Юрий Корчевский - Княжья служба

Я взбежал по стене, монах не отставал. Все-таки любопытство – великая движущая сила.

Мы стояли и наблюдали за бочонком. Я молил Бога, чтобы какая-нибудь кочка или камень не задержали или не отклонили в сторону бег бочонка.

Разбойники не сразу заметили катящийся бочонок, а когда увидели, стали показывать пальцем, крича: «Вино к обеду подали!» Никто из них пока ничего не понял. Когда до шайки оставалось метров двадцать, человек в зеленом кафтане бросился бежать в сторону – все-таки он был воин и все успел понять.

Не докатившись несколько шагов, бочка взорвалась. Грохот был просто оглушительный, взметнулось пламя, все заволокло дымом и пылью. От взрывной волны у нас, стоящих на стенах, посрывало шапки. Все стояли в изумлении.

Когда дым рассеялся, а пыль улеглась, раздались радостные крики монахов. Шайка просто перестала существовать. На разном удалении от взрыва виднелись куски тел, но никто не шевелился. Лишь поодаль мелькнул среди кустов зеленый кафтан.

– Все, братья, кончилась ваша ратная служба.

Монахи опасливо спускались вниз, но караульного у надвратной башни оставили. Жизнь научила быть осторожными.

Мы с Петром направились к сарайчику, но на пути были остановлены здоровенным молодым монахом:

– Настоятель просит к нему зайти.

Ну что же, зайти надо. Кабы не стены монастырские да помощь монахов, тяжко нам пришлось бы, а может, и жизни лишились бы. У татей луки были, стрельнули бы из кустов – и все дела. Мало ли на Руси путников на дороге убивают, никто бы даже и не погоревал. У Петра родня в Пскове, а у меня в этом мире вообще никого.

Войдя в зал, поклонились игумену. Он в ответ перекрестил нас крестным знамением, поблагодарил за помощь в защите монастыря, затем попросил Петра удалиться, сказав, что хочет поговорить со мной наедине. Игумен прошелся по залу, предложил мне сесть. Сел сам напротив меня, долго на меня молча смотрел так, что я начал ерзать на скамье и чувствовать себя неуютно. Взгляд, от которого невозможно укрыться – пронизывающий, проникающий во все уголки души. Наконец он заговорил.

– Господь осчастливил меня, послав человека из другого мира.

У меня от удивления чуть не отвалилась челюсть. В мозгу промелькнуло: «Как он узнал? Что мне делать? Бежать?». Затем я взял себя в руки: надо послушать, что он скажет, может быть, я что-то недопонял?

Игумен продолжил:

– Как тебя звать?

– Юрий Котлов.

– Откуда ты?

Я решил придерживаться легенды, придуманной самим для окружающих.

– Из Рязани.

Игумен досадливо поморщился, махнул рукой.

– Расскажи о своем мире.

Мысли заметались снова: «О каком мире он говорит, что ему можно рассказать? Не сочтет ли он меня колдуном или еретиком, не сожжет ли на костре? Времена жестокие, и наказания тоже очень жестокие». Я решил поиграть в кошки-мышки, выдать себя за недоумка.

– О каком мире ты говоришь, отец Никодим? Я что-то не пойму.

– Не бойся открыться, человек. Я долго живу, много повидал и пережил. Не старайся показаться глупее, чем ты есть. Ты молод, а глаза у тебя человека мудрого, обремененного многими знаниями. У тебя глаза человека не нашего мира. Откуда ты? В Священном Писании говорится о необыкновенных случаях, думаю, что твое появление – один из таких случаев. Мне любопытно. Доверься мне, я не совершу подлости и не причиню тебе зла.

– Хорошо, отец Никодим. Что ты хочешь услышать?

– Откуда ты, из какого мира пришел?

– Я русский, из Москвы, только из далекого будущего, по времени – через пятьсот лет.

Игумен закрыл глаза, переваривая услышанное. Какой-то инок попытался войти в дверь, но настоятель властным жестом приказал оставить нас одних. Когда он повернул ко мне голову, глаза его сияли молодым блеском, удивлением, жаждой знания.

– Расскажи мне о Руси.

– Это долгий рассказ, настоятель.

– Если твой друг торопится выполнить поручение князя, я могу дать двух иноков – бывших дружинников ему в охрану. А тебя прошу рассказать, пролить свет на будущее. Пойми, такое случается очень и очень редко, тебя послал ко мне Господь или уж не знаю кто, не откажи.

Я вздохнул:

– Тогда слушай. – И очень коротко, сжато пересказал все, что помнил по истории, и что видел и узнал сам во время первого перехода – про Ивана Грозного, опричнину, расширение границ Руси, Петра Великого, Екатерину, Наполеона, большевиков. Говорил я до вечера, даже язык заплетаться стал. Но старец внимал с неотрывным интересом, засыпая кучей вопросов.

– Самое главное для меня – я узнал, что Русь уцелеет и станет могучей державой, что сохранится вера Христова и церковь. Спасибо за беседу. Сейчас тебя покормят и, если ты не против, мы завтра продолжим.

Меня покормили, и я отправился в сарайчик спать. Петр уже вовсю храпел, я тоже устал и с наслаждением вытянул на топчане ноги, но сон не шел. Как этот настоятель, который и видел-то меня до боя несколько минут, да и то мельком, меня смог распознать? Удивительно.

Утром я объяснил Петру, что настоятель просит меня рассказать о дальних странах, где я побывал, а Петр с охраной может отправиться в Москву.

– Нет уж, друг, ты беседуй с настоятелем, а я отосплюсь. Представляешь, за много дней я нигде не чувствовал себя так спокойно и в безопасности, как здесь.

После завтрака служка отвел меня к настоятелю, но уже в келью, скромно обставленную, небольшую. Говорить здесь было явно удобнее, комфортнее. После взаимных приветствий настоятель попросил рассказать о людях, обществе – чем живут, как зарабатывают на жизнь, что нового появилось за пять веков. И я снова рассказывал – о войнах, самолетах, электричестве и телефонах. Все, что он хотел, но не затронул полетов в космос – чревато. Рассказывал о болезнях, и он помечал что-то у себя на листках бумаги. Чувствовалось, что ему все это очень интересно.

– А что ты можешь такого, что здесь не могут?

Для начала я объяснил таблицу умножения, умножение и деление столбиком и еще некоторые вещи. Чтобы уж совсем сразить настоятеля, прошел сквозь стену, вызвав почти мистический страх и удивление.

Настоятель некоторое время молчал, затем начал говорить.

– На диявола-искусителя ты не похож, я этого не чувствую; на юродивого, которого Бог лишил разума – тоже. Остается только поверить твоим словам, хоть и страшно. Необычно и удивительно сие! Как ты посмотришь, Юрий, если я предложу тебе остаться в монастыре. Ты бы мог поделиться со мной своими знаниями, некоторые можно поставить на службу государю.

Я немного подумал и отказался.

– Почему? – удивился настоятель.

– Время для этих знаний еще не пришло, святой отец. Колесо истории должно крутиться, как начертано Господом, и один человек, как бы он не был учен и могуществен, не вправе изменить его ход. К тому же я служу князю, и мне будет тесно и, боюсь, что скучно в стенах монастыря. Уж извини, отец Никодим, за прямой ответ.