Говард Пайл - Приключения Робина Гуда

Перед входом в харчевню он увидел нескольких веселых парней. То были бродячий жестянщик, два босоногих монаха и шестеро королевских лесничих, одетых в зеленое линкольнское сукно. Все они пили пенистый эль и пели песни про старые добрые времена. Перемежая пение шутками, громко смеялись лесничие, еще громче смеялись монахи – крепкие парни с бородами, кудрявящимися, как шерсть черных баранов, но громче всех смеялся жестянщик, и пел он звонче остальных. Сума его и молоток висели на ветви дуба, и к нему же прислонена была крепкая дубинка толщиной с запястье и с шишкой на конце.

– Давай-ка, – крикнул усталому гонцу один из лесничих, – иди сюда, выпей с нами. Эй, хозяин! Принеси всем нам еще по кружке эля!

Гонец рад был присесть вместе с остальными, он изрядно устал, да и пиво тут было отменное.

– Что за вести так спешно несешь ты? – спросил его один из лесничих. – И куда едешь?

Гонец был парнем говорливым, к тому же кружка эля развязала ему язык. Сев поудобней на скамью, он с удовольствием рассказал, какие вести везет. Хозяин харчевни слушал его, прислонившись к дверному косяку, его жена стояла рядом, сунув руки под фартук. Гонец поведал все с самого начала: о том, как Робин Гуд застрелил лесничего, как спрятался в лесу, дабы избежать правосудия и как живет он там, незаконно убивая оленей его величества и налагая дань на толстых аббатов, рыцарей, эсквайров, так что из страха перед ним никто не осмеливался ездить даже по Фосс-уэй и широкой Уотлинг-стрит. Рассказал о том, что шериф решил арестовать этого мошенника, которому и дела нет до приказов короля и шерифа. Потом поведал он о том, что в Ноттингеме не сыскался ни один человек, готовый вручить Робину Гуду шерифов приказ, уж больно все боятся остаться с переломанными костями, а то и с разбитой головой, и о том, что сейчас он, гонец, держит путь в Линкольн – поискать храбрецов среди тамошних жителей.

– А я вот – житель Банбери, – сказал веселый жестянщик, – и никто ни в Ноттингеме, ни в Шервуде, если уж надо на него равняться, не умеет управляться с дубинкой так, как я. Эй, парни, разве не сражался я с безумным Саймоном из Или, на знаменитой ярмарке в Хартфорде? Разве не победил его там на глазах у сэра Роберта Леслийского и его супруги? Этот Робин Гуд, о котором я прежде никогда не слышал, наверняка буян еще тот, но, хоть и силен он, разве я не сильнее? Хоть и ловок он, разве я не ловчее? Клянусь прекрасными глазами Нэнси с мельницы и своим собственным именем, а зовут меня Уот Яблоневая Дубинка, и сыном своей родной матери, то есть мною самим: я, Уот Яблоневая Дубинка, сойдусь с этим мошенником и, если не захочет он глядеть на печать повелителя нашего, короля Гарри, и на приказ славного шерифа ноттингемского, я его так отделаю, что больше никогда ни пошевелит он ни рукой ни ногой! Слышите вы мои слова, братцы?

– Да ты как раз тот, кто мне нужен! – воскликнул гонец. – Отправляйся-ка со мной в Ноттингем!

– Нет, – ответил жестянщик, качая головой. – Не пойду я ни с кем никуда, кроме как по своей воле.

– Что ты, что ты, – спохватился гонец, – нет такого человека в Ноттингемшире, кто заставил бы тебя идти против твоей воли, храбрец!

– Еще бы я не был храбр! – ответил жестянщик.

– Да, ты смелый парень, – поддакнул гонец. – А наш шериф пообещал восемьдесят золотых тому, кто арестует Робина Гуда, пусть даже проку от этого будет немного.

– Тогда я пойду с тобой, парень. Но погоди, я возьму свою суму и молоток, да дубинку. Только попадись мне этот Робин Гуд – поглядим тогда, как он посмеет пренебречь королевским указом!

Расплатившись с трактирщиком, гонец и жестянщик отправились обратно в Ноттингем: гонец сел на лошадь, а жестянщик зашагал рядом.

Как-то солнечным утром вскоре после этих событий Робин Гуд тоже отправился в Ноттингем – поглядеть, что в городе творится. Весело ступал он по обочине дороги, в траве пестрели маргаритки. Он глядел по сторонам, и мысли его витали далеко-далеко. Горн висел у него на боку, а лук и стрелы за спиной, он шел и крутил между пальцев крепкую дубовую палку.

Вскоре Робин увидал впереди жестянщика – напевая веселую песенку, тот шагал ему навстречу. За спиной у него висела сума и молоток, а в руке была прочная палка из яблони в шесть футов длиной. Пел он вот что:

– Привет тебе, друг добрый! – крикнул ему Робин.

– «Пошел я набрать земляники в лесу…»

– Привет тебе! – снова прокричал Робин.

– «Что в полной стоял красе…»

– Эй, ты не глух ли, парень? Друг добрый, говорю я тебе!

– А ты кто такой, что осмеливаешься прервать мою чудную песенку? – спросил жестянщик, прекращая петь. – Привет и тебе, друг ты добрый или нет. Но вот что скажу я тебе, храбрый малый: если ты добрый друг – это хорошо для нас обоих, а если нет – плохо для тебя.

– Откуда ты, славный парень? – поинтересовался Робин.

– Из Банбери, – ответил жестянщик.

– Беда, – сокрушенно молвил Робин. – Дошли до меня дурные вести оттуда сегодня утром.

– Не может быть! Прошу, расскажи скорее! – в нетерпении воскликнул жестянщик. – Ты видишь, я – бродячий ремесленник, и потому жаден до новостей, как священник до монет!

– Что ж, – сказал Робин, – слушай, я расскажу, но держись молодцом, потому как вести дурные, поверь мне. Слышал я, что сегодня посадили в колодки двух жестянщиков за то, что пили они эль и пиво.

– Да падет чума на тебя и твои вести, подлая собака! – воскликнул жестянщик. – Худое говоришь ты о добрых людях. Но коли два парня попали в колодки – твоя правда, дела и впрямь невеселые.

– Нет, – отвечал Робин, – тут ты не прав. Оплакивай теперь свой промах. Весть эта печальна потому, что только двое в колодках, а остальные как бродили по стране, так и бродят.

– Клянусь оловянной миской святого Дунстана! – вскричал жестянщик. – Я не прочь намять тебе бока за твою злую шутку! Если кого и надо сажать в колодки за пьянство, так первым – тебя!

Громко рассмеялся Робин и сказал:

– Достойный ответ, жестянщик, достойный! Острословие твое как пиво: пенится, когда киснет! Но ты не ошибся, парень, я и впрямь люблю пиво и эль. Потому пойдем-ка со мной вместе в харчевню «Синий кабан», что здесь неподалеку, и, если ты пьешь так, как говорит мне твоя наружность, – а я думаю, она меня не обманывает, – я угощу тебя таким добрым пивом, какого не сыщешь на просторах Ноттингемшира.

– Богом клянусь, – ответил жестянщик, – хороший ты парень, хоть и подлые у тебя шутки. Нравишься ты мне, друг дорогой, и можешь звать меня язычником, коли не пойду я с тобой в «Синего кабана»!

Они пустились в путь вместе, и Робин вновь обратился к жестянщику: