Александр Вол - Легенды, рассказанные в пути

Время от времени одна из старших монахинь приглашала юношу для трапезы, которая по ее словам должна была дать силы для предстоящей ночи и угощала его беседами о том, как и когда приносились в жертву его предшественники.

Если после такой беседы очередные юные танцовщицы собственно танцами или касаниями не могли заставить его забыть о предстоящем и почувствовать желание, они подвергались наказанию.

Так прошло семь дней.

После полудня седьмого дня юноша очередной раз получил свой обед, включающий мед, орехи, мясо молодого козленка, а также специи, травы и фрукты. При выходе из трапезной ему вручили дощечку и предложили написать на ней название десяти блюд, которые он просит принести в опочивальню девушки. После того как он дрожащей рукой заполнил перепись, его отвели в храм, посадили на почетное место и заставили слушать длинную бесконечную службу, посвященную Богине Любви и Матери всего сущего.

И, наконец, после этой бесконечной службы его вымыли, одели в ритуальные белые одежды и отвели в специальное небольшое здание, где находилась ритуальная опочивальня.

Когда юноша вошел в опочивальню, ему навстречу поднялась юная жрица, одетая в легкие развивающиеся одежды.

– Ты выглядишь усталым, испуганным и измученным, господин мой, нежно сказала она. Сядь, пожалуйста на это удобное кресло, я сделаю тебе массаж и приготовлю чашечку кофе. Тебе надо набраться сил перед этой трудной ночью.

Когда девушка поднесла ему чашечку кофе, руки его дрожали и капли кофе пролились на белоснежные одежды. Девушка за руку увлекла его в комнату для омовений и прошептала: ты должен взять себя в руки и успокоиться, иначе у тебя не будет никаких шансов спасти жизнь, как бы я этого ни хотела.

– А ты можешь и хочешь это сделать?

– Да. Я знаю, какие истории тебе рассказывали все эти дни и как тебя использовали для обучения молодых послушниц.

– Но ведь это правда?

– Что? То что тебе рассказывали? Правда, но не вся. Тебе не рассказали о тех случаях, когда мужчина уходил отсюда живым и здоровым.

– Но почему?

– Все хотят учавствовать в обряде жертвоприношения и все немного завидуют и зляться на ту подругу, которой досталась честь и право учавствовать в этом испытании. Зависть и злоба – это страшная сила, которая больше всего пугает меня и заставляет сделать меня то, что я хочу сделать. Я не ожидала расцвета этих чувств внутри стен храма.

– Значит, ты хочешь спасти мне жизнь?

– Да, дурачок, но я не сумею сделать ничего, если ты не сыграешь как следует свою роль. За нами наблюдают и нас подслушивают.

– И ты готова рискнуть? Я тебе очень нравлюсь?

– Об этом мы поговорим перед расставанием. А пока что возьми себя в руки, и тогда я попробую тебе помочь.

Еще не доконца пережитый страх смерти и вспыхнувшая надежда разожгли в теле юноши небывалое желание. Он бросился на ложе и они занялись любовью. Девушка тихонько успокаивала его и уговаривала поберечь силы. Уже через час или два он понял, что нормальный мужчина не в силах выдержать подобный любовный марафон. Гибкое податливое тело девушки казалось не знало усталости, а ее темперамент не уступал ее выносливости.

Время от времени она прерывала любовные игры с нарочито громкими вздохами и пользовалась этими передышками для того, чтобы подать юноше подкрепляющую еду и напитки. Правдами и неправдами, иногда маскируя его 10-15 минутный сон своими движениями и шепотом, она сумела создать впечатление того, что их состязание продолжалось до самого утра. И утром под изумленные вопли и разговоры своих товарок сообщила настоятельнице, что юноша выдержал испытание.

Ему дали несколько часов отдыха и, вручивши символический подарок – грубое деревянное изображение Богини Любви размером с небольшой медальон, выпустили за ворота, где его ожидал почетный эскорт из мужчин и юношей соседних деревень.

Один из них шепнул победителю, чтоб он подождал два дня в харчевне соседней деревни.

Вечером второго дня к харчевне подъехала небольшая повозка, на которой сидела пожилая изможденная крестьянка. Она кивнула юноше и, когда они выехали за пределы деревни, он услышал голос своей юной подруги.

– Ты должен дать деньги или свой амулет мне для того, чтобы я смогла уехать далеко от этих мест. Ведь ты обязан мне жизнью.

– Но разве ты не хочешь соединить ее с моей жизнью?

– Конечно нет. Ты показал себя как не очень умный хвастун, и мне не нужен такой спутник в жизни. Я тебе спасла не ради своей любви к тебе, а ради себя. Ради того, чтобы не пачкать своего возвращения к жизни и свету кровью невинного дурачка. Найди себе простую женщину, и будь с ней счастлив и никогда не ищи неземных удовольствий, за них слишком дорого платят.

– А куда идешь ты?

– Это мое дело. Наши пути расходятся в ближайшем городе. Но, поверь мне, какую бы дорогу ни проложила для меня судьба, я никогда не буду ни игрушкой в руках мужчины, ни палачом. Я найду свой путь. Пусть боги помогут тебе найти твою дорогу тоже.

Время от времени в зимнюю таежную мглу врезались их встречи, редкими огоньками растопки. Невысокое, но жаркое пламя растопки никогда не превращалось в большой костер, потому что для большого костра нужно топливо совместно прожитого и пережитого, а этого топлива нельзя заготовить в одиночку.

Сила первой любви и почти сказочная гармония чувств и тел снова и снова бросали их навстречу друг другу, но отсутствие сил или желания уйти от огня и определенности в слепящую темноту таежной глуши за топливом для совместного очага заставляло их вздрагивать от озноба. И вновь и вновь они устремлялись друг от друга в погоне за блуждающими огоньками или в надежде воспользоваться попутной звериной тропой.

С каждой встречей путь навстречу друг другу становился труднее. Все тяжелее ложились на плечи прожитые годы, какие-то обязательства, разочарования и надежды. Но с каждой встречей все больше и больше растопки приносила на встречу женщина, и все тяжелее и тяжелее было выходить к этому огню мужчине.

Во время встречи они становились в чем-то прежними, молодыми, пылкими и смотрящими только вперед юнцами, полными надежд и ожиданий. Но под этим таким привычным образом, который было все труднее надевать на себя, скрывались уже прожитые годы и накопленный опыт. Все еще было страшно увидеть по-новому в истинном сегодняшнем свете свою юность и свою любовь, и еще страшнее показать, что ты уже не тот, полный надежд и ожиданий юноша, ждущий головокружительного успеха и неземной любви, а чуть-чуть потасканный и уставший холостой мужчина, который не уверен в своей способности добиться такого успеха и не готов рисковать ради него, который согласен скорее пойти на компромисс и в жизни и с женщиной, но не готов сказать своей первой любви, что он вовсе не тот и не такой, каким она себе его представляет. И это не важно, насколько правдив в ее глазах его сегодняшний облик. Гораздо важнее, что в его душе хранится иллюзия о том, что она по-прежнему видит его юным, полным сил и надежд преуспевающим блестящим ученым. Ученым, семья которого должна служить ему и опорой и пъедесталом и идти вслед за ним по его дороге.