Андрей Лукаш - Микромемуары мудрого майора

«Видимо, «понятия» сильнее желания побыть в увольнении», – подумал Андрей и взялся за книжку.

– Андрюх, там в умывалке и туалете такой срач… Тебя же с наряда снимут, – сказал подошедший Женек Макаров.

– Впервые на арене цирка – «Человек-Пофиг», – отшутился «дикторским» голосом Андрей. – «Мажоры» никак не решат, кому мыть туалет, не мне же за швабру браться.

– Ну, смотри сам, – посочувствовал Женек.

«Лягу и я спать. Всё равно с наряда снимут, так хоть высплюсь», – решил он, и, закрыв дверь на щеколду, лёг спать на ту же «косячную» кровать возле тумбы. Ночью его никто не тревожил, и он, проснувшись за двадцать минут до подъема, пошёл в умывалку. «Снаряд в одну воронку не падает. Со сном меня не «спалили». Но хрен редьки не слаще, не за сон, так за срач снимут», – думал он, взирая на подсохшую уже грязь.

Курсовой офицер, капитан Мамонов, был самым нетребовательным и тихим курсовым офицером. Прапорщик Пчельник давно бы сам выписал каждому по наряду, а дневальным бы ещё и съездил по ушам. Мамонов же из своей кельи не выходил ни разу и срача не видел. До прихода Дубинина оставалось три часа, но желания поработать у «залётчиков» Жбякина и Понторезова, вместе с их пробуждением, не проснулось.

После убытия курса в столовую, а потом и на занятия, оставалось ещё двадцать минут до прихода Дубинина. Осознав-таки, что их ждёт грандиозный звиздец, они решили убраться вдвоём. В виду ограниченности во времени, решили вымыть «взлетку», а туалет после.

–Туалет всё равно не успеете, вчера надо было грязь убирать.

– Чёнть придумаем, – ответили «двое из ларца» и с тем же усердием принялись за работу. И в точности, как те двое из мультфильма, так как работа у них не заладилась. Видимо, в первый раз держали в руках швабру и тряпку, вот и не знали, что делать. Андрей не собирался им помогать, даже советом.

«Цезарю – цезарево, Кесарю – кесарево» – злорадно думал он, глядя на их усилия по очистке авгиевых конюшен. – «Вчера бы и сам помог, когда надо было, а теперь уж, извольте сами».

«Чиркашей» после утренней «физры» прибавилось, грязь из умывальника распределилась и по «взлётке», усиливая грандиозность срача и ощущения неминуемого возмездия со стороны Дубинина. А до его прихода оставалось десять минут… «Залётчики», взглянув на часы, с утроенной скоростью принялись вытирать «взлетку», но время шло быстрей. Жбякин выглянул в окно и обреченно произнес:

– Дубина идёт.

Тут Понторезов пулей метнулся в умывальник и прибежал обратно с порошкообразным чистящим средством «пенолюкс». Жбякин недоумённо посмотрел на него и что-то хотел сказать, но Понторезов высыпал порошок на пол и крикнул:

– Тащи одёжные щетки.

Андрей с интересом наблюдал за действом, стоя на тумбе. Жбякин принёс две щётки, и они с Понторезовым принялись тереть «чиркаши» на линолеуме. Андрей понял суть замысла – Дубинин всегда заходит на курс с центрального входа и сразу идёт в умывалку и туалет, чтобы проверить чистоту. Здесь же, при входе, на полу рассыпан порошок на площади около двух квадратных метров. Дубинину придётся перепрыгивать (а хорошую спортивную форму он давно растерял, в «спорттоварах» уже не купишь) или возвращаться вниз и заходить с дальнего входа. Это даёт от силы пять минут времени, но потом он всё равно пройдет в туалет.

– Курс, смирно!!! – заорал Андрей вытянувшись на тумбе в одноимённой стойке и доложил, что происшествий за время его дежурства на курсе не произошло. Срач пока не в счёт. Дубинин, увидев порошок и усердно драивших пол курсантов (Жбякин даже высунул кончик языка от старания), хотел было шагнуть, но передумал и попятился назад.

– Вольно. Занимайтесь, не буду вам мешать, – пробормотал он, и стал спускаться по лестнице вниз.

Понимая, что они лишь оттянули время казни, Жбякин подбежал ко второму входу и рассыпал порошок на пол. Услышав скрип двери, стал изображать усердие и тереть пол щёткой. Дубинин хотел было преодолеть препятствие, но снова не решился.

– Молодцы, занимайтесь, – удовлетворенно хмыкнул он и скрылся в своём кабинете.

Дневальные ещё три часа изображали адский труд по чистке линолеума, продвигаясь по сантиметру в час, и не давая возможности Дубинину пройти к туалету (может он и хотел по естественным надобностям, но такой возможности у него не было), хотя он и предпринимал четыре безуспешные попытки пройти. Перед обедом прибежавших с занятий курсантов Дубинин выстроил на «взлетке» (они скрыли старую грязь и принесли новую), довёл нужную информацию, затем ушёл в свой кабинет, забыв уже проверить туалет. Его привычный режим сегодня был нарушен, обычно он после 11-ти уже не занимается проверкой чистоты. В это время или уже чисто, или наряд отдыхает, готовясь к внеочередному дежурству.

После обеда Дубинина вызвали к начальнику института на совещание, где он пробыл до 17.00 час. Не возвращаясь на курс, он построил подчиненных на плацу и что-то доводил. Дневальные расслабились (до окончания дежурства оставалось менее часа) и туалет с умывальником так и не трогали. Через несколько минут прибежал запыхавшийся курсант:

– Весь наряд быстро на плац, на построение перед курсом. Я на тумбе постою, – пропыхтел он.

«Вот и всё, чуда не произошло. Сейчас состоится торжественная казнь перед лицом товарищей. А счастье было так близко… Интересно, как Дубинин узнал про срач? Он же, вроде, не заходил в туалет. Если бы зашел, мы бы услышали. Хотя, сейчас всё и узнаем», – размышлял Андрей, глядя на часы.

– Пошли, звиздюлей получать, – «порадовал» он дневальных и они, с удрученным видом, спустились на плац.

Сначала они заняли свои места в строю во взводах, затем после команды: «Выйти из строя» и объявления фамилий, каждый вышел и замер лицом перед строем. Лица товарищей выражали скорбь (все понимали, что сейчас произойдет казнь), но у некоторых и злорадство («так вам и надо, мажоры. Мы убираемся, а у вас срач»).

– За образцовое несение службы при исполнении обязанностей на дежурстве, объявляю курсантам (звучат их фамилии) внеочередное увольнение!

Курс, как один человек, охнул. Такой речи и результата дежурства под руководством Андрея никто не ожидал. Злорадство сменилось недоумением и злобной завистью: «Всё можно этим мажорам. Купили увалы, наверное». Андрей купить увольнение не мог, и сам был в легком ступоре от услышанного.

– Служу России! – хором ответили «отличники службы».

– Встать в строй!

– Есть! – заняли свои места во взводах.

Андрей хоть и был ростом почти ниже всех во взводе, но стоял первым в первой колонне, как командир первого отделения. Возвышавшийся сзади над ним на добрых две головы, Тухтаров прошептал:

– Андрюх, я что-то не понял. Срача такого на курсе я никогда не видел. За что «увал» – то? Мы думали, вас казнить будут.