Айлин Вульф - Друзья и недруги. Том 1

Прошло четыре дня, и хотя волки не вышли из леса и не тронули погибших, но и без волков птицы постарались на славу. Вилл краем глаза заметил, как Вульфгара чуть не вывернуло наизнанку при виде расклеванных до неузнаваемости лиц и тел, растерзанных клювами и когтями воронов там, где зияли раны. Но до одного тела вороны не сумели добраться. Оно было целиком закрыто тяжелыми щитами, которые птицы не смогли ни опрокинуть, ни сдвинуть с места. Из-под щитов виднелись края плаща, придавленные к земле камнями. Вилл понял, кого укрывают плащ и щиты. Рэйф, прежде чем помчаться в Веардрун, сделал все, чтобы тело графа Альрика сохранилось в неприкосновенности от воронов и волков.

– И ни одной лошади! – с горечью усмехнулся Вилл. – Даже одежду с погибших сняли, но похоронить не потрудились! Что за люди? Как к ним относиться после такого?

Граф Альрик внушал сыновьям любовь и уважение к людям, будь те знатного или простого звания. Но сейчас Вилл не находил в своем сердце ни любви, ни уважения. Удивительно, что мародеры – иначе он их не мог назвать – не осмелились и близко подойти к телу графа.

– Ох, лорд Уильям, нелегкая же задача нам предстоит! – вздохнул Вульфгар, приходя в себя и стараясь не смотреть на расклеванные трупы. – Мы не подумали запастись лошадьми и повозками, да и лопаты бы не помешали! Хотя земля еще мерзлая – мы и с лопатами бы до ночи не управились!

– Здесь копать могилы нельзя, – задумчиво сказал Вилл, посмотрев по сторонам. – Это не кладбище, а обочина проезжей дороги. Могилы разорят на следующей же день ничем не брезгующие охотники до наживы.

– Но мы можем отвезти тела к какой-нибудь церкви и оставить их там. Давайте отправимся в ближайшее селение, и я попрошу лошадей и повозки. Вам-то сейчас на людях лучше не показываться, чтобы вас не узнали!

Вилл невесело улыбнулся. Незадолго до того, как он покинул Веардрун и они с отцом еще не поссорились, граф Альрик пошутил, что зажился спокойной жизнью. Пожалуй, он даже обустроит фамильную усыпальницу, сказал он, тем самым положив конец сложившейся у Рочестеров традиции встречать последний час где угодно, только не в своей постели. Но рок, тяготевший над их родом, не миновал и графа Альрика. У них так и не будет усыпальницы, достойной знатной семьи.

Поиски повозок, лошадей, церкви, на ступенях которой Вульфгар предлагал оставить тела, – на все это ушел бы не только остаток дня, но и следующий день. Вилл не считал себя вправе терять столько времени, да и не хотел оставлять тело отца пусть возле церкви, но все равно без погребения. Откуда он знает, как о графе Альрике позаботится приходской священник, да и позаботится ли вообще? Не зароет ли всех в общей яме?

Он давно заметил неподалеку делянку, где заготавливали дрова. На ней не было ни души: на этот день выпал церковный праздник. Вилл вспомнил о древней воинской традиции хоронить погибших товарищей по оружию и решил ей последовать. Тем более что отец сам рассказывал о ней Робину и ему, Виллу.

– Тебе не надо ехать в незнакомое селение, – сказал он и указал подбородком на делянку. – Смотри: там есть бревна, дрова, хворост, а больше нам ничего не нужно. Только огонь.

– Как-то это не по-христиански, лорд Уильям, – попытался возразить Вульфгар. – Точно мы хороним язычников!

– Мы хороним воинов, Вульфгар, – тихо ответил Вилл, – и сделаем это так, как делалось испокон веков.

