Андрей Лукаш - Микромемуары мудрого майора

На шум прибежал майор, всех выстроил вдоль стены.

– Кто начал погром? – грозно вопрошал он, не надеясь особо, что выдадут виновника и зачинщика этих беспорядков.

– Это он, – указала какая-то жаба в прыщах на Андрея.

«Какого ху… дожника потеряла Россия?!», – возмутился про себя Андрей. – «Тебе больше всех надо? Сцуко, сам тарелку о стену швырнул, а убираться не хочешь. Запомнил я тебя, пучеглазый».

Зачинщик со своим отделением принялись убирать следы Большого Срача.

– Нас на губу посадят? – спросил Тухтар.

– Здесь нет губы. Пару нарядов, может, влепят, – ответил Командир Беспорядков, собирая в пластиковый ящик, пластиковую же, посуду.

Однако, не было бы счастья, да несчастье помогло. Несмотря на отсутствие мобильной связи, история с червями почти мгновенно выплыла наружу. Обеспокоенные папы и мамы, а также прочие высокопоставленные родственники (были среди курсантов и генеральские родственники), заполнили пространство перед КПП дорогими иномарками. Их обеспокоенность понятна – мало того, что потрачены немалые средства на «поступление» дитяти, да ещё и здоровье чада под угрозой. Хотя, на взгляд Андрея, черви были безобидным и дополнительным источником белка. Неприятно, конечно, но не смертельно. Пять дней их кормили тем же, и никто, кроме него этого не заметил.

Скандал грозил перерасти в уголовное дело и снятие руководства института с должности. «Ну и кашу я заварил», – думал Андрей. Его с командой не «порадовали» внеочередным нарядом. Дабы избежать дальнейшего скандала, всех отпустили по домам. Да и кормить курсантов уже было нечем и негде – столовую закрыли многочисленные, понаехавшие по жалобам родителей, комиссии. Начпрода сняли с должности, ходили слухи, что и посадили. Оказалось, начпрод «смошенничал», и под видом качественной крупы, приобрел за бесценок червивую «пшёнку», списанную в одной из военных частей. Так что, сам того не желая, Андрей отправил двести тридцать новоиспеченных курсантов в незапланированный отпуск за две недели до присяги. К этому времени должны были решить вопрос со снабжением продуктами столовой к началу учебного года.

****

– Не поступил? – спросила мама, увидев Андрея на пороге раньше обещанного им срока.

– Мам, я же в милицейской форме. Поступил. Просто червями стали кормить, и я всех отпустил по домам.

****

«История не знает сослагательного наклонения», – думал позже Андрей. Если бы не «морская болезнь», был бы Андрей лётчиком; не поскромничал бы и передал Алевтине Петровне для решения две задачи вместо одной – инженером; одень другой пиджак – не встретил бы Лёху и не думал о карьере милиционера. Да и в случаях с экзаменами, Бикалов и однофамилец оказались кстати. У каждого в жизни бывают ситуации, когда «если бы…», то жизнь сложилась бы именно так, а не иначе. И у Андрея впоследствии было немало таких ситуаций, в корне меняющих его дальнейшую судьбу. А может, и ещё будет…

«Лень и Пенолюкс»

Увольнения в институте МВД, где обучался Андрей, были не столь редкими, как в армии при прохождении срочной службы, но и не так часто удавалось в них побывать, как хотелось. Каждый курсант, конечно же, хотел бы проводить дома каждые выходные, но ведь кому-то надо и службу нести. Всеобщие увольнения случались в период каникул и майских праздников. А обычные увольнения случались примерно раз в два месяца, наиболее же достойным выпадала честь сходить во внеочередное увольнение за совершение какого-либо подвига.

Андрей подвигов не совершал (не Геракл, всё-таки, и не Супермен) и отдыхал от казарменного быта и надоевших лиц, а также угощался мамиными пирожками с такой же частотой, как и все. Приезжать из увольнения надо было к утреннему разводу, не позже 08.00 ч., поэтому на первую утреннюю электричку приходилось вставать очень рано (около 02.00ч.), а лучше вообще спать не ложиться. В электричке, обычно поспать не удавалось, поэтому в ночь перед приездом в институт, он практически не спал.

В этот раз, по приезду из «увала» в казарму, он также не выспался. Ну и ладно, лекции можно перетерпеть, а на самоподготовке – шапку под голову, и баю-бай. Обычно, в понедельник, в классе для самоподготовки стояла мёртвая тишина – высыпались все. И кто был в увольнении, и кому просто не хватило времени выспаться ночью. А спать курсанту хочется всегда. Однако, отоспаться Андрею не удалось. Сразу после утреннего развода, заместитель командира взвода Кирьянов (или просто «замок Кирюша»), «обрадовал» Андрея, что тот сегодня дежурит по курсу. Изначально в графике дежурств Андрея не было, но Кирюша что-то невразумительно мычал про «распоряжение начальника и его личное изменение графика», типа, он сам тут не причем.

«Как всегда, трындит», – подумал Андрей. – «Похоже, землячки опять откупились от дежурств, как и покупали увольнения, вот он и прикрывается начальником».

Неизвестно, по каким причинам Кирюшу назначили «замком», но предоставленной ему властью тот пользовался с удовольствием и извлекал из этого свои дивиденды. В увольнение чаще всего ходили курсанты-земляки Кирюши из числа «мажоров». Папаши забирали сынков на больших внедорожниках (хороший понт – дороже денег), а остальные молча завидовали. У Кирюши родители не обладали такими средствами и возможностями, вот он и «дружил» с «мажорами». Им – увольнение и освобождение от нарядов и дежурств, ему – что-то более материальное, чем «спасибо, дружище».

«Хрен с тобой, утырок. Схожу в наряд. Лучше подежурить, чем тебе жопу лизать или выкупать у тебя «увалы», – думал Андрей, собираясь отдохнуть после обеда, перед заступлением на суточное дежурство. Андрей был командиром отделения, поэтому ему предстояло дежурить по курсу в качестве дежурного, вместе с двумя дневальными. Согласно «Кирюшиного» графика, в его отделении очередь дежурить выпала шестнадцатилетнему Боброву и девятнадцатилетнему Круткову. «С ними проблем не будет», – решил Андрей. – «Уберут быстро и чисто, и гонять не придется».

Перед заступлением поспать тоже не удалось, так как их взвод располагался не в «кубриках», как другие три взвода, а на «взлетке», то есть, фактически, в коридоре. Постоянно звонил телефон с тумбочки дневального (она была огорожена стендом с информацией и не являлась препятствием для звуков), сами дневальные орали постоянно друг другу, находясь в разных концах коридора. Дежурный с тумбы тоже орал, причем им обоим.

Так как дневальные были из своего отделения, Андрей решил вздремнуть попозже, ночью. После отбоя Коля Крутков и Женя Бобров подбросили монетку, решая, кому мыть туалет и «умывалку», а кому «взлетку». Мыть кафельные чертоги выпало Боброву, и он со вздохом направился выполнять не очень чистую работу. Пока Крутков драил «взлетку» (главное – стереть «чиркаши» от подошв берцев), Андрей стоял на тумбе. После окончания уборки, Андрей проверил чистоту, всё было чисто. Не как в операционной, конечно, но и не хуже, чем обычно у других. Оснований для недовольства начальника курса подполковника Дубинина они не представляли.