал крошечную паузу и добавил, – и все устроилось.

– Признайтесь, вы хотели сейчас сказать – появился я и все испортил! – заметил поручик.

– Ничего подобного! Даже и не думал такого! – он рассмеялся открыто и располагающе, давая понять, что тема исчерпана. – Причина моей приверженности к родному языку довольно банальна, я долгое время жил в Индии, где все говорят только на английском, я даже забыл, что на свете существует еще и такой язык как французский. Ну, это я в шутку! Тем более, как мне известно, вы ведь русский? Я угадал? Ну и отлично, и не смотрите на меня так подозрительно, я отнюдь не шпион! Просто я шел сзади, когда вы принимали приветствия от своих земляков на верхней палубе. И знайте, я очень уважаю русских людей. Один ваш генерал Скобелев чего стоит! У англичан тоже немало выдающихся людей, но русские, они другие. Вот Корнилов и Нахимов, они ведь вдвоем, по существу брошенные своим руководством во главе с царем, воевали против двух таких великих армий и выстояли. Погибли, но выстояли. Подумать страшно, какой ценой англичане с французами отбили этот кусочек Севастополя, который в стратегическом плане, после того, как русские утопили свой флот, ничего не решал. Но – отбили, слово неверное, никто ничего бы не отбил, если бы ваш князь Горчаков не приказал защитникам города отойти на Северную сторону. Эту команду он бы отдал намного раньше, просто ему пришлось дожидаться, пока смерть заберет этих замечательных героев. Князь их попросту боялся. При их жизни такие приказы были недействительны. – Майкл продолжал разглагольствовать в том же духе, а Владимир к своему огромному удивлению только сейчас обнаружил, что перед ним именно человек по кличке Марс, немецкий агент, чью фотографию он сжег сегодня утром в гостиничном номере; он намеревался теперь отыскать на корабле оригинал и установить за ним тайное наблюдение. А он сам навязался со знакомством! Прямо фантастика какая-то! Он несколько растерялся и не представлял своих дальнейших действий. Ему сейчас лучше всего как-то отделаться от лже-англичанина и обдумать ситуацию наедине. Он взглянул на часы и извинился: простите, мистер Сквейдж, у меня важная встреча. И он срочно поспешил в свою каюту. Возле двери стоял стюард с сифоном в руках: «я могу войти, мистер? я должен поменять вам воду». Как некстати, подумал Макаров, но кивнул и вошел следом, а слуга взял с подноса графин и поинтересовался: «не встречались ли мы когда-то в Сфаксе, мистер?»