Сергей Суханов - За рекой Гозан

В саклю набились мужчины в коричневых тарбанах [53] Тарбан – чалма, платок, обмотанный вокруг головы. . Все вместе, и кушаны, и бактрийцы, расселись на циновках возле очага. Только между костром и ближней стеной никто не сидел – там было место духов клана. Из темноты на гостей неподвижным свирепым взглядом уставился деревянный истукан с измазанным жиром лицом. Его раскрашенные глаза казались живыми.

– Вы кто? – спросил хозяин на странном, но понятном языке.

То, что горцы доверили ему вести переговоры с гостями, свидетельствовало о его высоком положении в общине. Скорее всего, он являлся джастом – старостой селения. – Посольство Герая, – ответил Тахмурес.

Фарсиваны одобрительно зашумели, закивали головами. Джаст собрал бороду в кулак и задумался.

Затем изрек:

– Герай враг Гондофара, а значит, друг оракзаям. Наши предки тоже когда-то пришли сюда из Таримской долины, спасаясь от хунну. Мы проведем вас в Капишу [54] Капиша – древний бактрийский город, во времена Александра Македонского носивший название Александрия Кавказская, современный афганский город Баграм. . Правда, пора сейчас неподходящая – в горах еще сезон дождей, так что нужно хотя бы дождаться полной луны.

– Времени нет. Неужели никак не пройти перевалы?

– Не знаю… – горец тяжело вздохнул. – Можно, но очень опасно. Я за вашу жизнь не дам и обола [55] Обол – мелкая древнегреческая медная монета, имевшая хождение по всей Передней Азии. .

«Цену набивает», – догадался Тахмурес.

Он посмотрел на спутников. Те сосредоточенно молчали, хмурились, но никто не возражал командиру.

– Надо идти, сердцем чую… Гондофар так просто не отпустит. Вот, возьмите, это плата за помощь.

Кушан бросил на циновку кошель. Глухо звякнули золотые персидские дарики…

На рассвете отряд вышел в путь.

Дорогу взялся показывать сам староста, назвавшийся Мадием. Перед выходом он поставил условие – останавливаться на ночевку кушаны будут только тогда, когда скажет он.

Сначала предстояло пройти до конца долины, которая, словно лезвие ножа, врезалась в горный массив, а острием упиралась в поперечную гряду. Позади осталась плодородная Бактрийская равнина: поля хлопчатника, бахчи с дынями и арбузами, абрикосовые сады, миндальные рощи.

Вокруг высились холмы Паропамиса, безжизненные, коричневые, кое-где у самых верхушек еще покрытые белыми пятнами снега. Каменистые откосы были испещрены поросшими мятликом и полынью кочками, между которыми торчали редкие стебли осоки, будто выросшие здесь по недоразумению. По светло-бурым осыпям, цепляясь за малейшую неровность, карабкались кусты терескена.

Долина резко закончилась у отвесной стены.

Вскоре отряд вошел в узкое ущелье. Свет померк, воздух сделался сырым, словно люди спустились в склеп. Всадники двигались по узкой тропинке вдоль шумевшей на дне теснины темно-свинцовой речки.

Вокруг вздымались вертикальные кручи, расположенные настолько близко друг к другу, что проход сузился до двадцати локтей. Казалось, еще немного, и стены сдвинутся, ловушка захлопнется, раздавив крошечных людей вместе с лошадьми каменными створками вечности.

Ни травинки, ни кустика на гладких безжизненных откосах – лишь холодная, иссеченная трещинами твердь. Кушанам, выросшим среди бескрайнего степного простора, стало не по себе в мрачном колодце. Над головой завывал попавший в западню восточный ветер.

«Надо привыкать ко всему, – подумал Тахмурес, – горы теперь надолго станут моим домом».

Постепенно стены ущелья разошлись.

Проглянуло солнце, но отряд проехал еще не меньше десяти плетров [56] Плетр – древнегреческая мера длины, равная тридцати одному метру. , прежде чем вновь оказался на открытом пространстве. Гора разжала смертоносные челюсти, выпустив людей из своих недр.

Дорога серпантином спустилась в долину. Громадный хребет слева плавно изгибался, в то время как невысокая гряда справа резко ушла в сторону. Теперь кушаны двигались по узкому распадку в окружении сопок с крутыми склонами, словно по туннелю.

Глаз радовало ясеневое редколесье, сменяющееся березовыми рощицами. Впереди ехал Мадий, за ним Тахмурес и остальные воины. В ясном безоблачном небе сарыч гонялся за пернатой мелочью. Над дорогой разнесся его протяжный крик, похожий на мяуканье кошки, и, отраженный от скал, заметался по ущелью.

– Сам Имра указывает нам путь, – довольно заявил оракзай, провожая птицу взглядом.

Тропинка вилась среди россыпи камней, между глыбами с острыми неровными краями, обходила поросшие мхом валуны. Часто приходилось обходить завалы из коряг вперемешку с грязью и щебнем, оставленные недавним селем.

Отряд вошел в балку, и перед глазами путников возникла новая гряда, еще выше первой – казалось, она поднимается над головами до самого неба. Вскоре путь преградил поперечный кряж, острый, как зазубрина дротика. Пришлось его обходить, зато дальше открывалась широкая долина.

Тахмурес решил сделать привал.

– Что это за место? – спросил он проводника.

– Ущелье Саманган. Эллины называют его Македонским. Когда-то здесь прошла армия Искандара-Подшо. Мы и дальше пойдем его путем до самой Капишы. Или тебе больше нравится греческое название – Александрия Кавказская?

– Мне все равно, – ответил кушан, потом недоверчиво спросил: – Целая армия?

– Ну да. Говорят, он тогда направлялся в Хиндустан [57] Хиндустан – древнеиранское название Индии. . Вся дорога была усеяна трупами эллинов.

Тахмурес удивленно вскинул брови.

Оракзай объяснил:

– Дичи здесь мало, потому что нет травы – одна глина да камни. На перевалах попадаются архары, так их из лука не достать. Абрикосовые и тутовые деревья в горах не растут, собрать можно только фисташки и сосновые семена, ими не наешься. Говорят, солдаты тащили груз на себе, потому что по дороге съели всех вьючных животных. Причем в сыром виде – где столько дров возьмешь? Лечились сильфием, он тут растет в изобилии. Хотя здешний сорт и вонючий, но от колик в животе спасает. Многие погибли из-за непогоды и переутомления… Как у вас с провиантом?

– Есть вяленое мясо, сушеный инжир… Дичь попробуем добыть. Мы не армия, прокормимся. Что у вас тут еще водится?

– Ну, в долинах встречаются кабаны, может, и олень попадется… Из птиц – гуси, улары… Но дожди скоро закончатся, так что гуси улетят к Амударье. Улары высоту любят, гнездятся на скалах… Добыть улара непросто.

– А хищники?

– Медведи. Есть и рысь. С вершин может спуститься снежный барс. Но лучше нам их не встречать, а то неизвестно, кто кем пообедает. Бывает, дэвы принимают облик хищников и специально приходят к караванам, чтобы навредить.