Николай Харин - Снова три мушкетера

— Даже сейчас? Сейчас, когда вы возвращаетесь из Тура?! — с невинным видом спросил д'Артаньян.

— Даже сейчас, — серьезно отвечал Арамис.

Быстрый взгляд его черных глаз, брошенный на гасконца, дал понять д'Артаньяну, что его товарищ не намерен более поддерживать шутливый тон беседы.

— Хорошо, любезный друг, — отвечал мушкетер. — Говорите по-латыни, если вам это хочется.

— Благодарю вас, д'Артаньян, — по-прежнему серьезно проговорил Арамис. — Так вы говорите, что эти люди искали меня?

— Действительно — их интересовали вы, мой друг.

— И вы приняли бой, так и не открыв им их ошибки?!

— А что мне оставалось делать! Судите сами: во-первых, мне показалось, что раз уж они ищут вас в Туре, то, следовательно, у них есть для этого основания и вы действительно в городе. Я подумал, что вам лучше не встречаться с ними. Пусть продолжают искать вас там, где вас нет, — разве не так? И во-вторых, они просто не дали мне времени для объяснений.

— Как же вы выпутались из этой истории?

— Мне открыла дверь Кэтти, я ведь уже говорил.

— Она укрыла вас в доме. Но что же было дальше? Ведь эти канальи так просто бы не отстали от вас, верно?

— Это правда. Но Кэтти помогла мне и тут. Она согласилась сыграть роль невинной жертвы, увлекаемой за собой злодеем. Боюсь, друг мой, что я оказал вам медвежью услугу. Теперь из-за меня кардинал узнает, что вы ускользнули от его людей, прибегнув к недостойному дворянина способу. Но в тот момент, честное слово, я не видел ничего лучшего.

— Узнаю вас, друг мой, — задумчиво ответил Арамис. — Ваше благородство может сравниться лишь с вашим мужеством: вы теперь еще и извиняетесь передо мной!

Произнося эти слова, Арамис, казалось, продолжал думать о чем-то, беспокоящем его. Д'Артаньян решил помолчать.

— Что же сказала обо всей этой истории хозяйка дома? — спросил Арамис после минутной паузы.

«Наконец-то решился!» — подумал д'Артаньян. Вслух же он произнес:

— К счастью, ее не оказалось дома. Иначе весь этот шум мог бы испугать ее.

Эти слова были произнесены гасконцем просто и естественно.

Арамис украдкой бросил на товарища один из своих пытливых взглядов. Он понял, что мушкетер догадывается, где была г-жа де Шеврез прошлой ночью.

Д'Артаньян тоже прочитал мысли своего друга и легким кивком головы как бы рассеял то облачко сомнений и взаимной недоговоренности, которое могло замутнить их отношения.

— Итак, — энергично сказал Арамис, ставя точку в этом молчаливом диалоге. — Вы приняли все оплеухи на себя, д'Артаньян. Я у вас в неоплатном долгу. Что же вы намерены делать теперь?

— Поеду в Клермон. Мне удалось узнать, что Камилла со своим бывшим опекуном переехала туда.

— Поедете в Клермон? Значит, вы в отпуске?

— Да. Я немного повредил Рошфора у Люксембурга, и господин де Тревиль рекомендовал мне отправиться в отпуск на некоторое время.

— На воды в Форж? — смеясь, спросил Арамис.

— Туда или в любое другое место, по моему усмотрению, — в тон ему отвечал д'Артаньян.

— Неужели кавалер так плох?

— Ничуть. Всего лишь рана в предплечье. Просто господин де Тревиль бережет своих подчиненных.

Друзья снова расхохотались.

— Но ведь Клермон довольно далеко, а рота скоро выступит в поход.

— Вот как?! Дорогой Арамис — вы решительно обо всем осведомлены лучше меня!

— Совершенно верно, мой лейтенант, — улыбаясь, отвечал Арамис. — Когда вы из Парижа? Я имею в виду — когда вы покинули его?

— Около недели назад.

— А я скакал сюда день и ночь с четырехчасовым перерывом на сон. Таким образом, я покинул Париж позже вас и, следовательно, могу знать то, о чем вы еще не знаете.

— Какие же новости в Париже?

— Такие, что его высокопреосвященство снова собирается воевать. Его величество, по всей видимости, тоже присоединится к нему. Значит, мушкетеры скоро покинут Париж.

— Ну, что ж. Это меняет дело, — сказал д'Артаньян. — Мушкетеры идут на войну, следовательно, я должен немедленно возвращаться. Я не хочу, чтобы господин де Тревиль счел меня дезертиром. А как поступите вы, друг мой? Вы составите мне компанию?

— При иных обстоятельствах я бы непременно так и поступил с большим удовольствием. Однако, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, я должен сначала принять кое-какие меры предосторожности — иначе меня схватят прямо на городской заставе.

— Но по крайней мере хоть часть нашего пути мы можем проделать вместе?

— Несомненно! Мне было бы очень жаль так быстро лишиться вашего общества. Однако я предлагаю свернуть с дороги на Блуа, так как за нами, возможно, вышлют погоню.

— Это маловероятно, принимая во внимание, что господин дю Пейра потерял шестерых за последние полтора дня, но… я думаю, вы правы.

— Отправимся на Вандом, — предложил осторожный Арамис.

— А я предлагаю свернуть на Роморантен: мы несколько уклонимся в сторону, но уж в этом направлении никому не придет в голову нас искать, ответил еще более осторожный гасконец.

Арамис сказал правду. Прибыв в Париж, д'Артаньян смог воочию убедиться в том, что его друг, как всегда, хорошо информирован. Действительно, покончив с Ла-Рошелью, его высокопреосвященство уже собирался в новый поход. Это происходило вовсе не вследствие природной воинственности кардинала или тем более короля. Просто само суровое время диктовало стиль и образ жизни. Ни у кого не вызывали удивление священники, владевшие клинком лучше, чем пером, ученые, скакавшие верхом не хуже гвардейских кавалеристов, и женщины, не расстающиеся с кинжалом и пистолетами. В Европе разгоралась война.

И Ришелье, улавливающий своим чутьем политика, что Монтобан, Монпелье и Ла-Рошель требуют своего логического завершения, уже диктовал приказы по армии.

По-прежнему, как и восемь лет назад, душою и оплотом мятежных гугенотов и непокорного дворянства оставался герцог Роган. Именно ему, вождю еретиков, как мы видели, обещала свою помощь католическая Испания. Воистину причудливы зигзаги политики!

Кардинал некоторое время колебался, словно бы взвешивая на весах своей государственной мудрости меру опасности, исходящей от непокорного Рогана и от испанцев.

Заключив, что ослабленные мятежники подождут, он обратился против внешнего врага. Войска готовились выступить в поход против испанцев и их союзников — пьемонтцев.

Поскольку его величество также собирался принять участие в кампании, мушкетеры де Тревиля чистили оружие и полировали шпаги, прощаясь с прелестями недолгой оседлой жизни в Париже.

— А-а, вот и вы, дорогой друг, — приветливо проговорил Атос, когда гасконец переступил порог его квартиры на улице Феру. — Вы очень кстати, д'Артаньян, — продолжал Атос тем же спокойным и приветливым тоном. Сегодня вечером я приглашен к господину де Тревилю — у него будет игра и приятное общество. Будет очень кстати, если вы отправитесь со мной хозяину дома, несомненно, будет приятно видеть вас снова в Париже — целым и невредимым, как и мне.