Сергей Булыга - Шпоры на босу ногу

– Позвольте, господин сержант!

Это опять был Чико. Сержант нехотя оглянулся. Солдаты стояли рядком и пристально, выжидающе смотрели на него.

– Чего еще? – спросил сержант.

– А вот, он говорит, – и Чико показал на Франца, – будто здешние люди язычники, и поклоняются они… Ну, вы сами знаете, кому!

– Нет! – раздраженно ответил сержант. – Болван ваш Франц. Здешний народ верит только в Христа!

– А…

– Ладно! Хватит! – перебил сержант. – Отдохнули, и будет!

И резко встал. И, чтобы они опять не наболтали чего лишнего, уже хотел скомандовать садиться. Да вот не успел! Хосе спросил:

– Они, ну, эти местные, они что, такие же, как мы с вами, господин сержант, католики? Или как Курт с Гаспаром?

– Нет, не то и не другое. Не совсем, – нехотя ответил сержант, опасаясь опять ввязаться в какой-нибудь спор. – Они… – Ну тут он вдруг даже улыбнулся и сказал: – А я, знаете, летом был даже знаком с одним здешним священником. Очень приличный господин! И еще очень прилично играл на скрипке. А его сын… О, это был прирожденный игрок! То есть был у человека настоящий талант! И еще один – в стрельбе из пистолета. Ночью в мышей на слух – и всякий раз без промаха! Вы представляете?!

– А чем он кончил? – спросил Курт.

– Не знаю, – сердито ответил сержант. – Война ушла, и я ушел вслед за ней. А он остался. Ладно! Главное, что мы уже почти на месте. Давайте, давайте по седлам!

И они опять двинулись дальше. Но на этот раз уже как-то совсем неспешно. И даже как будто неохотно. Но теперь сержант уже молчал и никого не подгонял. Да он и сам не очень-то спешил! Потому что ему все больше и больше казалось, что спешить некуда! По крайней мере сейчас, к переправе. Потому что, как видел сержант, они уже выбрались из чащи и ехали по дороге… а на ней совсем не было следов! То есть никому эта дорога в последние дня два нужна не была. Почему? Да очень просто – потому что ехать по ней пока некуда. Потому что переправы еще нет. Как нет? Да очень просто – потому что не срок. Потому что она, эта здешняя проклятая переправа – это совсем не мост, как наверняка думают солдаты, а просто такое место, где зимой уже по крепкому, надежному льду крестьяне из окрестных деревень прокладывают дорогу и отмечают ее вешками. И так оно и будет позже, когда, по местным понятиям, наступят настоящие морозы. А пока, по местным, это не мороз. Да им пока и переправа не нужна, зачем им куда-то переправляться, сердито думал сержант. Им, думал он дальше, и здесь, дома хорошо. Здесь плохо только тем, кто только возвращается домой. Вот только возвратятся ли? И сержант невольно оглянулся на отряд. Там было так: Курт ехал впереди, за ним Саид, а уже следом остальные. И вид у всех был очень даже невеселый. И это, подумал сержант, уже так сейчас. А что будет тогда, когда они узнают, что никакая переправа их не ждет?! Сержант вздохнул и отвернулся. Он уже нисколько не сомневался в том, что эта чертова река еще, конечно, не замерзла, хоть Оливьер и утверждал, будто бы все здешние реки уже давно и надежно скованы льдом и поэтому нет никакой опасности переходить их без каких-либо предварительных инженерных работ. Кроме того, он, можно и не сомневаться, говорил… Да мало ли что он еще тогда кому наговорил! Но разве можно ему верить?!. Хотя, тут же вспомнил сержант, он сейчас и сам ничуть не лучше Оливьера! Потому что зачем ему было болтать про пушки и про императора, и вообще обо всем остальном?! И вот что еще: отчего это он врал – от своей непроходимой глупости или же просто от трусости? Вот это хороший вопрос! А вот еще один…

Ну, и так далее. То есть вот примерно с такими очень даже невеселыми мыслями сержант ехал, стараясь как можно реже оглядываться на отряд. И вот уже лес кончился, и они выехали в поле…

И вот, наконец, впереди показалась эта самая река Березина! И было до нее совсем недалеко – всего одна хорошая атака через поле. А поле это было ровное, без выбоин, и белым-белое от снега. И такой этой белизны было вперед на туазов четыреста, или саженей, если по-местному, потом была уже сама река – река, конечно, черная, потому что открытая вода зимой всегда черная, – а после снова поле, и тоже, конечно, белое. Вот так! И, по-хорошему, сержанту нужно было бы остановиться и подождать отряд. И, честно смотря им в глаза, объяснить, почему это здесь нет и быть не может никакой переправы, и поэтому нет императора, и поэтому…

Но сержант поступил по-иному! Точнее, он никак не поступил, не шелохнулся, промолчал, а это просто Мари продолжала идти себе дальше вперед, по полю. А поле было ровное, а снег совсем неглубокий. Да и река Березина считалась широкой только по местным понятиям. Ведь Березина – это не Рейн и не Дунай, и даже не Днепр под Оршей, так что через нее как летом вброд, так и зимой по льду можно перебраться без всякого труда. Но где взять этот лед?! А тут еще карета! Поэтому чем ближе сержант подъезжал к Березине, тем становился всё мрачнее и мрачнее.

Чем его тогда можно было бы утешить? Да уже хотя бы тем, что не он один тогда так досадно ошибся. Император ведь тоже надеялся перевести армию по льду. Ему доносили, что по причине ранней зимы Березина стала и лед ее достаточно крепок. Но потом ему вдруг донесли, что наступила оттепель и оттого, мол, река вновь открылась. А так как в силу затянувшейся войны все мосты были уже давно разрушены, то маршалу Удино было велено спешно наводить переправы. Конечно, что и говорить, легко быть императором, всегда имея под рукой то Удино, то Нея, то Даву, а то хоть Груши! Да и быть Груши тоже неплохо, потому что ему тоже всегда есть кем помыкать. А что в подобной ситуации делать простому сержанту? Только одно – не поддаваться панике и ждать, что будет дальше. И сержант ждал. Ехал вперед. Потом, собравшись с духом, оглянулся…

И увидел свой отряд. Солдаты ехали по обеим сторонам кареты и молчали. Сержант нахмурился. Молчание, подумал он, это недобрый знак. Потому что шум поднимают тогда, когда еще не решили, что делать. А вот когда уже решили, тогда и наступает такое молчание. И командиры при таком молчании должны приготовиться к самому худшему… Только это пусть другие, если им нужно, готовятся, а он уже давно готов – и ко всему! Поэтому сержант только сердито мотнул головой, тронул Мари, и Мари пошла быстрей – вперед, прямо к реке.

И эти, отчетливо слышал сержант, едут за ним. И молчат! И от него до них совсем недалеко, не более полусотни шагов. То есть можно даже не догонять, а просто один раз выстрелить. К примеру, Хосе выстрелит, он конный егерь. Но никто пока что не стрелял. И они даже не окликали сержанта. Сержант подъехал к берегу, Мари сама собой остановилась. Сержант сердито понукнул ее, и бедная лошадка, скользя всеми четырьмя копытами, неуверенно спустилась к самой воде. Хрустнул прибрежный лед, Мари испуганно отпрянула. Сержант с трудом удержал ее, посмотрел на противоположный берег… и подумал, что река не такая уже и широкая, для Мари это просто пустяк, они и не через такие переправлялись, и даже в больший мороз. Но разве это главное? Главное вот что: там, за рекой, всё сразу послать к черту – и солдат, и приказ, и карету! И даже…