Бросив взгляд на неподвижно застывшее, полное скорби лицо Вилла, Вульфгар не стал спорить. На самом деле и он не забыл старых обрядов. Они расседлали лошадей и с их помощью перетащили все бревна на опушку в четверти мили от дороги. Из бревен соорудили уступами постамент, перенесли с дороги тела и положили на уступы. Промежутки между бревнами заполнили дровами и обнесли постамент вязанками хвороста. Лишь когда погребальный костер был готов и оставалось только поджечь его, они вернулись за графом Альриком.

Вдвоем они отложили в сторону щиты, Вилл, опустившись на колени, отбросил камни и откинул край плаща, которым было укрыто тело отца. Щиты сберегли его от птиц, мороз – от тления, и граф Альрик выглядел так, словно спал. Он и вправду спал, только его сон никогда не закончится. За спиной Вилла раздался горестный вздох Вульфгара, но Вилл ничего не слышал и не видел.

Его глаза не отрывались от лица графа Альрика. Оно было умиротворенным и исполненным странной светлой печали. Такие же темные, как у сыновей, не тронутые сединой кудри рассыпались по земле и примерзли к ней. Подводя ладонь под каждую прядку, Вилл бережно освободил волосы отца ото льда. Он совсем сбросил с графа Альрика плащ, и увидел, что его тело сплошь покрыто запекшимися ранами, нанесенными мечами. Вилл скрипнул зубами от гнева на тех, кто это сделал. Рука графа Альрика продолжала сжимать рукоять меча. Вилл осторожно разогнул окаменевшие пальцы и забрал меч.

Знаменитый Элбион! Меч, доставшийся графу Альрику от его отца и деда Вилла – графа Уильяма. Вилл знал, что по крепости стали Элбион не знает себе равных. Отец всегда предпочитал его любому другому мечу. Вилл не раз слышал рассказ о том, что этот длинный тяжелый меч был выкован самим Веландом, легендарным богом-кузнецом, и потому он вовек не будет знать поражений. В последнем Вилл сейчас усомнился: магическая сила, если Элбион обладал таковой, не защитила отца. Но в то, что Элбион не знает себе равных среди прочих мечей, Вилл свято верил и в эту минуту.

Элбион продолжит свой путь и от графа Альрика перейдет к его сыну. Вилл убрал меч в ножны и поднялся с колен. Вместе с Вульфгаром они перенесли тело графа Альрика к погребальному костру и уложили на самый верх. Все было готово, и Вульфгар протянул Виллу смолистую ветку, которую оставалось поджечь.

– Подожди! – сказал Вилл, не сводя глаз с отца. – Побудь поодаль. Я хочу попрощаться.

Проворный, как дикий кот, Вилл легко забрался по уступам из бревен наверх, так что ни одно бревно не покачнулось под его ногами. Вульфгар увидел, как старший сын графа Альрика опустился на колени рядом с отцом и взял его руку в свою. Уважая желание Вилла, Вульфгар ушел с опушки в лес, к лошадям, которые ворошили мерзлые прошлогодние листья, пытаясь добраться до пожухлой травы.

– Отец! – тихо произнес Вилл, не в силах оторвать взгляд от неподвижного бледного лица графа Альрика.

Он живо вспомнил тот день, когда впервые увидел его, да еще так близко – всего в двух шагах от себя. Оробев и почти онемев от восторга, он смотрел на графа Хантингтона, задрав голову, а тот улыбался и милостиво беседовал с маленьким Виллом, предвкушавшим, как он будет хвалиться перед друзьями, которые побоялись подойти к господскому дому. Но что потом сталось с графом, едва он услышал, кто мать Вилла? Еще до того как прозвучало имя Барбары Скарлет, граф рассматривал его долгим пристальным взглядом, а тут прямо-таки изменился в лице, вдруг подхватил Вилла на руки и попросил указать дом, где он живет. Лоб Вилла потеплел от воспоминания, как отцовские губы прижались к его виску, опалив жарким шепотом: