Игорь Сычев - Холм девичьих слез. Часть 1

Пожалуй, только римские рода Долабелл и Эмилиев могли похвастаться чем-то отдаленно напоминающим чистоту крови, но и они оставались римлянами больше по традициям, привычкам и одежде. И ирландские, и бриттские юноши и девушки тех земель отличались поразительной красотой, и было понятно, что вскоре все народы королевства сольются окончательно, утратив любые различия.

Языки их тоже смешались. Во всяком случае, жители королевства прекрасно понимали друг друга, а также большую часть иностранцев из жителей Британии и Ирландии, прибывающих в королевство. А христианство, утвердившееся в государстве заботами мудрого епископа Ниниана, только способствовало их вящему объединению.

Кевин предложил Мигелу поселиться в своей комнате, той, что находилась в северной башне и была раньше опочивальней короля Мельдина. Мигел согласился. Он тоже был не прочь полюбоваться из окна на город, дальние просторы Северного Леса и горы Дикого Края. Так что они вновь жили вдвоем, и не хватало им только Энгуса. Однажды друзья пригласили толстячка к себе с ночевкой, но Энгус не пришел в восторг ни от высокой башни, ни от завываний ветра в очаге, ни от неизбежных сквозняков, и заявил, что дома чувствует себя намного уютнее.

Привычная жизнь мальчиков изменилась, но не настолько, как думалось в начале Мигелу. Отец Пелагий продолжал обучать мальчиков в монастырской школе, и только иногда отец Элвин проводил с ними дополнительные уроки. Мигел заметил, что Пелагий нисколько не удивился тому, что Кевин – королевский сын, а принц поделился с другом своими размышлениями о старом монахе, рассказав, что раньше они были не знакомы, однако при этом священник изначально прекрасно знал, кто он такой.

– Мне кажется, – заявил он Мигелу, – что отца Пелагия связывает с моей семьей какая-то история, возможно, даже темная. Но это не важно. Человек он хороший, и науки преподает очень интересно.

Мигел согласился с другом, и с тех пор они больше не обсуждали своего учителя.

У Мигела теперь был свободный доступ к библиотекам в замке и монастыре, но быть другом королевского сына не означало проводить все свое время над бумагой и чернилами. Более того, времени на книги у него оставалось даже меньше, чем когда он работал в отцовской кузнице.

Уже на второй день своего пребывания во дворце Мигел улучил минуту, когда король Лугайд и епископ Альбин были вместе, и, подойдя к ним, спросил, каковы его обязанности перед ними и перед принцем Кевином. Взрослые улыбнулись на вопрос иберийца. Скромный и почтительный мальчик успел им полюбиться. Отвечая, король повторил почти те же слова, которые ровно год назад сказал Родерик Кевину, приютив его в своем доме:

– Я принял тебя к себе не как слугу, а как сына. Твои родители оказали моей семье слишком большую услугу, чтобы я теперь властвовал над тобой и отдавал тебе приказы. Но, если можешь, то просто будь с Кевином рядом, чем бы он ни был занят и куда бы ни направлялся. Дели с ним его труды и обязанности. Признаюсь, это не так-то легко. Если вдруг будешь сильно уставать, или еще что будет не так, говори мне, не стесняйся.

Мигел поклонился королю, дав клятву в душе, что скорее умрет от усталости, чем будет жаловаться и стонать. Заговорил епископ:

– У меня тоже будет просьба к тебе. Поддерживай Кевина в добрых делах и предостерегай его, если он вдруг решит совершить недостойный поступок. Даже самые хорошие и благородные люди порой теряют способность видеть себя со стороны.

Лугайд кивнул и добавил:

– А для того, чтобы обличить короля или его родных в недостойном поступке, порой требуется не меньше мужества, чем для того, чтобы биться рядом с ним на войне или рисковать жизнью на охоте. Ведь правда, отец епископ?

Епископ покачал головой (он разгадал в королевских словах легкую иронию), а Мигел тихо промолвил:

– Боюсь только, что я еще слишком молод для подобных обязанностей…

– Молодость – это та болезнь, от которой излечиваешься слишком быстро, – со вздохом возразил мальчику епископ. – Уж я тебя уверяю.

Да, какие уж там книги! Двух дней не прошло, как небольшой конный отряд покинул замок и направился в сторону Западных Холмов. Это была одна из тех поездок, по которым так стосковался Кевин, и в которой впервые предстояло участвовать Мигелу. Отряд состоял из молодых дружинников и оруженосцев, но предводительствовал ими сам король Лугайд, а Мерл и Лионель были его помощниками. Целью путешествия были охота и военные тренировки.

Кевин наслаждался тем, что мог ехать по городу рядом с отцом, среди бела дня, не скрывая своего лица за маской. Он махал рукой горожанам, радостно приветствующим его, улыбался во все стороны и просто светился от счастья. Мигел вначале ехал немного позади, рядом с Таильтеном. Этот мальчик оказался неплохим наездником (в родной деревне он тренировался ездить верхом на лошади знакомого дружинника), и теперь, в зеленой тунике и плаще, с мечом на поясе и луком за спиной, выглядел бравым королевским оруженосцем. Бертвальд, Редвульф и Эдвин тоже были в отряде и ехали позади всех.

За городом мальчики дали себе волю. Они гарцевали на своих конях по лугам и холмам, перекликались и устраивали соревнования. В Мигеле тоже проснулся неукротимый гот-всадник. Благодаря знакомству с саксами и Мерлом он научился неплохо держаться в седле, и теперь, сидя на собственном боевом коне, радовался исполнению своей давней мечты.

Когда прибыли на Западные Холмы, то целый день посвятили охоте. Потом был пир у костра, и звездная весенняя ночь. Друзья, конечно, вспомнили, как встретились здесь прошлым летом, и попросили Мерла снова им что-нибудь рассказать. Мерл, аккомпанируя себе на арфе, тихо и печально запел, поведав слушателям давнюю историю о том, как прекрасная девушка исчезла в белом тумане, гуляя в горах, как двое ее братьев ушли на поиски и тоже пропали, и как третий брат, проявив сострадание к Мудрому Ворону, заручился его поддержкой и вызволил сестру и братьев из плена злого волшебника.

Сытный ужин, ночь у костра, красивая и интересная сказка – от такого не устают. Но следующий день выдался для Мигела нелегким. Он полностью был посвящен военным тренировкам. Мальчики и юноши дрались на деревянных или затупленных железных мечах, метали копья, стреляли из луков, учились принимать удары стрел и копий на щиты. День завершился настоящим сражением, когда юные воины поделились на отряды по десять человек и вступили в схватку. Все навыки, которые Мигел приобрел, тренируясь с отцом, фехтуя с Кевином и играя в «римлян и пиктов», пригодились ему в тот день, и все же он получил несколько свежих синяков. Это его не огорчило. «Надо научиться драться, как Кевин», – думал он, наблюдая, как ловко юный принц владеет оружием. – «Научиться драться так, чтоб защитить Кевина, случись такая необходимость. А дальше видно будет».