Ши Юй-Кунь - ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ

— Государь велел разыскать вас и доставить в столицу.

Храбрецу очень не понравился тон Бай Юй-тана. Желая его поддразнить, он произнес:

— Значит, у вас есть государев указ? Видно, Оуян Чунь и в самом деле важный преступник.

— Не пойдете добром, придется помериться с вами силами, — надменно заявил Бай Юй-тан.

— Вот и отлично! — вскричал Храбрец с Севера.

В поединке Храбрец ловкостью одолел Бай Юй-тана, и тот, посрамленный, побежал прочь.

Добежал до постоялого двора, перелез через стену и незаметно пробрался в комнату.

«Как я теперь вернусь в столицу? — сокрушался Бай Юй-тан. — Надо было последовать совету Цзян Пина и обратиться к правителю округа». Он снял с пояса шелковый шнур, одним концом привязал его к поперечной балке, а на другом сделал петлю. Но только собрался просунуть в нее голову, как обнаружил, что петля развязана. Так повторялось дважды. Вдруг кто-то хлопнул его рукой по плечу.

— Что это вы затеяли, дорогой брат?

Бай Юй-тан вздрогнул от неожиданности и обернулся: перед ним стоял Храбрец с Севера.

— Рехнулись вы, что ли? Подумайте сами: кто, кроме Оуян Чуня, будет виноват в вашей смерти? И как мне после этого смотреть в глаза Храбрецу с Юга и остальным друзьям!

— Что же делать? — понурившись, спросил Бай Юй-тан.

— Давайте завтра пойдем в Мохуацунь к братьям Дин, и пусть все думают, будто они посредники между нами.

Бай Юй-тан поклонился:

— Спасибо, дорогой брат, за совет! Я молод, неразумен и всецело полагаюсь на ваше великодушие.

— Вот и отлично. А теперь разрешите мне удалиться.

— До свидания, увидимся в Мохуацуне.

Проводив Храбреца, Бай Юй-тан выпил чаю, немного поел и приказал слуге оседлать к пятой страже коня.

Наступила пятая стража, Бай Фу поднялся, собрал вещи и оседлал коня.

По дороге в Мохуацунь ничего сколько-нибудь примечательного не случилось. Бай Юй-тан послал вперед слугу сообщить о своем приезде, а сам не спеша следовал за ним. Братья Дин вышли встретить гостя на крыльцо, обменялись с ним приветствиями и пригласили в гостиную. После чая Дин Младший обратился к Бай Юй-тану:

— Счастливый ветер занес вас в наши края! Позвольте узнать: вы пришли навестить нас или явились по делу?

— По делу, — ответил Бай Юй-тан, — и притом не по личному, а по служебному.

— Что приключилось? — спросил Дин Старший. — Чем можем мы вам помочь?

Бай Юй-тан обо всем рассказал без утайки.

— А с Оуян Чунем вы уже виделись? — поинтересовался Дин Младший.

Бай Юй-тан рассказал, как мерился с ним силами, и попросил:

— Пригласите его, дорогие братья, сюда. Я буду его умолять, чтобы поехал со мной в столицу.

— Выходит, вы больше не считаете себя его достойным соперником?

— Не считаю!

— И склоняетесь перед ним?

— Не только склоняюсь, но и восхищаюсь его благородством.

— Дорогой брат! — воскликнул Дин Младший. — А я отныне склоняюсь перед вами! Брат Оуян Чунь, хватит прятаться, выходите, прошу вас.

Из-за ширмы тотчас же вышли трое: Храбрец с Севера, какой-то мужчина лет тридцати и подросток.

— Вы когда пришли сюда, брат Оуян Чунь? — поднявшись с места, спросил Бай Юй-тан.

— Вчера вечером.

— А это кто с вами?

— Это Чжи Хуа, по прозвищу Черный Оборотень, старинный друг нашей семьи, — представил мужчину Дин Младший.

