Ши Юй-Кунь - ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ

— Штука твердая. Как же ее есть?

— Ты и впрямь глуп! — засмеялся евнух. — Прежде открой!

Чжи Хуа открыл короб, вынул сдобную лепешку, помял, понюхал, положил на место и закрыл крышку.

— Ты почему не ешь?

— Отнесу отцу.

— Как знаешь, — улыбнулся евнух. — Очень похвально, что ты такой почтительный сын!

В полдень пришел другой евнух, хозяин обезьянки. Староста поспешил ему навстречу.

— Где Ван Эр? — спросил евнух.

Староста велел Чжи Хуа подойти.

— Говорят, ты почтительный сын, — сказал евнух. — Короб освободил?

— Ничего не трогал. Вон он там стоит.

— Возьми его и иди за мной.

Чжи Хуа повиновался. Следуя за евнухом, он то и дело восклицал:

— Какой огромный храм! Да и выстроен неплохо. Вот только подмостков для представлений нет. [64] Вот только подмостков для представлений нет. — В старом Китае храмы были не только местом молений, при храмах обычно устраивали ярмарки, по праздникам бродячие труппы давали там свои представления. Иногда, особенно в дни рождения того или иного святого, посмотреть театральное действо выносили даже статую самого божества. При больших храмах строились специальные театральные подмостки.

Евнух, слушая его, хватался за бока от смеха.

— Ох, уморил! Неужто ты в деревне не слыхал, что в императорском дворне есть внутренний двор? Храм! И надо же сказать такое! Если бы храм, не только подмостки, а и шест для флага стоял бы у входа.

— А это разве не шест?

— Шест, но стоит он у кумирни Преданных и доблестных.

— А в той стороне что за место?

— Там — хранилище четырех ценностей.

В этот вечер Чжи Хуа веселый возвратился к желтой беседке, насилу дождался второй стражи, снарядился, обвязал себя веревкой, сложил в мешок все необходимое и поспешил во внутренний дворцовый сад.

О том, что приключилось дальше, вам расскажет следующая глава.

Чжи Хуа похищает императорскую шапку и отдает ее Дин Чжао-хуэю. Аи Ху останавливает паланкин министра и обличает Ма Чао-сяня

Итак, Чжи Хуа, только стемнело, добрался до императорского дворца, перелез через каменную ограду и очутился в саду. Здесь он увидел высокие стены и громадные строения. Пришлось ему пустить в ход всю свою ловкость и умение, чтобы не поскользнуться и не свалиться вниз.

Осторожно передвигаясь, он тщательно запоминал места, по которым проходил, достиг наконец заднего ската крыши хранилища четырех ценностей, пересчитал на ней черепицу, снял ее, аккуратно сложил, а золу из-под нее отгреб в сторону. Добрался до оловянного покрытия, вырезал из него листы ножом и так же аккуратно сложил. Обнажились круглые стропила. Два из них Чжи Хуа перепилил, подцепил выпиленные куски крюками, подвязал веревками. Потом разобрал потолочное перекрытие и через образовавшееся отверстие спустился вниз.

Только он собрался приступить к делу, как за стеной мелькнул свет и послышался чей-то голос:

— Есть!

«Ну, пропал!»- подумал Чжи Хуа, прильнув к стене.

— Три! — снова произнес тот же голос.

«Что они здесь ищут?» — мелькнуло в голове Чжи Хуа.

— Полные шесть!

Оказывается, за стеной кто-то играл в кости.

Чжи Хуа между тем засветил потайной фонарик и огляделся. Перед ним было несколько красных дверей, запертых на замки и опечатанных. На каждой двери — опись вещей. Шапка девяти драконов хранилась в кладовой под знаком «небо». Чжи Хуа достал чайничек, смочил печать вином и осторожно снял. Потом вынул из мешка ключ, открыл замок и проник в кладовую. Здесь на полках лежали желтые узлы с одеждой, стояли коробки. К одной была прикреплена пластинка из слоновой кости с надписью: «Шапка девяти драконов». Чжи Хуа поставил коробку на голову и привязал шнурком. После снова запер дверь, извлек из мешка клей и приклеил на прежнее место печать. Наконец он заделал отверстие, через которое проник в кладовую, и тронулся в путь.

В ожидании Чжи Хуа При фу потерял покой и всю ночь не смыкал глаз.

Наконец Чжи Хуа появился. При Фу опорожнил корзину, в нее поставили коробку, рядом уложили связанное в узел снаряжение, в котором храбрец совершал ночные вылазки.

— Дело сделано, — сказал Чжи Хуа. — Теперь вам надо притвориться больным.

Наутро, когда пришел староста Ван, Чжи Хуа пожаловался:

— Всю ночь отец маялся от боли и стонал. Пора нам уходить отсюда.

Староста не стал его удерживать. Чжи Хуа со стариком тронулись в путь.

В один прекрасный день они добрались до устья Чжэнцзяна и хотели пересесть в лодку, как вдруг увидели, что из каюты приставшего к берегу большого судна вышло трое. Это были братья Дин и Аи Ху. Все обрадовались встрече и с попутным ветром за день приплыли к усадьбе. Корзину спрятали в надежном месте, после чего в честь Чжи Хуа устроили пир.

Пировали до самого вечера, потом отпустили слуг и решили посмотреть шапку девяти драконов. Украшенная драконами из червонного золота и жемчугом, шапка и в самом деле была бесценным сокровищем, при виде которой все пришли в восторг. В пятую стражу Дин Младший, захватив шапку, в сопровождении слуги покинул Мохуацунь и направился в Тяньчжу.

Вернулся он через несколько дней и сообщил, что ему удалось проникнуть в усадьбу Ма Цяна и спрятать шапку, как и было условлено, в пагоде в нише.

Чжи Хуа между тем пристально смотрел на Аи Ху.

Мальчик все понял и обратился к Дину Младшему:

— Ну вот, господин, шапку вы достали. Теперь мой черед.

Дин Чжао-хуэй знал, на какой риск идет Аи Ху, и ему стало грустно. В это время заговорил Чжи Хуа:

— Аи Ху, сын мой! Ради спасения людей честных и справедливых решились мы на такое дело. Половина сделана, остальное зависит от тебя!

— Не тревожьтесь, — сказал Аи Ху. — Я не испугаюсь, если даже буду знать, что мне отрубят голову!

— В таком случае, — промолвил Чжи Хуа, — возьми это письмо и разыщи там Бай Юй-тана — он тебе поможет.

Маленький храбрец спрятал письмо за пазуху, закинул на плечо узел с вещами, поклонился и быстро зашагал прочь.

В один прекрасный день мальчик благополучно добрался до Кайфына и решил, прежде чем разыскивать Бай Юй-тана, взглянуть сначала на кайфынский ямынь. Едва он подошел к воротам, как услышал крики: «Посторонись! Посторонись!

— Государев наставник прибыл, — переговаривались прохожие.

«Вот хорошо! — подумал Аи Ху. — Почему бы не выйти ему навстречу?» Пользуясь суматохой, мальчик выбрался из толпы, бросился к приближавшемуся паланкину и, упав на колени, запричитал:

— Несправедливо обидели, господин министр!

Бао-гун приказал отвести мальчика в ямынь. Четыре служителя подхватили Аи Ху под руки.

— Ну, берегись! — сказал один. — Да знаешь ли ты, что за такие шутки сделает с тобой кайфынский правитель?