Алексей Наст - Русская Лолита! Пожар надвигается

–Видишь, только с дороги. Князья совещаются. Давай, ставь на стол, что есть. И вели холопке варить к вечеру посытней чего – Сысой в городе, у нас ночевать будет.

Агафья отошла в угол комнаты.

–Изменился ты сильно, Семён.

Семён сел на лавку, вздохнул устало – дома. Слава богу.

–Ничего, Гаша. Привыкнешь. Это же я.

И поманил её. Агафья бросилась, прижалась губами к его рту, жадно стала целовать. Руки Семёна сжали тело жены, и он в раз почувствовал, как устал от дороги, и как прекрасно быть снова дома!

«»»»»

Гул боя был слышен в орду Шибана.

Аян с Шибаном сидели на конях, смотрели вдаль. Там, тёмной грядой, прерывали горизонт проклятые валы булгар – штурмы укреплений унесли жизни тысяч кыпчаков. Чёрная масса штурмующего войска бурлила муравейником.

Ещё один гонец, рвя повод, завернул лошадь, соскочил с седла, упал на колени перед Шибаном.

–Мой хан, нойон Тукей просит послать на валы монгольских воинов – кыпчаки ослабели. Этот штурм тоже отобьют, если не ударить свежими силами.

Шибан ничего не сказал, глядя вперёд, тронул коня. За ним послушно двинулись Аян, нукеры охраны, тысячники Бутуай и Черок. Обгоняя ханскую свиту, пыльным потоком понеслись монгольские тысячи.

Аян задрал голову – высоко в знойном небе парил орёл. Ему всё видно оттуда. Много крови впитает в себя эта земля, и будет долго пахнуть мертвечиной. Орёл улетит в другую страну – ему нужна живая добыча, мертвечину клюют вороны.

Свита взяла в бок, чтобы не глотать пыль войска. Ехали быстро, но не утомляли коней. Примчался ещё один гонец от Тукея. Шибан, взмахом руки, отослал его прочь, не выслушав.

Кыпчаки и в этот раз не смогут пробиться на валы, а это значит, что придётся повторять штурм в другом месте, или здесь, после того, как отдохнут воины.

Монголов Шибан берёг, словно своих детей. Да и не могли они решить победы – пять тысяч, пусть отборных воинов, слишком мало, чтобы сбить впившихся клещами в укрепления многочисленных булгар – им было, что терять!

Гул штурма нарастал. Монгольские тысячи с рыси перешли на шаг и, наконец, встали. Свита подъехала к злому Тукею с его нойонами. Нойон был потным и грязным от поднятой пыли и, казалось, сам участвовал в ожесточённой рубке.

–Не возьмёшь валов? – Шибан остановил коня, посмотрел на вязкую рубку на валах. Кыпчаки лезли наверх медленно, устало. Горы трупов мешали воинам под валами – приходилось идти по телам погибших.

–Хан, пошли в бой монголов! – попросил Тукей.

–Зачем? Чтобы на проклятых валах полегли лучшие воины? Монголы, в конных сшибках сделают больше, чем все кыпчаки, вместе взятые. И валы взять, я велел тебе, Тукей, а, послав монголов, получится, возьму сам.

–Хан, позволь дать сигнал к отходу? Булгары просто вырубят моих воинов.

–Пусть, – с досадой отозвался Шибан, посмотрел на Аяна, начал перебирать в руках повод. Бату уже не раз присылал предупреждения – ему не нравилась бессмысленная толчея у валов.

–Хан, – Тукей выразительно сверкнул глазами. – Мы зря теряем воинов.

–Хорошо. Отводи с валов, – Шибан скривился и, завернув коня, поехал прочь.

Юрт-джи уже ставили шатёр и юрты, вкапывали коновязи.

Аян остался с Тукеем, смотрел, как кыпчаки поспешно скатываются с валов, отходят, падают, пронзённые стрелами. Булгары радостно выли, добивая отступающих и потрясая мечами.

Аян тронул коня, не спеша поехал к валам.

