Генрих фон Штаден - Московия при Иване Грозном. Свидетельства немца – царского опричника

Кроме них, в Москве были бояре из знатных родов, которые исполняли обязанности судей и держали все правление в своих руках. В каждом судебном дворе сидел один из них или какой-нибудь другой князь или боярин, и все остальные члены суда и младшие чины должны были писать то, что им велел судья.

Когда великий князь отсутствовал в Москве, главным боярином и судьей был Иван Петрович Челяднин [9] Иван Петрович Челяднин – боярин, выходец из древнего московского рода. В период опричнины оставался в земщине и правил в Москве. В 1567 или 1568 г. был казнен без суда по подозрению в заговоре с поляками. . Он один имел привычку судить справедливо, за что был любим простыми людьми.

Никита Фуников, Хозяин Юрьевич Тютин и дьяк Григорий Кокуров состояли в Государственном казначействе [Казенном дворе]. Они получали все деньги из других канцелярий – доход государства – и выдавали их из казны по своему усмотрению. Они постоянно выжимали из простого народа третий пфенинг и хорошо набивали себе карманы, одновременно с этим представляя великому князю отчеты в полном порядке.

Никита Романович отвечал за подклетные села. Это были селения, принадлежащие двору. Что он там делал, не обсуждалось, поскольку он приходился великому князю шурином.

Путило Михайлович и Василий Степанович состояли в Земельной канцелярии [Поместном приказе]. Эти двое хорошо набивали себе карманы, потому что, хотя им было приказано просто назначать поместья, за половину из них они брали деньги, а те, кто не мог ничего дать, ничего и не получали.

Иван Григорьевич [Выродков] сидел в Военной канцелярии [Разрядном приказе]. Князей и бояр, которые платили деньги этой канцелярии, не включали в воинские [разрядные] списки, а те, кто не мог заплатить, должны были участвовать [в военной кампании], даже если в строй они могли явиться с одной лишь дубиной. В этой канцелярии занимались и всеми польскими делами.

Иван Булгаков сидел в Казначействе двора [приказе Большой казны]. Сюда поступали деньги из других городов и областей. Здесь же их взвешивали, и каждый раз пятая часть терялась еще до того, как их успевали пересчитать. А когда деньги выдавались из этой канцелярии, десятая часть постоянно исчезала.

В канцелярии по уголовным делам [Разбойном приказе] сидел Григорий Шапкин. Если кого-то арестовывали за убийство, совершенное где-либо в стране: в уездах, городах, деревнях или на большой дороге, и он задолжал деньги, его подстрекали [служащие канцелярии] и заставляли обвинять какого-нибудь торговца или богатого крестьянина в том, что он помогал совершить убийство. Так эти большие люди получали деньги.

Иван Долгорукий и Иван Мятлев заседали в суде нижней инстанции, иначе Земском дворе. Всех, кого находили ночью пьяным на улице, хватали и приводили сюда. Штраф составлял десять алтын, что равно тридцати польским грошам. А если где-то в подпольных кабаках находили пиво, медовуху или вино, все это забирали и привозили в этот двор. [Виновный] должен был уплатить установленный штраф два рубля, что равнозначно шести талерам, а потом его публично пороли кнутом на рыночной площади. За всем этим наблюдало множество приказчиков [10] Приказчики, приказные – служащие государственных канцелярий – приказов. , иначе служащих. Они имели право восстанавливать справедливость до того, как человек предстанет перед судом, но в то же время могли поступать несправедливо. Если этим служащим не нравился какой-то купец или торговец и у него были деньги, к нему в дом засылали мальчишку-бродягу с бутылкой вина за пазухой. Сразу же вслед за ним появлялись приказчики с понятыми, которые арес товывали мальчишку, хозяина и хозяйку дома, а с ними слугу и служанку. Хозяин уже не мог спрятать кошелек, если хотел спасти свою шкуру.

Имелось много недельщиков [11] Недельщики – мелкие служащие в судах. , которых можно было за деньги в зависимости от расстояния отправить в любой конец страны, чтобы привести человека в суд. В зависимости от того, как далеко жил обвиняемый, ему назначалась дата, когда надлежало явиться [в суд]. Недельщик, когда в первый раз приезжал на место, брал двух-трех свидетелей с ближайшей таможни на границе вотчины или уезда и передавал повестку в суд в дом или на двор обвиняемого. Это повторялось три раза. Если обвиняемый давал деньги, его оправдывали, даже если он был виновен. Если же не приезжал, обвинитель мог арестовать его, связать и пороть на рыночной площади, пока он не заплатит. Еще обвинителю разрешалось, если он хотел, сделать обвиняемого крепостным, и он не подлежал помилованию, пока не платил с процентами. В противном случае его на всю оставшуюся жизнь отправляли крутить ручную мельницу. Многих злодеев подстрекали выдвинуть ложное обвинение против какого-нибудь купца или богатого крестьянина, но для этого требовалось [соблюдение] законной процедуры. Так эти злодеи зарабатывали деньги.

Обыкновенно все письма полагалось отправлять через Ямскую избу – почтовую канцелярию. Часто служащие накапливали письма, а потом рассылали все их разом. При этом они [по общему мнению] завышали число нанятых лошадей и оставляли себе деньги, которые полагалось передавать в казну.

В эту канцелярию поступали все прошения для прочтения, одобрения и подписания великим князем. Те, у кого были деньги, получали свои прошения подписанными, а небогатые горожане и простолюдины не получали никакого ответа, пока ничего не дадут. Только тогда их прошения читали и подписывали. Это называлось «Рука руку моет».

В Казанской и Астраханской канцеляриях [приказах] и [в соответствующих им землях] тоже хорошо набивали себе карманы, как и в окрестных улусах [селениях кочевников] луговых и нагорных черемисов [12] Луговые и нагорные черемисы – народы финской группы, обитавшие в лесах к северу от Казани, между Волгой и Камой. .

В Рязанской канцелярии [Рязанском приказе] в свое время тоже вели себя самым бессовестным образом. Однако сейчас это под запретом. Эту землю [Рязань] подчинил себе крымский хан так же, как великий князь поступил с Ливонией.

В Посольской канцелярии [Посольском приказе] сидел Андрей Васильевич. Всеми делами с германцами и татарами занимались здесь, сюда же поступал доход от Карелии. Каждый день в канцелярии толпились переводчики из разных стран. У этих переводчиков тоже были дворы и годовое содержание. И здесь творились те же фокусы, что и в других канцеляриях.

Иван Тарасович Соймонов вместе с одним приказным сидел в яме, иначе дворе, где все иноземцы получали свое ежедневное денежное довольствие. Если иноземец не получал свою медовуху и денежное довольствие в течение десяти, двадцати или тридцати дней, то, когда он хотел их забрать, десятая часть удерживалась.