Уилбур Смит - Чародей

Трок повалился ничком, и Нефер нанес ему удар сквозь шнуровку, между лопатками в сердце. Он оставил в нем клинок и повернулся к Минтаке. Та стояла, прижавшись к скале. Она бросилась к Неферу и обняла его, крепко-крепко. Теперь, когда опасность миновала, Минтака потеряла все свое ледяное спокойствие и, всхлипывая, невнятно проговорила:

– Я думала, он убьет вас, любовь моя.

– Убил бы, если бы не вы, – тяжело дыша проговорил Нефер. – Я обязан вам жизнью.

– Это было ужасно. – Голос Минтаки дрожал. – Я думала, он никогда не умрет.

– Он был богом. – Нефер попробовал засмеяться, но смех прозвучал неестественно. – Их непросто убить.

Он услышал, что шум битвы в долине изменился. По-прежнему обнимая Минтаку одной рукой, он обернулся и посмотрел назад. Солдаты Трока видели, как их фараон был убит, и прекратили сражаться. Бросая на землю оружие, они кричали:

– Хватит! Хватит! Мы сдаемся. Все хвалы фараону Неферу Сети, единственному истинному царю.

С осознанием победы Нефер почувствовал, что последние остатки сил покидают его разбитое кровоточащее тело. Их хватило только чтобы громко крикнуть:

– Пощадите их. Они – наши братья египтяне. Пощадите их!

И Нефер стал тяжело оседать. Рядом с ним появился Таита и помог Минтаке опустить его на землю. Пока они вдвоем перевязывали его раны и останавливали кровотечение из глубокой раны на бедре, прибыли полководцы с докладом.

Не обращая внимания на ранения, Нефер потребовал доложить, кто уцелел в битве, а кто ранен и убит. С радостью и благодарностью Гору и Красному Богу Нефер увидел, что его верные военачальники, Хилто, Шабако и Сокко, были среди солдат, толпившихся вокруг: они торжествовали победу, гордясь собой и своими солдатами, полные радости оттого, что видят его живым.

Соорудив носилки из длинных копий, они понесли Нефера по долине к Галлале, но путешествие вышло длинное, потому что плененные полководцы и солдаты Трока сгрудились на обочине, стоя на коленях, без оружия, с непокрытой головой, моля его о пощаде, выкрикивая слова сожаления и раскаяния в том, что подняли оружие против истинного фараона.

Прежде чем они достигли ворот города, Нефер трижды командовал, чтобы его носилки опускали, и позволял пленным сотникам и более старшим командирам выходить вперед, чтобы поцеловать его ноги.

– Я не стану казнить вас как предателей, хотя вы вполне того заслуживаете, – говорил он сурово, – но вы все разжалованы до минимального командирского звания, и вам предстоит доказать свою преданность Дому Тамоса.

Они восхваляли его милосердие, но Нефер хмурился и качал головой, когда к нему обращались как к богу.

– Я – не один из пантеона, кем объявляли себя нечестивцы Трок и Наг. – Но их было не переубедить, и они возобновили хвалы и мольбы, и воины Нефера во главе с его братьями-воинами Красной Дороги присоединили свои голоса к голосам побежденных, упрашивая его объявить о своей божественности.

Чтобы отвлечь их, Нефер хмуро распорядился:

– Тело Трока Урука, незаконно притязавшего на двойную корону Египта, сжечь без церемонии здесь, на поле битвы, чтобы его душа блуждала вечность напролет и никогда не нашла дом.

Послышались приглушенные возгласы благоговейного ужаса: страшнее наказания нельзя было придумать.

– С телами других мертвых врагов следует обращаться со всем уважением, их дозволяется бальзамировать и прилично похоронить. Имя Трока Урука должно быть удалено со всех памятников и зданий в стране, а храм, построенный им для себя в Аварисе, будет посвящен крылатому Гору в память о победе, которую он даровал нам в этот день у города Галлалы.

Все одобрительно закричали, услышав этот указ, и Нефер продолжил:

– Все имущество Трока Урука, все его сокровища и поместья, его рабы и здания, его склады и товары любого рода, надлежит передать государству. Пошлите обратно к Сафаге повозки с водой, с конюхами и хирургами, чтобы собрать всех лошадей, колесницы и солдат, которых Трок Урук оставил на пути во время самонадеянного наступления на нашу столице в Галлале. Если означенные воины отрекутся от ложных фараонов и принесут клятву верности Дому Тамоса, они будут прощены и зачислены в наше войско.

Когда в этот день Нефер отдавал последние приказы и обнародовал свой последний указ, он охрип, был бледен и едва держался. Когда его внесли в городские ворота, он тихо спросил Минтаку:

– Где Таита? Кто-нибудь видел Мага?

Но Таита исчез.

Таита со склона холма над полем битвы наблюдал, как створки западни смыкались вокруг войска Трока и как заполненные камнями повозки разбивали его колесницы, а стрелы и копья полетели, будто стаи саранчи, на оставшихся в живых, когда в хаосе ему на глаза попалась странная фигура.

Между камнями бежал Иштар Мидиец. Как улепетывавший заяц он то исчезал из вида, то вновь появлялся выше по склону, пригибаясь и уворачиваясь. Случайно или благодаря магическому заклинанию он избежал стрел и копий солдат Нефера и наконец нырнул за гребень горы и скрылся из глаз.

Таита позволил Мидийцу уйти. Для него найдется время позже. Он наблюдал за решающим моментом сражения, напрягая все силы, чтобы создать щит вокруг Нефера во время его поединка с Троком у подножия скалы. Даже на таком расстоянии ему удалось отвести многие из ударов Трока, которые были бы смертельны, а когда Трок наносил последний укол в бедро Нефера, его меч мог задеть большую бедренную артерию, если бы Таита не использовал все свое влияние, чтобы отклонить острие.

С того раза, когда Таита (уже много времени тому назад) спас Минтаку от опасности во время встречи с коброй богини, она легко поддавалась его влиянию. Она обладала рассудком и воображением которые открывали ему ее сознание. Невозможно влиять на глупца. Таита вызвал ее назад в Галлалу, чтобы она показалась Троку у верха долины и заманила его в западню. Затем, когда она стояла застыв от ужаса на скале над поединщиками, Таита вновь подчинил ее своей воле и поместил в мозг мысль поднять копье, лежавшее у ее ног. Он поддержал правую руку Минтаки, когда она прицелилась и метнула копье. Затем, когда жизнь покинула Трока, Маг бросился вниз по склону, чтобы помочь Неферу и перевязать рану, нанесенную в опасной близости от пульсирующей артерии в его бедре.

Когда его братья-воины Красной Дороги подняли молодого фараона на носилки, сооруженные из копий, исполнивший до времени свои обязанности Таита ускользнул в толпу. Никто не обратил внимания на то, что он ушел.

Он искал следы, которые оставил Иштар, убегая из узкой долины, и шел по ним, пока возможно было различать их на земле, высушенной солнцем так, что она растрескалась и стала походить на мозаику.