Олег Яковлев - Повесть о Предславе

– Что енто тамо? – Любопытная Златогорка подбежала к обрыву, но тотчас резко бросилась обратно. – Тамо!.. – Она неожиданно перешла на шёпот и приложила к губам палец. – Люди какие-то. В шапках мохнатых, комонные[89].

В глазах девочки полыхнула тревога.

– Ну-ка, давайте подберёмся, поглядим. – Предслава ухватила за руку растерявшегося Позвизда и потянула его за собой.

С прибрежной кручи были хорошо видны всадники на стройных статных скакунах. Предслава насчитала их около двух десятков. Все они были в коярах[90] или в кольчатых калантырях[91], головы большинства покрывали широкие бараньи шапки, хотя на нескольких княжна заметила плосковерхие лубяные аварские шеломы[92], скреплённые железными пластинами. За спиной у каждого висел лук и колчан со стрелами, на поясах блестели кривые сабли в ножнах, к локтям были привешены небольшие округлые, обтянутые кожей щиты. Одни вершники вылезли из воды и отряхивались, другие ещё плыли на плотах, сшитых из растянутых лошадиных шкур. Концы шкур были привязаны к хвостам коней, и те, понукаемые плетьми и негромкими возгласами, вплавь переправляли их на берег.

– Это ж поганые![93] – испуганно прошептал Позвизд.

– Так. Вот что сделаем. Тотчас поторопимся в детинец. И воеводе Александру о том, что тут видали, скажем, – распорядилась не потерявшая присутствия духа Предслава. – Ты, Златогорка, дуй вперёд, у тя ноги быстрые, на Подоле людей упреди. А мы с Позвиздом следом, в гридницу княжескую.

Мчались домой что было сил, вздымая босыми ногами пыль на дороге. На острые, ранящие стопы камни не обращали внимания – было не до того. Уже и не помнила Предслава, как очутилась на княжьем дворе, как ворвалась в гридницу, расталкивая ошеломлённых гридней.

– Воевода Александр… где?! – срывающимся голосом вопрошала она, ища глазами знакомое узкое лицо Поповича с вислыми пшеничными усами.

И когда увидала, наконец, перед собой этого удалого храбра-рубаку, то выпалила вмиг:

– Печенеги… возле брега… Днепр переплывали. Два десятка, не менее… Мы их… с кручи видали… Там.

Она указала рукой в сторону реки.

Александр спокойно, с хитроватым прищуром осмотрел девочку и её спутников, затем перевёл взгляд на толпившихся в гриднице воинов, недовольно крикнул:

– Чего встали? А ну, мечи в руци – и ко брегу! Илья, сотню ратников бери – и вперёд! А остальным – ворота на запоры, да на стену! Ну, живо, живо! Али не слыхали, о чём княжна повестила?!

– Ты… ступай, – ласково сказал он девочке и, отвернувшись, тотчас позабыл о ней, занятый приготовлениями к грядущему выступлению.

Златогорка дёрнула подругу за рукав платья.

– Предслава! Пойдём на стену взберёмся, – предложила она. – Может, узрим, как наши с печенегами рубятся.

– Пошли!

Увлекая за собой и Позвизда, девочки выскочили из гридницы на крыльцо и по саду прокрались к надломанному колу в частоколе. Перебравшись через него, они пересекли широкую улицу и, миновав врата Десятинной церкви, вскоре оказались возле бревенчатой стены детинца.

– Нельзя туда! – преградил им путь у подножия узкой деревянной лестницы усатый страж. – Не велено никого пущать!

– Дяденька! Да мы взглянуть токмо! Единым глазком! – взмолилась Предслава.

– Сказано: не пущу! – проворчал стражник.

Для большей убедительности он погрозил им зажатым в деснице копьём.

Предславе с приятелями осталось лишь горестно вздохнуть. Впрочем, Позвизд тотчас жестом поманил девочек к себе и заговорщически прошептал:

– Есть одно место. У ворот Лядских. Пробраться мочно. Страж тамо добрый, бывший дядька наш, Поликарп.