Чжи Хуа в свою очередь представил подростка:

— А это Аи Ху, мой ученик. Подойди поклонись.

Аи Ху поклонился Бай Юй-тану, а тот взял его за руку, с ног до головы оглядел и во всеуслышание похвалил. Затем все сели.

Бай Юй-тан попросил Оуян Чуня поехать вместе с ним в столицу, и тот великодушно согласился. Утром оба тронулись в путь.

Из следующей главы вы узнаете о том, что было дальше.

Благородный Чжи Хуа предлагает план похищения жемчужной шапки. Слуга Пэй Фу под видом беженца отправляется в столицу

Итак, Чжи Хуа с Аи Ху и братом Дином, проводив Храбреца с Севера и Бай Юй-тана, вернулись грустные в гостиную. Первым заговорил Чжи Хуа:

— Я думаю, дело тут серьезное. Ни Цзи-цзу старался для блага государства, а его оклеветали. Брат Оуян Чунь ему помог, так его же обвинили в разбое. А кто в ртом виноват? Ма Цян и его дядя Ма Чао-сянь. Но прежде всего надо устранить дядю, тогда уже нетрудно будет разделаться с племянником.

— Пожалуй, лучше сразу с обоими покончить, — заметил Дин Младший.

— Можно и так, но для этого их надо обвинить в таком преступлении, от которого они не могли бы отказаться, — сказал Чжи Хуа. — Есть у меня один план, не знаю только, удастся ли его выполнить.

— Говорите, какой план, мы сообща подумаем, — предложил Дин Старший.

— Ходил я в Баванчжуан, разузнал кое-что о Ма Цяне, — стал рассказывать Чжи Хуа. — Оказывается, он ведет тайные переговоры с Сянъянским князем и замышляет бунт. Этим следует воспользоваться, чтобы спасти от беды государство, а заодно подрезать крылья Сянъянскому князю. Но для этого, во-первых, необходима какая-нибудь вещь, принадлежащая императорской семье. Это я беру на себя. Во-вторых — нужен старик и юноша или девушка, которые пойдут со мной и доставят вещь на место. В-третьих — кто-нибудь должен спрятать эту вещь в домашней пагоде Ма Цяна. А главное и самое трудное — нужен человек, который все знает про Ма Цяна и согласится пойти в кайфынский ямынь с повинной.

Говоря это, Чжи Хуа не сводил пристального взгляда с Аи Ху, и мальчик сказал: — В ямынь пойду я. Дин Младший и Дин Старший захлопали в ладоши:

— Молодец! Кто мог подумать, что он такой смелый!

— Погодите, братья, его хвалить, — сказал Чжи Хуа. Аи Ху не знает, как грозен кайфынский правитель. Невпопад сказанного слова достаточно, чтобы распроститься с жизнью!

Аи Ху нахмурился.

— Напрасно, учитель, вы мною пренебрегаете! Ведь кайфынский правитель — не Владыка ада!

— Ладно! Не будем пока говорить о кайфынском правителе, — сказал Чжи Хуа. — Задам я тебе сейчас один вопрос. Ответишь на него — собирайся в Кайфын!

— Хорошо, наставник, — засмеялся Аи Ху, — я встану на колени, а вы меня допрашивайте!

И мальчик опустился на колени.

— Кто привез запрещенную вещь, ту, что нашли в усадьбе твоего хозяина?

— Ее привез три года назад старший господин, когда приезжал в отпуск, и передал хозяину, а хозяин отдал ее мне и велел спрятать в пагоде.

— Выходит, эта вещь пролежала в доме твоего хозяина три года? Почему же ты только сейчас заявил об этом? — Чжи Хуа грозно хлопнул рукой по столу.

— Я тогда не понимал, что это преступление, мне было всего двенадцать лет. Сейчас же, когда наш господин попал под суд, люди меня надоумили: «Берегись, как бы не всплыло то дело. Ты знал о нем и не донес, и тебя могут наказать как соучастника». Я испугался и поспешил к вам.