Тим Уиллокс - Религия

Наконец два путника спешились в доминиканском монастыре-крепости Санта-Сабрина. Людовико отправил Анаклето ужинать с братией. Формально Людовико находился на службе Папы Пия IV, Джованни Медичи. На самом же деле служил заклятому врагу Медичи — и, при должном везении, возможному понтифику — Микеле Гислери. Гислери встретил Людовико с радостью, и они удалились в кардинальские покои для незатейливой трапезы.

За едой Людовико слушал последние новости. Волна убийственных заговоров в коллегии кардиналов, в партии французов и сторонников Габсбургов завершилась поножовщиной в нефе недостроенной церкви Санта Мария дель Ангели. Ожидавшийся следующей зимой голод — из-за проливных дождей, погубивших второй урожай подряд, — спровоцировал безумные спекуляции, из которых Папа ожидал извлечь немалые прибыли. Четыре тысячи нищих были изгнаны из города копьями, чтобы они умирали от голода в каком-нибудь другом месте. Миазмы, исходящие от их тел, угрожали вызвать чуму, и последовавшие в результате бунты удалось подавить, только спалив рабочий квартал из дощатых домов, пожертвовав несколькими дюжинами жизней.

Судя по всему, в Вечном городе все обстояло по-прежнему.

Как, впрочем, и в остальной Европе. Испанские Габсбурги и французские Валуа, которые по-прежнему были между собой на ножах, [71] В 1494–1559 гг. Франция и Священная Римская империя (находившая в личной унии с Испанией) вели войны из-за Италии. сеяли раздоры повсюду, в том и числе и в некоторых спорных областях Италии. Два королевских семейства использовали Италию в качестве поля битвы уже столетие, раздирая ее между собой и так и эдак, выказывая уроженцам этой страны меньше уважения, чем они выказывали туземцам в Мексике. Карл Пятый [72] Карл V (1500–1558) — австрийский эрцгерцог в 1519–1530 гг., король Германии и император Священной Римской империи в 1519–1556 гг., король Арагона (под именем Карлос I) в 1516–1556 гг., король Кастилии в 1555–1556 гг. (в 1516–1555 гг. — регент при душевнобольной матери). покусился даже на сам Рим, взяв в пленники Папу. Его сын, Филипп, сейчас систематически разграблял богатейшие части страны: Милан на севере и Неаполь на юге. Каждый итальянский патриот, включая Людовико и Гислери, ненавидел обе династии со всей страстью. Италия, независимая от испанских и французских захватчиков, была их самой сокровенной мечтой, но осуществление ее было затруднено, и больше всего чередой продажных Пап, которым не хватало сообразительности или авторитета, чтобы собрать вместе разрозненные части Италии. Этого и еще дипломатических и военных ресурсов. Все политические кризисы, давным-давно требующие решения, и подталкивали Гислери к тому, чтобы претендовать на папский престол.

Людовико покончил с сыром и заговорил с Гислери о том предмете, который завел его так далеко: о судьбе Религии, ее месте на общем плане и той роли, которую мог бы сыграть Людовико.

— Мальта? — произнес Гислери. Он был сед, костляв, но в шестьдесят один его разум был острее, чем когда-либо. — Большинство этих дураков не в состоянии найти ее на карте, но в это лето город только и говорит, что о Мальте. Каждый королевский дом Европы желает завернуться хотя бы в клочок одолженной славы. — Он засопел. — Даже Елизавета, королева английских ересиархов, сочла своим долгом заказать мессы во имя спасения рыцарей. Что касается Медичи, можно подумать, что он уже стоит на крепостной стене и машет мечом, а не лежит в постели, ожидая, когда очередной мальчик придет пососать ему член.

— Медичи просто развратник, — согласился Людовико. — Если бы он знал, что я сейчас у вас, он прикончил бы меня. Но он полностью мне доверяет.

— Отлично. — Гислери пожал руку Людовико. — Прекрасно.

Джованни Медичи был Папой Пием IV. Он правил почти пять лет и по своему развитию, умственному и прочему, вообще был недостоин того, чтобы занять престол Святого Петра. Единственной причиной его избрания были три десятилетия, которые он провел, подхалимничая и раболепствуя в кулуарах Ватикана. После трехмесячных заседаний, когда Конклав пятьдесят девятого года оказался в полном тупике, его избрание стало гнусным компромиссом, оплаченным кланом Фарнезе и призванным не допустить к папскому трону Гислери. Медичи не был другом инквизиции. Он снисходительно относился к ересям, открывал врата козлищам и освободил многих инакомыслящих. Испорченный до мозга костей, он назначил сорок шесть новых кардиналов — больше, чем за все прошедшее столетие, — за что каждый из них так или иначе заплатил. И, пытаясь купить себе бессмертие, он потратил миллионы эскудо, вытряхнутые из карманов крестьян, на дальнейшее архитектурное украшательство своей пестрой столицы.

Теперь Медичи был стар и слаб. Его попустительство двойной угрозе, со стороны лютеранства и со стороны ислама, снискало ему множество новых врагов. Самые фанатичные его противники поговаривали о наемных убийцах. Было широко известно, что для ордена рыцарей Святого Иоанна Крестителя в его нынешнем сложном положении он расщедрился на жалкую сумму в десять тысяч эскудо, при том что его уборная была отделана золотыми пластинами. Во времена подобной политической лихорадки доблесть Мальты была живым укором папской праздности. Едва ли Медичи можно было считать сторонником Мальты. И как раз этим Людовико и намеревался воспользоваться.

— Каково настроение среди рыцарей? — спросил Гислери.

— Вызывающее, — ответил Людовико.

— Они могут победить?

— Если на то будет воля Божья, Ла Валлетт считает, что могут.

— А вы?

— Если рыцари так же фанатичны на деле, как и на словах, да, очень может быть, что они победят.

— Для Религии и инквизиции естественнее всего быть союзниками. Меч и книга. — Гислери дернул себя за бороду. — И под эгидой очищенного и возвращенного к жизни Ватикана…

Людовико прервал поток его мечтаний.

— Ла Валлетт не доверяет никому за пределами ордена.

— Включая Медичи?

— Особенно Медичи. Медичи несколько месяцев отказывался принять посланника Ла Валлетта.

— Поверьте мне, Джованни Медичи не протянет и года, — сказал Гислери.

Людовико задумался, откуда у него такая уверенность. Чтобы надеть «кольцо рыбака», [73] «Кольцо рыбака» — символ папской власти (первый Папа Римский — апостол Петр, бывший рыбак). Гислери был готов истребить всех кардиналов до единого. Но выражение лица Гислери не располагало задавать дальнейшие вопросы.

— Если преемник его святейшества, — Гислери имел в виду самого себя, — сможет рассчитывать на орден как на политического союзника, причем одержавший победу орден, он, как герой всей Европы, обретет влияние, какого не было ни у одного Папы уже на протяжении поколений.