Алексей Наст - Белым по белому

Август выдался жарким и солнечным. Город утопал в знойных лучах, в полуденные часы, превращаясь в раскаленную, источающую асфальтовую вонь, печь. Стены зданий так накалялись, что если ненароком кто-то хватался за кажущийся прохладным цоколь, то мгновенно отдёргивал руку – горячо! Автобусы в эти часы были полупустыми, и лишь нескончаемый поток автомобилей показывал, что повседневная суета бьёт через край, с улиц переместившись в прохладу помещений и салонов комфортных авто. Город жил напряжённой жизнью, остановить которую было не под силу потугам природы. Жара, так жара. Двигаться всё равно надо – деньги зарабатывать, остановишься, и всё рухнет. Движение – жизнь… Но всё-таки было очень жарко – это признавали все… Очень для этих мест. Россия ведь, не Африка!

Колька Алексеев, невысокий подросток, только окончивший девятилетку, и абсолютно не знавший, как жить дальше, в этот «роковой» для себя август, поддавшись влиянию духоты, подал документы в ПУ (Профессиональное Училище). Если бы мать была сейчас рядом, она бы не позволила сыну сделать столь безрассудный шаг, ведь Колька восемь лет отучился на отлично, и только девятый класс запустил, благодаря пропускам. Она бы рыкнула, и Колька, как миленький, продолжил бы обучение в школе, и нагнал бы к концу одиннадцатого класса, и, наверное, смог бы подать документы с ЕГЭ в какой-нибудь институт. Он, вообще, с первого класса был примерным мальчиком, много читал, особо не шалил, и им все были довольны. Но мать, как на зло, работала в другом городе, и приехать не могла, а Колька, живший у бабушки, почувствовав волю, существовал по собственному усмотрению.

Зачем ему продолжать обучение в средней школе, когда и так еле вытащил девятый класс?! А колледж – это другой уровень, куда более сложный. Колька же по натуре – свободный художник! Дальнейшее долгое нудное обучение – это петля на шею его вольной натуре! А ПУ он, шалтай-балтай, но закончит, и со спокойным сердцем пойдёт в армию на годик, а после – воля! Вечная воля и беспечность свободного художника!… Вопрос только художнику от Остапа Бендера: «Хочу спросить вас, как художник художника: вы рисовать умеете?!». Колька усмехался этому вопросу – рисование здесь не причем! Свободный художник – это состояние души. Остап Бендер тоже был свободный художником. Он был аферистом-авантюристом, любовался своими подвигами, как произведениями искусства, совершал их изящно: «Замрите, ангелы! Смотрите – я играю!». И Колька таким был. Не аферистом, конечно – просто свободным художником. Он верил в эту идею. Подцепил её, уже не помнил, откуда, и уверенно продвигал. Быстренько рассчитаться с государственными повинностями, в виде получения минимума обязательного образования и срочной службы в армии, и адью! Может, он чуть-чуть подработает копеек на загранпаспорт, и мотанет в Испанию или Португалию, будет минимально трудиться на фруктовых плантациях, собирая апельсины и лимоны, чтобы иметь миску паэльи и бутылку дешевого сухого вина. Море, пляжи, приключения – всё его! И никто ему не будет указ! Даже владелец плантации. Начнёт вякать, Колька ему по-русски: «Фок ю, начальник! Фок ю!». Пару тёплых апельсинов в карман, и пошёл, куда глаза глядят. Плантаций хватает на юге, пристроиться всегда можно, тем более теперь, после этой страшной пандемии с коронавирусом, который прошёл беспощадной косой по странам Южной Европы. А что там много мигрантов из Северной Африки, так и они порядочно вымерли в своих антисанитарных лагерях. Да и пусть, что их много осталось и ещё больше новых приехало и пробралось сквозь дырявую границу, это ничего – будет драться с ними, с неграми и арабами, чтобы сильно не наседали! Славяне издревле защищали Европу от орд завоевателей с востока. Ну, а он теперь будет биться за свободу Европы с завоевателями с юга! Какая разница? Как завещали Ломоносов и Пушкин в своих одах. Хотя, он больше верил Блоку, с его знаменитыми словами о русских: «Да, скифы мы, да, азиаты мы, с раскосыми и жадными глазами!». Точно сказано. И он типичный скиф. А скифу много ли надо? Свобода. Личная свобода и свобода передвижения!… Так ему виделось в мечтах! Он, буквально, грезил этими видениями, и верил, что всё будет так, как он придумал. Хотя (говорил он себе), если к тому времени, как он отслужит и оформит загранпаспорт, африканцы совсем уж захватят и поработят Пиренейский полуостров и прекрасную Италию, он поедет куда-нибудь в другое место – мир большой! Что, на Европе свет клином сошёлся? Много о себе воображают, а элементарно защитить свой сытый и дорогой им образ жизни уже не могут – выродились, погрязнув в пороках, как древние римляне. Поедет в Таиланд или Индию – там русских много живет, тусуются постоянно. Миллионеров много всяких беглых, что денег наворовали и проживали их нервно в безумных оргиях. К ним в друзья вотрётся, и будет тусить, не думая о завтрашнем дне…

Когда Кольке выдали справку о приёме документов, он радостно подшил её к своему школьному архиву – в толстую папку со всеми табелями успеваемости и, засунув ту подальше, стал лениво ожидать конца каникул и начала новой жизни.

Остатки августа прошли в бесчисленных рыбалках, пикниках, отдыхах на даче и в деревне у тётушки. Он приехал из деревни загоревшим, и совсем разленившимся. Дома было уютно. И здесь вдруг сжалось сердце – а ведь завтра снова идти учиться!

Кольке страшно хотелось сразу же произвести неизгладимое впечатление на девчонок в училище. Может, там будут красотки! И с какой-нибудь из них он замутит дружбу. У него просто обязана быть классная девчонка! Такая стройная, с титёчками. И с тугой попкой, как орех! Это как в молодёжном сериале сделали проплаченный конкурс красоты, и вручили первый приз, кому было указано, но справедливо – у неё попа была тугая, как орех!

Полночи он провёл в мечтах, так и заснув, рассуждая о составе завтрашнего наряда…

Утро внесло свои резкие коррективы. Колька открыл глаза и понял, ещё находясь в кровати – на улице бушевал ливень.

В окне жил сырой пейзаж размытого грязью переулка. Тучи клубились и неслись под давлением воздушных потоков, иногда сливаясь в сплошное серое марево, низвергающее водные потоки на умывающиеся, после невыносимого жаркого августа, дома. Прохладный ветер, покачивающий верхушки деревьев, сдувал остатки лета.

Первое сентября – начало нового учебного года, начало новой осени, прелестной поры постепенного затухания природы, сопровождающейся всплесками ярчайших красок и оттенков… Всё это было впереди. А пока дождь воспринимался, как обычный летний, принёсший долгожданную прохладу.

Колька бежал по мокрой, суетной улице, заполненной зонтами и торопящимися прохожими, и, пробегая под карнизами, сливающими с себя грязную воду, боялся измараться и опоздать на автобус.