–Куда?! – заорал Тукей.

–Хочу посмотреть поближе. За частоколом я вижу знатного воина, может, это их князь.

–Где?

–Вон там.

–Ого! – Тукей оживился, догнал Аяна, остановил коня. – Это же сам Адавлет. То-то здесь было так жарко. Может, и сам хан булгарский здесь.

Аян устремил взгляд на человека, который противостоял своей волей натиску захватчиков. Молод. Не старше его, Аяна…

–Посмотри, князь Адавлет, – Адавлета тронул за локоть Збин. – Вон сам Тукей, монгольский нойон.

–А рядом?

–Не знаю. Его не знаю. Может, сам Шибан.

–Нет, это не Шибан, – решил Адавлет.

Сегодня он снова победил – монголы отходят. Они будут стоять под валами, зализывать раны, готовясь к новому удару. Сколько их было, этих ударов! Дотянуть бы до зимы, там легче будет – облить валы водой, да и холод, и пронзительный степной ветер, будут на стороне обороняющихся.

Не торопясь, припадая на ушибленную ногу, Адавлет спустился с валов вниз, сел на поданного коня, не спеша поехал к рубленной избе, у которой стоял в распахнутом халате дядя-хан.

Адавлет спешился.

–Всё! Уходят.

Хан промолчал, открыл дверь избы, пропал в тёмном проёме. Адавлет вошёл следом.

В душной, сумрачной комнате, он снял железный шлем, вытер мокрый лоб – не заметил, что вспотел, отстегнул железный нагрудник, накалённый на солнце.

Хан сидел на низком стульчике, указал на шёлковые подушки, разбросанные по устилавшим полы коврам.

–Садись, герой!

Слуга помог снять нагрудник, пояс с мечом. Адавлет уселся на подушки. В руке оказалась чаша с вином.

–Выпей, Адавлет, – хан помолчал, обдумывая слова. – Плохи дела.

–Плохи, дядя, – согласился Адавлет, отхлебнул вино – пить хотелось, но оно показалось невкусным, отдал чашу слуге.

–Слава богам, мы успели пресечь смуту. В стране порядок. Войско едино. Но нам ли тягаться в одиночку с монголами! Мы бьём их воинов, а они гонят других. Нужны союзники.

–Да, дядя. Что творится на юге? Половцы разбиты. Они разграбили наших данников буртасов и мордву. Монголам стоит только поднажать на юге, разбить последние заслоны и, путь в центр Булгарии открыт. Валам грошь цена.

–Я думал об этом. Надо просить помощи у русских. Надо слать к князю Юрию послов.

Адавлет молчал.

–Поедешь ты, – сказал хан.

–А войско? – уезжать на Русь не хотелось. Адавлет думал, что именно он может разгадать хитрые уловки врагов.

–Войско примет Халан.

–Но, почему я, дядя?

–Потому, что так решил я – хан. В прошлый раз, ты прекрасно справился – нам было тяжело, и ты привёз подтверждение мира с русскими.

–Что ж, твоя воля – закон.

–Твои слова ласкают слух дяди, – улыбнулся хан, кивнул слуге.

Слуга подал хану вино. Адавлет взял чашу кумыса.

–За победу!

«»»»»»

Князь Юрий затеял рыбалку. На покатом берегу реки, сдавленном вековыми соснами, омывающими корни в тёмной воде, князь с воеводами Еремеем, Семёном и, оставшимся во Владимире, Сысоем, руководил дружинниками, выбредающими по шею в воде с бреднем. Микула, обмочив бороду, ругался на весь лес. Юрий смеялся, озорно требуя пройти вдоль заиленного берега, где была яма.

–Микула, загребай ближе – там, в яме полно рыбы!

–Князь, утону – там дна нет! – протестовал Микула из воды.

–Говно не тонет! Не бойся, вытащим!

С матерками и хохотом, прошли по яме – Микула начал тонуть, выпустил бредень, еле вылез на берег. Дружинники вытягивали из воды добычу – в ячее бились подъязки и щуки.