Михаил Чуркин - Сквозь тайгу к океану

На задание Сеня взял с собой своих надежных друзей и соратников Евсеича и Гришу. Доносчик жил в одном из прилепившихся друг к другу домишек, на улице, заселенной мастеровым людом. В прошлом и сам Калистрат Матвеевич Бандур, а именно так звали этого угрюмого старца, был неплохим столяром. Он и сейчас иногда выполнял некоторые столярные работы по ремонту мебели. Этим обстоятельством и решил воспользоваться Арсений, чтобы выманить злобного Калистрата из его «берлоги». Впрочем, на берлогу его жилище не было похоже. Это была ухоженная изба пятистенок, с расположенном во дворе сараем-мастерской, банькой и огородиком. Дом почти примыкал к хатке казненного сапожника, у которого после гибели осталась вдова и двое детей. Как выяснилось позже, дед-провокатор прокопал из подпола-чулана ход под стену соседа и пробил отверстие чуть ниже половиц сапожника. Пробираясь по этому лазу, он часами сидел и слушал разговоры в доме соседа.

Одевшись пофорсистей и придав лицу глуповато-нагловатую мину приказчика, Арсений постучал в дверь Бандура. В жилище было тихо, но Сеня чувствовал, что через щели в закрытых наружных ставнях его внимательно разглядывает хозяин. Затем послышались шаркающие шаги и прозвучал сдавленный глухой голос.

– Чего надо?

– Заказ вам.

– Заказы не принимаем, – был ответ.

Сеня нанес визит утром, когда уже рассвело, но старик был настороже.

– Мне вас порекомендовал Иван Петрович Ганнушкин, вы ему хорошо кресла перетянули, – Сеня выдал информацию, полученную у Рака. – Мой хозяин, купец Санаев Анатолий Иванович, просил пригласить опытного мастера перетянуть кожу на диване. Ребята малые играли и пробили обивку на самом видном месте. Нужна тонкая работа, а у нынешних столяров одна пьянка на уме. Наработают такого, что потом хоть выкидывай дорогую вещь.

– Уж наделают делов, хари поганые, руки-крюки, – отозвался хозяин.

Фраза разведчика попала в цель. Этот человеконенавистник был самолюбив и с презрением и ненавистью относился к своим собратьям по столярному делу.

– Ладно, говори адрес.

Арсений назвал адрес.

– Пусть ждут, зайду, – прогундосил столяр.

Такого оборота дел Сеня не ожидал, но тут же нашелся и заявил.

– Задаточек возьмите, чтобы все честь по чести.

Выманить старого негодяя в безлюдное место не представлялось возможным. Придется разбираться с предателем на месте.

Алчность старика взяла свое, и некоторое время спустя щелкнул засов и дверь приотворилась. В проеме появилась желтоватая лошадиная физиономия и показалась ладонь.

– Ладно, давай деньги.

По Сениной команде спрятавшиеся за углом Гриша и Евсеич навалились на створку и, отшвырнув хозяина, ввалились в сени. Сильным ударом в челюсть Григорий сбил злобного деда на пол. Сеня огляделся по сторонам. Улица была пустынной. Он вошел следом и закрыл дверь.

Евсеич с Гришей склонились над лежащим без сознания столяром. Рядом с ним на полу валялся массивный револьвер «Смит и Вессон», а также топор. Промедли товарищи чуть дольше, их ждал бы яростный отпор. Партизаны заволокли доносчика в комнату, связали ему руки и заткнули рот кляпом.

– Ну что, помогли тебе твои ляхи? – спросил пришедшего в сознание Калистрата Арсений.

– Привет вам, дядя, от полковника Шугурова. Плохо вы выполняете задания контрразведки.

Ошарашенный старик удивленно вылупил глаза. Полковник Шугуров был начальником контрразведки и сам неоднократно благодарил его за помощь в борьбе с большевиками. Наконец до него дошло, что над ним просто издеваются, и он по-настоящему перепугался.

– Вынь у него кляп из пасти, – приказал Арсений, – если пикнет – пулю в лоб. Уразумел, Калистратушка?

Тот поспешно закивал головой. По щекам старого мужика текли слезы. Неожиданно тонким голосом он забормотал:

– Не убивайте, люди добрые. Не надо. Я вам службу, какую надо, сослужу.

Как все жестокие люди и садисты, он оказался плаксивым трусом.

– А мы подумаем, есть ли с тебя прок, – помахивая стволом нагана у него под носом, заявил Сеня.

– Да чего с ним говорить, – возмутился Гриша, – шлепнуть гада и дело с концом.

– Э, брат, нет, – возразил Арсений, – пусть он нам расскажет, кто ему известен из доносчиков, работающих на контрразведку, вот тогда за его услуги мы его, может быть, еще и наградим.

Наивно уцепившись за эту фразу, Бандур закивал головой и поспешно стал перечислять всех известных ему «стукачей» охранки. Впрочем, знал он совсем не многих.

– Сколько ж тебе платили, Каинов сын? – спросил Евсеич.

– Да что там платили, сущие пустяки, у меня все записано в книжечке.

Действительно, в записной книжке предателя имелся полный отчет о его денежных поступлениях, а также фамилии и описания людей, выданных им белым и японцам.

– Как ты передавал информацию? – продолжал допрос Арсений.

– Заходить по адресу мне разрешали только в крайнем случае. Обычно оставлял записку в условном месте или письмо на почте на востребователя.

В голове Арсения мгновенно зародился план. Он приказал развязать злодея.

– Так, если хочешь жить, бери бумагу и пиши? что скажу. Как ты обычно пишешь? Ну, быстро выкладывай!

– Довожу до вашего сведения, что мной выявлен… – начал Бандур.

– Вот бери карандаш и пиши… Написал?.. И далее – явочная квартира, большевиcтский притон? где по адресу… – Сеня назвал один из хорошо известных ему адресов на выселках, куда хунхузы сдавали свое награбленное барахло китайским скупщикам. Это был подлинный бандитский вертеп на окраине города с опиокурильней и шлюхами для развлечений.

Старик старательно, прикусив язык, писал округлым ровным почерком.

– Так, готово! – Арсений забрал листок. – Куда кладешь свои цидульки? – он сердито сверлил старца тяжелым взглядом.

– Под кирпичик ложу в склепе на кладбище, – он назвал один из фамильных склепов.

– Я вот сейчас пошлю своего человека? и он оставит твое письмецо, но не дай боже, ежели ты нас обманул – привяжем к дереву на тигриной тропе и жди киску с обходом.

Доносчик, и без того испуганный, совсем посерел лицом.

– Тебе придется идти с нами, – продолжал Сеня, – все свои заработанные подлым путем средства придется сдать в революционную казну. Ну а тебя, по сирости твоей, поставим на партизанский кошт.

Только после этих слов в глазах старика загорелась жадность, а следом за ней и подозрительность, но ее мигом вышиб из него простодушный Гриша.

Со словами: «Да что ты такое ему говоришь, этому Азефу?» – он звезданул столяра по зубам так, что тот свалился на пол.

На удивленье быстро скряга встал на карачки и, тряся башкой, поднялся на ноги.

– Все будет исполнено, – бормотал он и, после некоторой заминки, полез под матрац. Он вынул оттуда толстую пачку ассигнаций и положил на стол.