Недолго думая, босоногие дети поспешили обратно – мимо княжьего двора и Десятинной церкви в южную часть детинца. Повсюду на улицах царили суматоха и шум. На Предславу едва не наехала запряжённая ленивыми волами телега. С гиканьем проскакал в сторону дворца вершник на взмыленном скакуне.

Пропетляв по кривым улочкам, Позвизд вывел девочек к Лядским воротам, плотно запертым на все засовы. Стражи здесь было не меньше, чем у северных врат города, но юный княжич, не робея, стал взбираться по крутой лестнице на глядень.

– Сотника Поликарпа нам сыскать надоть, – отвечал он на недоумённые вопросы дружинников. Златогорка и Предслава спешили за ним вослед. Так они пробрались в сторожевую башенку с треугольной крышей, выкрашенной в зелёный цвет.

Сотник Поликарп, полный седобородый старик, охая и вздыхая, сокрушённо качая головой, пытался увещать детей:

– Неча вам тамо деять. А еже стрела шальная! Печенеги – стрелки ловкие. На лету жаворонка в небе бьют!

– А мы сторожко, – возразила ему Предслава. – За зубьями укроемся да поглядим маленько.

– Ох, и как с вами быти! Ну что ж. Ступайте. Токмо глядите, тихонько чтоб, и ворочайтесь по-быстрому.

Довольные дети прошмыгнули на дощатую площадку заборола.

Со стены открывался вид на Перевесище – поросшие густым лесом овраги, где князь Владимир часто устраивал ловы. По правую руку от него тянулась дремучая пуща, уходящая за окоём. С другой стороны вдалеке, за крутыми холмами, выглядывали строения Берестова.

Предслава, Позвизд и Златогорка проследовали вдоль стены, перебегая через стрельницы и узкие площадки, к юго-восточному краю крепости. Отсюда виден был Днепр, зоркий глаз разглядел бы даже пенящиеся барашки волн. Солнце косыми лучами било в лицо. Предслава, прикрыв глаза ладошкой, смотрела, как, извиваясь серебристой струёй, выехала к берегу Днепра дружина, различила по красному плащу воеводу Александра, который, взмахивая рукой в булатной рукавице, отдавал распоряжения. Вот один отряд воинов отделился от дружины и помчался по шляху вдоль реки, другой, вздымая пыль, поскакал в сторону Вышгорода, на север.

– Сторожевые отряды посылает, – пояснил Позвизд. – Видно, не настиг печенегов. Быстрые они, мигом в степь сиганули.

– Эх, мне б туда! – воскликнула Златогорка. – Я б их догнала!

Позвизд, криво усмехнувшись, передёрнул плечами.

Сзади раздался тяжёлый грохот сапог.

– А вам чего здесь надо?! – рявкнул за спиной у Предславы голос Ивещея. – А ну, вниз! И кто вас токмо сюда пустил!

Боярин грубо ухватил Златогорку за косу.

– Ты, смердова дочь, закопёрщица в сем деле?! Всё средь княжьих чад баламутишь! Я-от те задам!

Златогорка, вдруг ловко извернувшись, укусила Ивещея за руку, да так сильно, что у того на ладони проступила кровь.

– Ах ты, дрянь! – взвизгнув от боли, боярин отдёрнул руку.

– Бежим! – крикнула Предслава и бросилась вниз по лестнице.

Позвизд и Златогрока поспешили за ней. Вслед им долго ещё неслись проклятия Ивещея.

Вечер того дня прошёл спокойно, хотя воротившийся в крепость воевода Александр был необычно хмур. Строго-настрого приказав охранять все городские ворота, он до рассвета сидел в своей палате, не смыкая очей. Чуяло сердце отважного воина – не случайно рыскали окрест Киева печенеги. Грядёт, по всему видать, на Руси тяжкая пора лихолетья.