Николай Харин - Снова три мушкетера

При этих словах д'Артаньяна по лицу Арамиса скользнула тень тревоги.

— Как же вы попали туда, дорогой друг? — улыбнулся Арамис, мгновенно овладев собой. — Через окно?

— Не угадали. Через дверь. И эту дверь открыл мне мой ангел-хранитель в образе хорошенькой служанки!

— Ого! Да у вас было романтическое приключение?!

— Черт возьми! Чересчур много романтики, как говорит наш Атос! Меня собирались продырявить.

— Продолжайте же, д'Артаньян! Признаюсь, я сгораю от любопытства.

— Угадайте — кто была эта служанка?

— Как же я могу угадать это, посудите сами?

— Еще как можете. Мою спасительницу звали Кэтти. Помните? Та самая Кэтти, которую вы великодушно рекомендовали своей кузине — турской белошвейке, чтобы укрыть ее от мести миледи, — с самым невинным видом продолжал д'Артаньян.

Арамис закусил губу.

— Ну что же, друг мой, — сказал он немного спустя. — Тур не то место, где нам обоим следует задерживаться. Не двинуться ли нам в путь? Мы поедем не спеша — я вижу, нам есть о чем поговорить.

Некоторое время прошло в молчании. Друзья ехали рядом, Жемблу почтительно держался сзади. После стычки на дороге, имевшей своим результатом полное поражение неприятеля, парень проникся к Арамису большим уважением.

— Вы правы. Нам надо кое-что сообщить друг другу, — сказал наконец д'Артаньян. — Но прежде всего поведайте все же, каким образом вы так вовремя появились, словно по волшебству, на дороге с заряженными пистолетами в руках. Мы с Жемблу вам очень обязаны, дорогой друг.

— Полноте, д'Артаньян. Не стоит и говорить о таких пустяках. Ведь вы на моем месте проделали бы то же самое. Мы с Атосом и Портосом в большом долгу перед вами: у меня до сих пор стоит перед глазами великолепный удар, который вы нанесли Жюссаку в тот памятный день у монастыря Дешо.

— Удар вправду удался, — улыбнулся д'Артаньян, вспомнив, что не далее как вчера он действительно подвергался опасности ради своего окруженного завесой тайны друга. — И все-таки — как вы узнали, что мы нуждаемся в вашей помощи?

— Говоря по правде, я и не подозревал о вашем присутствии в Туре, дорогой д'Артаньян. Я не спеша скакал в Блуа, выполнив в Туре одно весьма опасное и щекотливое поручение, данное мне людьми, имен которых не следует упоминать в миру и которых я и сам толком не знаю.

Произнося эти слова, Арамис невольно покраснел, что, конечно, не укрылось от зоркого гасконца.

— Итак, — продолжал Арамис, — я неторопливо удалялся от города, как вдруг позади послышались выстрелы. Затем я смог различить конский топот: звуки явно приближались. Моя миссия была связана с несомненным риском, о чем я уже говорил вам, любезный д'Артаньян. По этой причине я, предполагая погоню, счел за лучшее свернуть с дороги и укрыться среди деревьев.

Вскоре я увидел всадника, пришпоривающего своего коня, это несомненно был беглец. Я понял, что погоня не имеет прямого отношения к моей персоне.

Можете представить себе мое удивление, когда человек, скакавший по дороге во весь опор, приблизился ко мне и я узнал в нем вашего нового слугу.

Предположив, что вы попали в какую-то неприятную ситуацию, я немедленно выехал из-за придорожных деревьев и поспешил ему навстречу.

Однако этот малый, увидев меня, перепугался и тотчас же поворотил обратно. Очевидно, он принял меня за одного из преследователей, посланных окольным путем, чтобы отрезать вам дорогу.

Я поскакал за ним, и тут уже картина происходящего стала ясна для меня без дополнительных расспросов. Видя, что вы скачете навстречу, я остановил коня, чтобы лучше прицелиться и хорошо встретить тех, кто догонял вас. Вот и все, друг мой!

Последние слова Арамис произнес со свойственной ему очаровательной небрежностью.

Д'Артаньян невольно расхохотался:

— Узнаю вас, милый Арамис! И это говорит мне человек, еще недавно уверявший нас с Атосом, что со дня на день он собирается надеть сутану.

— Не смейтесь над моим решением, друг мой. Вы знаете, что я всегда относился к службе мушкетера, как к чему-то временному. Фактически я уже вступил в братство, и господин де Тревиль больше не рассчитывает на меня. Мне остались лишь некоторые формальности, чтобы окончательно распроститься с мушкетерским плащом.

— Это очень грустно, — проговорил д'Артаньян. — Сначала Портос, теперь — вы. Выходит, мы с Атосом остаемся одни?

Вместо ответа Арамис выразительно возвел глаза к небу. Они немного помолчали. Затем Арамис спросил:

— Вы, кажется, начали рассказывать о своих неприятностях в Туре…

И Арамис вздохнул.

— Ах, ну конечно! — Лукавый взгляд д'Артаньяна отнюдь не улучшил настроения Арамиса.

— Я говорил вам, что меня укрыла от этой шайки милая Кэтти, которую вы…

— Да, да — вы это уже говорили!

— Так вот, эти канальи оказались агентами кардинала, которые приняли меня за вас.

— И вы…

— Я не стал их разочаровывать.

Арамис благодарно пожал руку гасконца.

— Ах, д'Артаньян. Вы, быть может, спасли меня от более грозной опасности, чем та, с которой мы только что имели дело!

Произнося эти слова дружеской признательности, Арамис, однако, выглядел смущенным. Он, казалось, хотел о чем-то спросить своего собеседника, но не знал, как это сделать.

Острый ум и врожденная интуиция гасконца подсказали ему выход из щекотливого положения.

— Дело было так, — спокойно начал д'Артаньян, давая Арамису время поразмыслить и украдкой поглядывая на товарища. — Поиски Камиллы — помните, той девушки из Ла-Рошели, которая вытащила меня из петли, — привели меня в Тур. Мне указали один особняк на улице Мюрсунтуа, в которой действительно живет особа, сосланная в Тур под надзор кардинала. Я постучался у дверей и понял свою ошибку, лишь увидав Кэтти.

Очевидно, шпионы кардинала были предупреждены о вашей миссии, но плохо представляли себе, кого же они должны арестовать. Поэтому, едва я вышел из дома, на меня набросилась дюжина этих негодяев, и вооружены они были до зубов.

— Черт побери! — произнес Арамис.

— Это уже лучше. Таким вы больше походите на мушкетера, которого я, Атос и наш бедный Портос, так любим!

— Я хотел сказать: «Circuit quarens quem devoret», [18] Бродит вокруг и ищет, кого бы сожрать (лат.) - поправился Арамис.

— Э-э, друг мой, я снова скажу вам — к черту латынь! — весело воскликнул д'Артаньян. — Как однажды в Кревкере. Помните — тогда я быстро излечил вас от нее при помощи одного надушенного письма.

Тонкая улыбка заиграла на губах Арамиса.

— Не напоминайте мне, милый д'Артаньян, об этих последних безумствах уходящей молодости. Теперь я говорю по-латыни.