Рой Фланнеган - Лесной кавалер

— Надо закопать инструменты и прочее добро, — добавил Ланс, — и вести людей в замок Клейборна. В этом году всем живущим к западу от Терки-Айленда, придется забыть про урожай.

Пео гневно сжал кулаки.

— Тридцать плантаций уже оставлено.

— Губернатор думает посылать войска на запад? — спросил Пео.

Ланс покачал головой.

Пео отложил трубку и сказал:

— Тогда ему конец. Будет бунт.

— Что?!

— Я знаю, сэр, — нахмурился Пео. — Я знаю настроение фермеров. Даже честные торговцы вроде полковника Байерда в полной растерянности. Он и мастер Бэкон отправили своих жен на восток, в безопасное место. Люди же с южного берега хотят скинуть губернатора за то, что он бросил их на произвол судьбы. Со времен Кромвеля я не слышал столько призывов к бунту. А теперь, когда и нам приходится бежать, бросив все, достигнутое с таким трудом, я готов присоединить к ним свой голос. Губернатор забыл… о Кромвеле.

— Похоже на то.

Пео перешел на шепот, чтобы слуги за дверью не могли слышать его:

— В среду в Джорданс-Поинт будет собрание, сэр. Полковник Крю просил вас приехать во что бы то ни стало. Поговаривают о новой петиции губернатору, а если она не поможет, — о письме самому королю.

— Ты уверен, Пео?

— Да, сэр. Встречу собирают люди из округа Чарльз-Сити. Полковник Крю говорит, что они пошли на открытый бунт и необходимо дать им дельный совет. В качестве вождя он предлагает Бэкона.

— Но ведь Бэкон…

— Да, сэр, — слабо улыбнулся Пео, — Бэкон из новых, но успел хорошо изучить дела в Потомаке. Кроме того, он член совета и значительно влиятельнее любого приграничного фермера.

— Понятно. Политика не менее важна, чем война.

— Политика и война всегда идут рука об руку.

Ланс встал и подошел к узкому окну-бойнице. На дальнем конце вырубки он увидел часового с мушкетом в руках, напряженно всматривающегося в край леса. Вдруг он напрягся, словно почувствовал приближение опасности:

— Взгляни-ка, Пео. Часовой что-то заметил…

Пео одним прыжком оказался рядом. Слуга приложил мушкет к плечу. Взвилась струйка дымка. Еще раз взглянув на опушку, часовой перезарядил ружье, снял с пояса томагавк и бегом бросился к дому.

С ружьями в руках Ланс и Пео выбежали ему навстречу. Пео крикнул, предупреждая остальных слуг об опасности.

Неужели индейцы? Так скоро!

Дикари не стали преследовать часового. Он целым и невредимым добежал до крыльца.

— Четыре индейца, сэр! На их лицах черная боевая раскраска!

Все собрались вместе с оружием в руках. Перекидной мост через ров подняли, ворота заложили дополнительными брусьями. Но на опушке, в сорока ярдах от дома, все было тихо.

Ланс крепче сжал ружье.

— Надо предупредить Бэкона, — сказал он. — К утру они будут у него.

Не теряя ни минуты, Ланс взял лучшую лошадь и поскакал на восток. Постепенно сгущались сумерки. Он без приключений миновал торговый пост Байерда и ехал еще три часа, не видя нигде признаков присутствия индейцев. Между Чикагомини и Джеймс-ривер он заметил далеко на севере огоньки костров. Затем он почувствовал запах дыма, и ему пришлось потерять несколько драгоценных минут и ехать в обход… К полуночи Ланс достиг ворот плантации на Керлз-Нек.

Крепко сложенный фермер в сильно поношенном испанском плаще окликнул его:

— Стой!

Ланс выехал на свет.

— Стой, или я буду стрелять! — предупредил часовой.

— Разве тебе не известно, что дикари не ездят верхом? — крикнул Ланс. — Открывай ворота!

— Можно подумать, что они летают на помеле, — огрызнулся фермер. — Стой, где стоишь! у

Он снял с гвоздя коровий рог и хрипло протрубил сигнал, на который вышел сам Бэкон.

Он с радостным удивлением приветствовал Ланса, и они вместе направились к дому.

— Вижу, вас уже предупредили, — заметил Ланс.

Бэкон мрачно усмехнулся:

— Да, и довольно жутким образом. Они убили моего надсмотрщика и одного раба. Я только что вернулся из Джеймстауна. Смотрите!

На крыльце дома, накрытые оленьей шкурой, лежали два трупа.

— Дик Поттс? — спросил Ланс.

— Да, Поттс. Они скальпировали его. Это не виргинские индейцы, Ланс. Саскеханноки.

При свете пламени камина в большой зале дома Ланс заметил, что руки Бэкона дрожат от гнева.

Они молча сели к столу.

— Я приехал предупредить вас, сэр, — наконец сказал Ланс. — Мне жаль, что я явился слишком поздно и не успел спасти старину Дика.

— Они поймали Поттса и слугу в поле у реки. Там была еще женщина, но ей позволили убежать. И не сожгли склад. Я ничего не понимаю.

— Кровная месть, — объяснил Ланс. — Они убивают только здоровых мужчин. Блум поклялся уничтожить пятьдесят бледнолицых, а затем послать Беркли предложение о мире.

— Мир? Теперь?! — вскричал Бэкон.

Ланс взглянул ему прямо в глаза:

— Вы едете в Джорданс-Поинт?

— Да! — запальчиво ответил Бэкон.

Слуга принес мясо и вино.

— Брошено тридцать плантаций, — заметил Ланс. — Мы уже не можем защищаться поодиночке, дикари продвинулись слишком далеко. Необходимо создать маленькие подвижные отряды и пройтись по лагерям индейцев.

— А что думает губернатор?

— Он носится со своими фортами.

— Форты! — Бэкон так сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели. — Форты! Пытаться сдержать поток дикарей с помощью этих жалких постов, поставленных через целых пятьдесят миль друг от друга!

Бэкон встал и зажег трубку. В его глазах плясали язычки пламени.

— Ланс, мне плевать на планы губернатора. Нам придется действовать самим. Надо снова выступить против индейцев, независимо от того, даст нам Беркли снаряжение или нет. Нельзя ждать. Это вопрос жизни и смерти. Если не хватит пороха, будем драться топорами. Но драться мы обязаны.

— Больше ничего не остается, — кивнул Ланс, ставя свой кубок на стол.

Он пересказал Бэкону сообщение Пео о готовящемся бунте, о том, что даже стали вспоминать Кромвеля…

— Это не бунт, — ответил Бэкон. — Это правое дело. Это восстание с целью защитить свои жизни и свое имущество. Раз уж губернатор не может или не хочет сделать все сам, ему придется уйти… Ланс, сейчас в виргинских лесах рождается великая нация. И независимо от Беркли и его пушной торговли, король скажет нам спасибо, если мы сможем отстоять ее.

Плантация Мершантс-Хоуп на Джорданс-Поинт напоминала военный лагерь. Со всей округи в радиусе пятидесяти миль сюда съехались фермеры. Беженцы с севера привезли с собой семьи, другие, подобно Бэкону и Лансу, — слуг.

Здесь были Вильям Байерд, Крю, Вильям Вест, Джон Тернер, Доминик Райс, Джон Бегвелл и многие другие крупные плантаторы с южного берега. Приехали плантаторы из Вест-Поинт и предгорий Раппаханнока. Полковник Томас Гудрич спасся от индейцев лишь в том, что на нем было надето, а Питер Гордон страдал от боли в пробитой стрелой руке.