Энн Бенсон - Огненная дорога

«Нужно как можно быстрее вызволить тебя, поскольку совсем скоро нам придется покинуть Париж и снова отправиться на север, а я не позволю Гильому уйти, пока ты в неволе. Предстоит сражение между Карлом Наваррским и дофином, и Марсель договорился с Наваррой, что Карл приведет своих людей, чтобы поддержать Наварру, в обмен на некоторые уступки в сторону свободы, после того как дофин будет свергнут. Хотя мы с Гильомом согласны в том, что Наварра — жестокий зверь, Марсель убедил нас, что это единственный способ добиться своих целей.

Будь осторожен с Элизабет, père, ведь она жена моего сводного брата. Гильом твердит, что ты и так это знаешь, но, я думаю, лишний раз напомнить не помешает. Вдруг Лайонел узнает, кто ты такой? Мы боимся за тебя. Но, конечно, все равно ждем записки от ее пажа.

Пусть Господь сохранит тебя и пошлет нам скорую встречу».

Алехандро выглянул в окно. Смутно различимые фигуры стояли совсем рядом; Каль, похоже, обнимал Кэт за плечи, как бы защищая ее — но не потому, что об этом просил Алехандро, а по собственной воле. Удрученно вздохнув, Алехандро подошел к столу и быстро написал ответ.

«Дочь, я делаю все, чтобы Элизабет не узнала, кто я такой. Интересам де Шальяка также не соответствует открывать это ей — по крайней мере в данный момент. Мое следующее послание ты, скорее всего, получишь через Чосера — я уже начал заниматься этим, но пока не знаю, когда точно получится. Однако уверен, что скоро, поскольку Элизабет, похоже, не отличается терпением. Спрашивая Гильома, Чосер назовет его «Жак», поскольку именно так его представили.

Мне страстно хочется оказаться рядом с тобой. Возможно, тогда ты объяснишь мне, почему в твоем письме гораздо чаще встречается «мы», чем «я». Удачи вам обоим».

Самолет накренился, заходя на посадку. Солнечный свет мерцал на воде, и Джейни, глядя в окно, прищурилась, защищая глаза от яростного отраженного сверкания. Стараясь отвлечься, она задавалась вопросом: что это за белые пятна внизу — может, верхушки айсбергов?

Еще несколько минут, и они приземлятся. В начале путешествия — проходя регистрацию, устраиваясь на борту самолета — она почти не волновалась, зато сейчас чувство предвкушения близкой встречи с Брюсом после долгой разлуки переполняло ее. Хотя полет был относительно недолгим, она, чтобы отвлечься, прочла все, что можно, на экране, установленном на спинке переднего сиденья, а сосредоточиться на прихваченном для тех же целей романе никак не удавалось. Почти в отчаянии она нажала кнопку разговора на своих наушниках и обратилась к сидящему рядом мужчине:

— Гляньте-ка, какая зыбь на море! Вам не кажется, что мы летим над местом, где затонул «Титаник»?

Крупный мужчина нордического вида слегка наклонился вперед, скрипнув сиденьем, без всякого интереса бросил взгляд за окно, откинулся в кресле и пожал плечами, после чего без единого слова снова воззрился на свой экран.

Она надеялась услышать, по крайней мере: «Да ну? Вы шутите», что могло бы плавно перетечь в необременительный, отвлекающий разговор с соседом-викингом, типа обсуждения, как, по представлениям разных культур, должна выглядеть поверхность моря. Но нет, не суждено.

Она все время испытывала чувство двойственного отношения к этой поездке, но сейчас так внезапно возникшее между нею и Брюсом напряжение было забыто, казалось незначительным по сравнению с мыслью о том, что пройдет всего час и она действительно прикоснется к нему.

«Четыре месяца прошло». Самолет снова накренился, выровнялся, и Джейни смогла разглядеть пустынное черное побережье Южной Исландии. Вдали, поднимаясь прямо из толщи воды совсем близко к берегу, возвышались геотермальные электростанции, несколько пугающие своими размерами. Облака пара плыли в прозрачном воздухе, словно громадные ватные шары. Когда самолет снизился еще больше, Джейни была очарована внезапно открывшимся зрелищем словно нарисованных пастелью домов Рейкьявика.

Исландская авиакомпания не позволила Джейни взять с собой больше одной дорожной сумки, поэтому она напялила на себя все, что можно, и, выйдя из самолета, подумала, что, наверное, выглядит как ходячая корзина с бельем. В терминале было жарко, вспотевшие пряди волос прилипли к голове. Внезапно ей срочно понадобилось в туалет, она оглянулась, но нигде его не обнаружила, а отойти куда-то на поиски было невозможно, пока она не прошла таможню.

Ее сумка оказалась на вращающемся круге первой. Джейни схватила ее и буквально помчалась к пункту проверки; там ее единственное электронное устройство — мобильный телефон — не вызвало подозрений. Виза была оформлена в лучшем виде, номер в отеле забронирован, паспорт проштемпелеван; оставалось одно — приложить руку к датчику и пройти.

Она медленно протянула ее, но тут же отдернула: зазвенел внутренний сигнал тревоги, снова проснулись недавние страхи.

«Об этом не беспокойся, — сказал ей Том, непоколебимо уверенный в том, что поездка в Исландию не грозит ей никакими неприятностями с законом. — Юрисдикция Англии на эту страну не распространяется. Все, что они в состоянии сделать, — это зафиксировать, что ты была там. Они не могут ни задержать, ни арестовать тебя. — Потом он добавил, явно с меньшим энтузиазмом: — Просто поезжай и получи удовольствие».

Джейни поднесла руку к датчику. Вспыхнул луч, направленный в ладонь, и электронный механизм затвора со щелчком открылся. Она промчалась сквозь него, завернула за угол и увидела Брюса. Нервно сглотнула и побежала к нему.

Отель почти полностью был построен из бетона — материал, гораздо более доступный в Исландии, чем дерево и металл, — и выкрашен, в духе большинства зданий Рейкьявика, в мягкий, жизнерадостный желтый цвет с отделкой розовым. Номер тоже выглядел приятно, хотя с некоторым избытком обманчиво удобной на вид мебели. Постель на металлической раме, выкрашенной голубым, с мягким одеялом, сотканным из разноцветной исландской шерсти; именно под ним Брюс и Джейни, после четырех месяцев разлуки, снова познали друг друга больше чем в двух измерениях.

Когда они проснулись в десять часов вечера, солнце висело над самым горизонтом, отбрасывая тонкие, неяркие, почти горизонтальные лучи; создаваемые ими смутные тени, казалось, уходили в бесконечность. Открыв глаза, Джейни задержалась взглядом на худощавом лице Брюса, заново открывая для себя то, что успела позабыть за время, пока они не виделись. Буйная вьющаяся шевелюра… вроде бы седых волос прибавилось? Темные, густые ресницы, так невинно покоящиеся на щеках, когда веки сомкнуты, и от вида которых у Джейни перехватывало дыхание, когда он открывал глаза. Несколько седых волосков в бровях, маленький играм на нижней губе. Она осторожно прикоснулась к нему кончиком пальца, и Брюс вздрогнул.