Лариса Склярук - Книга странствий

Высокая зубчатая крепостная стена и ров надежно оберегали город. К четырем массивным воротам, открывающимся в разные стороны света, вели четыре дороги. Город стоял на перекрестке торговых путей между Востоком и Западом.

Пройдя через северные ворота, юноши, привыкшие к вольным просторам, с удовольствием окунулись в пьянящую атмосферу огромного восточного города, полного шума, движения, суеты. Времени было еще немного, но улицы были полны народа. Как опаздывающие на занятия школяры, погоняя своих ослов и верблюдов, торопились к базарной площади купцы в надежде захватить в торговых рядах бойкое место. Толпами спешили горожане. Кто-то торопился закончить покупки до наступления дневного зноя, кто-то намеревался просто потолкаться на базарной площади, побеседовать с купцами. Кроме диковинных товаров, купцы наводняли город еще и свежими новостями. Сотни ног поднимали столбы пыли, и она оседала тонким слоем на обуви, босых ногах, подолах халатов.

Возле больших круглых печей – тандыров, раскалив их своды изнутри, начинали колдовать хлебопеки:

– Купите, правоверные, горячую ячменную лепешку. А если есть деньги, то и пшеничной можно побаловаться.

Густо теснились ряды лавок. Блестели гладко отполированные бронзовые зеркала, сверкали кольца, браслеты, цепочки, пряжки из золота и серебра. Виноградными гроздьями свисали мягкие кожаные и сафьяновые сапоги. Развешанная на крючьях одежда цеплялась за головы и плечи проходящих.

Прямо на пыльной улице, поперек торговых рядов, расстилали ковровщики свои ковры, и те цвели под ногами прохожих яркими теплыми красками – от нежно-розового до темно-коричневого цвета. Ничего, ничего – будут крепче, будут мягче. Звенели медные кувшины и подносы.

Ревели ослы. Продавцы назойливо, громко расхваливали свой товар. Покупатели отчаянно торговались.

Совершенно оглушенные шумом базара, вспотевшие от духоты и впечатлений, с широко распахнутыми глазами и невольно приоткрытыми ртами, Джамиль и Малик поспешили его покинуть.

Два канала прорезали город с юга на север, но стража к воде не допускала. И Джамилю с Маликом пришлось выложить звонкую монету за кружку прохладной воды, купив ее у крикливого разносчика. Впрочем, жизнь в пустыне приучает дорого ценить воду.

Неспешно бродя по улицам, юноши, наконец, нашли то, что искали, – караван-сарай. Пройдя сквозь полукруглую арку, они очутились в небольшом прямоугольном дворе, в центре которого был устроен круглый, выложенный серыми камнями бассейн с водой, а по периметру расположилось одноэтажное здание примерно с тридцатью комнатами – кельями. Перед каждой кельей было что-то вроде веранды, больше похожей на нишу в стене.

На одной из таких веранд, на потертом персидском ковре, облокотившись на подушки, отдыхал мужчина средних лет, с редкой седеющей бородой и умными глазами. Это был керванбаши – начальник каравана, идущего в нужном Джамилю восточном направлении.

Сбросив обувь, юноши поднялись по трем круглым ступеням и вежливо предстали перед керванбаши с просьбой. Пригласив юношей присесть на ковер, мужчина задумался. Караван у него не слишком большой, а и на большие караваны налетают разбойники. И два молодых отважных степняка не будут лишними в долгом, опасном пути. Но, с другой стороны, разве кипчаки [13] Кипчаки – тюркоязычный народ. – не такие же кочевые племена, разве не к таким же разбойникам они относятся? В Китай им нужно. Может, весь их рассказ о больном отце – выдумка, и они, находясь внутри каравана, выдадут в подходящий момент его местонахождение?

Недаром ведь говорит персидская поговорка: «И ворам товарищ, и каравану друг». Ох, непростое дело – вести караван. Думай, керванбаши, думай. От тебя зависят десятки жизней.

Неспешно течет время, неспешно перебирает рука мужчины четки из атласного дерева. Вежливо молчит Джамиль, глядя на старшего мужчину спокойными серыми глазами. Вежливо молчит Малик, смотрит чуть в сторону мечтательными черными глазами. Перебирает он в уме строки стихов, как керванбаши перебирает четки:

Молчит керванбаши, вглядывается в лица юношей. Хорошие лица, открытые, бесхитростные: если эти двое дадут обещание – не предадут. И решил мужчина взять молодых степняков с собой.

Через несколько дней, вечером, после традиционной молитвы, закончившейся словом «аминь» и поглаживанием бороды керванбаши, небольшой караван из восьмидесяти верблюдов и сорока путников, полагаясь, по восточному обычаю, на волю случая, вышел из северных ворот города и повернул на восток.

В быстро наступающих сумерках холмы и возвышенности отливали всеми оттенками лилового цвета. Серый колорит сумерек быстро уступал место мгле, охватывающей предметы, стушевывающей очертания барханов. Караван шел цепочкой: хвост впереди идущего верблюда соединялся с ноздрями следующего. Предстояло идти всю ночь.

Впереди каравана на вороном породистом скакуне, пристально вглядываясь в дорогу, ехал керванбаши. Джамиль с Маликом ехали рядом, с удовольствием слушая неспешную речь:

– От Мерва до Бухары Шериф, благословенной Бухары, шесть дней пути, если, конечно, нам будет сопутствовать удача и переправа через Джейхун [15] Джейхун – под этим именем у арабов была известна река Амударья. окажется легкой. Идти будем по ночам. Готовить еду только днем. Ночью костры далеко видны и выдадут нас грабителям, – мужчина помолчал. – Меня уже дважды грабили. Все забирали. В лохмотьях уходил. Слава Аллаху, что живым оставили.

Мерно позвякивал колокольчик на шее первого верблюда, отмеряя фарсанги [16] Фарсанг – персидская мера длины, равная 6,7 км. длинного пути.

Сколько лестных слов написано о верблюде! Он-де и тих, и покорен, и терпелив, и вынослив, и без воды обойдется, и верблюжью колючку ест с аппетитом. А ведь это растение с легкостью протыкает кожаную подошву сапога. Да, все это так. Но, с другой стороны, верблюд глуп, равнодушен и крайне пуглив. Его очень просто может испугать большой камень у дороги или даже тень иссохшего куста. Именно с этой верблюжьей пугливостью и связаны перемены в жизни степных юношей. Как говорит арабская поговорка: «Дверь бедствий широка».

Долгая ночь перехода подходила к концу. Усталые путники мечтали о заслуженном привале, о возможности разжечь костры и выпечь в золе пресные лепешки.