Геннадий Меркулов - Великий Шёлковый путь. В тисках империи

– Опия, великая царица сарматов, твоя мать и моя жена… Ее имя будет вечно гулять по степи вместе с ветром. Ты слышишь его? – к девочке подходит седобородый мужчина и протягивает ей длинный лук с колчаном.

Мужчину зовут Скопасис. От него пахнет речной тиной и кровью забитого тура. Цвет его глаз напоминает крылья стрекозы, и теперь на Заряну смотрят десятки таких глаз. Все и сразу. Они чего-то ждут и хотят.

– Клянусь богами продолжить дело матери и убивать врагов из этого лука! Клянусь служить своему народу и драться до последней капли крови за свою семью и за все племя! – юная Заряна поднимает лук, чтобы его тетива задела появляющиеся на небосклоне звезды.

Другой рукой она прижимает плачущего мальчика, Атея. Старшей сестре кажется, что выразительные глаза брата всегда были заплаканы, но это, конечно, неправда. Нынче он вырос и успел убить на охоте своего первого тура.

– Пока ты не привезешь в шатер три скальпа врагов, убитых в бою, чтобы украсить ими узду своего коня, и не проедешь со своим избранником по кочевьям в колеснице, запряженной оленями, я буду хранителем народа. Но мы ждем, Заряна! Опия живет в тебе, как ты дышала в ней! И так сбудется, и придет время, и ты станешь великой царицей. И великой воительницей, как твоя мать! – Скопасис вырывает свой меч из земли и целует клинок. Седая борода окрашивается теплыми оттенками степной земли. Песок хрустит на зубах.

– Степь проснулась, Заряна! Ветры доносят эхо великих передвижений и свирепых схваток… Из Страны восхода идут «серебряные люди» – тохары. Их больше, поэтому мы не можем дать бой… Пока не можем!

Заряна вываливается из колесницы собственных воспоминаний. Она находится за множеством переходов от своей последней стоянки, сидит за столом из странного мозолистого дерева – перед маленьким, но властным мужчиной.

– Что за «серебряные люди»? – Сципион делает глоток красного вина и едва заметно морщится. Этому пойлу далеко до фалернского янтарного нектара.

– Они с Востока. Они светлые, как пшеница. И хорошие воины. Я больше ничего не знаю! – Заряна говорит со странным акцентом. Кажется, Сципион слышал подобный где-то в Галлии. Может, все рыжеволосые варвары одинаково забавно коверкают язык Аристотеля и Сократа?

– Кто еще есть на Востоке?

– Там Парфия…

– Это я знаю… А что ты слышала про страну Серёз, где делают шелк?

– Я ничего не слышала.

Сципион поднимается и обходит Заряну со спины, трогая ее за волосы. Девушка тяжело дышит, сжимая пальцы в кулаки.

– Не бойся меня. Дальше твоего рыжего меха дело не пойдет! – Сципион делает шаг в сторону и подходит к окну, задумчиво глядя на ночное небо. – На что ты готова ради жизни своего брата?

– На все! – Заряна бесшумно подходит к Сципиону. Ее глаза блестят в полумраке, сквозняк играет огненными волосами, словно это не человек, а богиня из низших миров. – Что мне сделать?

– Страна, где делают шелк… Найди мне ее! И привези ткань!

– Поклянись, что брат дождется меня живым! – Заряна приближается к Сципиону на расстояние дыхания, и римлянин улавливает пряный запах ее лоснящейся от пота кожи.

– Именем Юпитера! Клянусь! Иначе пусть он меня покарает!

– Вряд ли он… Я! Или мои боги! Мы как ветер!

Сквозняк усиливается: его порыв опрокидывает на стол бокал с остатками вина. Мозолистое дерево нехотя поглощает терпкую плоть анатолийского винограда. Сципион улыбается. Ему нравится стихия! И эта дикарка. В другое время он бы оставил ее себе. Но дело прежде всего! К тому же рано или поздно она вернется за братом.

Сципион улыбается. Всю жизнь он приносил жертвы Марсу. Но нынче ловкий вестник богов Меркурий спутал все карты. Расскажи кто полгода назад разрушителю Карфагена, о чем он сегодня будет договариваться с дикой сарматкой, он даже не удостоил бы безумца ответа.

– Я принесу в жертву Меркурию самого откормленного быка, чтобы тебе сопутствовала удача.

Сципион помнит, что Рим любит победителей! Так было, так есть и так будет вечно! А еще он помнит свою последнюю речь в сенате.

Рим – Пергам

Сложно поверить, что когда-то вместо этой оживленной площади здесь находилась болотистая пустошь: по ней испокон веков бродили козы, спасаясь от солнца в тени редких могильных надгробий. Местные пастухи говорили на сабинском языке и были совсем не похожи на современных римлян: глаза цвета мутных вод Тибра и волосы оттенков поздней осени. Сабины прочно обосновались на семи холмах, им даже казалось, что так будет вечно, как журчание ручья Велабра… Но жизнь изменилась! Сейчас здесь раскинулся Форум – сердце Рима, и сегодня оно бьется в бешеном ритме.

Это заседание сената. Больше сотни человек здесь с раннего утра, многие даже не ели. Республика держится именно на них – многоликих и крикливых мужчинах разного возраста, утомляющих друг друга витиеватой смесью из латинских фраз и провинциальных наречий. Сегодня сенаторы успели немало обсудить – от устранения протечки Великой Клоаки, наполнившей зловониями подножия Палатина и Капитолия, до воен-ной операции в Иберии. К вечеру остается последний вопрос. Инициаторами его обсуждения выступают две противоположности. Престарелый Папила – неприятной внешности разжиревший фавн с огромными бородавками, напоминающими рожки луговых демонов. Он любит поскандалить, мерзко прикусывая свои толстые черничные губы. И Корнелий Луций Сципион: напротив, внешне спокоен, даже медлителен, словно наслаждается каждой секундой своего бытия в теле знатного патриция. Однако за вальяжностью льва скрываются его когти и клыки, заточенные в боях с врагами Республики. Сципиона боятся, как опасались его деда – победителя Ганнибала. Этот небольшого роста человек с простоватым лицом и лысым черепом говорит четко и убедительно. Уставшая от собственной важности толпа в одночасье замирает – она слышит не шаги худощавого мужчины, ей чудятся лязг оружия и победные крики легионеров…

– Граждане, этот вопрос может показаться не столь важным, но в нем вся суть болезни нашей с вами Республики. Болезни, которую мы обязаны излечить! – Сципион ищет глазами Папилу, который со своими сторонниками замер в ожидании, чтобы этот самый взгляд поймать. – Мы доблестно громим нашего врага, тогда как враг внутри нас! – Толпа сенаторов начинает гудеть. Многие воспринимают слова Сципиона буквально, косясь друг на друга и молниеносно просчитывая в уме силу той или иной коалиции. – На что мы тратим деньги? С Востока в Рим потоком течет шелковая ткань, которая, по утверждению торговцев, растет там прямо на деревьях. Нам неизвестны такие деревья, зато известны цены на шелк и темпы обогащения этих самых торговцев. Но это полбеды! Взгляните на женщин! Шелк хуже обнаженных тел! Он возбуждает фантазию, давая ей пищу, он сеет похоть и разврат. Разве за это боролся мой дед, Сципион Африканский? Это и есть будущее нашей Республики?