Жеральд Мессадье - Цветок Америки

Жанна разом увидела вновь все худшие моменты своей жизни. Нападение на повозку, в которой она с первым мужем, Бартелеми де Бовуа, ехала в Боте-сюр-Марн. Нападение на второго мужа, Жака де л'Эстуаля. И много еще чего страшного.

Алоизий и его сын, поднятые с постели, не выказали никакого неудовольствия — напротив, им не терпелось разделаться с бандитами. В одиннадцатом часу мужчины вышли за дверь. В доме осталась одна Жанна.

Прошел час тревожного ожидания.

Двенадцать полуночных ударов прогремели в черном небе.

Чуть позже послышались крики. Проклятия, глухая возня, брань, удары. И звук тела, ударившегося о дверь.

Жанна с подсвечником в руке подошла к глазку, но ничего не увидела. В конце концов, не в силах терпеть, она открыла дверь. В тот самый миг, когда Франсуа вставлял в замок ключ.

Взглядом она пересчитала мужчин: пятеро своих и двое чужих, которых крепко держали, а Франсуа бесцеремонно подталкивал. Но Софи-Маргерит с ними не было.

Двое незнакомцев не были португальцами. Обыкновенные перетрусившие бродяги. Жак Адальберт поспешил привязать их к стульям на кухне. Прибежали проснувшиеся слуги, босые, в ночных рубашках.

Пленников стали допрашивать.

Двое иностранцев попросили их забрать некий документ на пороге этого дома и принести им. После чего им надлежало проводить к той же самой двери какую-то женщину. Бродяги негодовали: они ничего дурного не сделали!

Самое неприятное состояло в том, что они ничего больше не знали.

— Куда вы должны были отнести документ? — спросил Франсуа.

— К собору. Они ждали нас там. Это означало, что их там уже нет.

Рассвета пришлось ждать на Санкт-Йоханн-гассе, затем все отправились в резиденцию прево. Стражники не стали мешкать. Их командир знал, о ком идет речь. Когда ему рассказали о похищении супруги такого уважаемого лица, как барон де Бовуа, владелец печатни «Мастерская Труа-Кле», он понял, что дело серьезное, и обещал перевернуть весь город. Двое португальцев и пленница — это не иголка в стоге сена, черт возьми!

Но час проходил за часом, а стражники никого и ничего не обнаружили.

В шесть часов в окно печатни влетел камень. К нему была привязана записка:

Франсуа де Бовуа, ты предатель. Мы всемогущи. И не знаем жалости. Твоя жена у нас в руках. Мы будем похищать твоих родных одного за другим, пока не получим то, что нам нужно. После полуночи оставь записку и назови свою цену.

Разумеется, когда Жак Адальберт вышел на улицу, там никого не было. Франсуа попросил всех членов семьи не ходить по одному — передвигаться только по двое или по трое и иметь при себе кинжалы. С прево он договорится. Его самого будут сопровождать Жак Адальберт и Деодат.

Вернувшись, он показал записку Жанне.

На ночь дверь забаррикадировали. Никаких записок больше не появилось.

Лежа в постели с Жозефом, который сумел, наконец, заснуть, Жанна обдумывала план действий.

Мужчины отправились в мастерскую. Жозеф и Деодат решили отложить поездку в Женеву до тех пор, пока Софи-Маргерит не вернется домой.

Жанна внимательно изучила карту, достав ее из тайника, который показал ей Жак Адальберт. Неясные очертания каких-то земель, сеть таинственных прямых линий, кораблики и цифры повсюду: она ничего не могла в этом понять. Правда, за Геркулесовыми столбами действительно был нарисован очень большой остров в окружении множества мелких островов.

Именно это интересовало мореплавателей. Торговцев. Дело пахло большой наживой.

Она вдруг подумала о презрении Франца Эккарта к деньгам. И об алчности Дени.

Но не время было философствовать. Она положила карту обратно в тайник и спустилась на кухню. Взяла большой флакон с перцем и, к удивлению повара, отсыпала почти половину в бумажный кулек, который свернула на манер торговцев сладостями.

Потом поднялась в свою комнату, порылась в сундуке и вытащила оттуда длинный кинжал с рукояткой из голубого агата, некогда принадлежавший Жаку де л'Эстуалю и пристегнутый к его старому кожаному поясу, который он брал с собой в поездки. Жанна надела пояс под кофту — так, чтобы кинжал можно было выхватить в любой момент. Сунула кулек с перцем в карман плаща и вышла.

Эти португальские дьяволы хотели еще одного заложника. Глава клана — она. И они попытаются похитить именно ее.

Нанятые подручные наверняка следили за всеми передвижениями обитателей дома. Но после неудачи с двумя бродягами зловещие португальцы вряд ли найдут других желающих получить тумаки и, сверх того, угодить в тюрьму. Ибо о похищении Софи-Маргерит знал уже весь город. Как бы там ни было, требование положить ответ у двери показывало, что они где-то рядом. Она нарочно появилась на улице одна — ей надо было купить птицу на ужин. Однако ничего не произошло, и домой она вернулась благополучно.

Это ее несколько разочаровало. Жозеф заметил, что следует быть осторожнее. Она лишь пожала плечами.

Вечером, за ужином, пришлось признать очевидный факт: стражники ничего не нашли. Португальцы словно сгинули.

На следующий день Жанна вновь вышла из дому. Улица была безлюдна. За ее спиной послышались шаги. Едва она обернулась, как на голову ей накинули плащ. Она хорошо знала этот трюк. Выхватила кинжал и взрезала плащ быстрее, чем разделила бы яблоко на две половинки. Нападавшие вскрикнули от изумления. Освободив голову, она оказалась лицом к лицу со схватившим ее мужчиной и яростно всадила ему в живот кинжал по самую рукоять. Португалец с воплем рухнул на землю. Второй попытался заткнуть ей рот и вывернуть запястье. Она уже держала в свободной руке кулек с перцем. И швырнула все содержимое ему в лицо. Он взвыл и отпустил ее. Она изо всех сил ударила его кулаком по печени. Потом коленом в промежность. Португалец пятился, ничего не видя и хватая воздух ртом. Она не хотела убивать его, ибо это означало бы потерять последнюю надежду найти Софи-Маргерит. Он был ослеплен и оглушен. Она прижала его к стене и половиной разрезанного плаща замотала ему голову. Оттуда слышались сдавленные стоны. Она нанесла ему еще один удар в промежность — сильнее, чем первый.

Другой португалец бился в конвульсиях в луже крови на мостовой.

Человек с замотанной головой привалился к стене, пытаясь сорвать плащ.

Жанна приблизилась к нему с кинжалом в руке.

— Еще одно движение — и я всажу в тебя клинок! — крикнула она. — Не двигаться! Иначе убью на месте! Как твоего дружка!

Он понял.

Они были в пятидесяти шагах от дома. Она приставила кинжал к его спине.

— Пошел!

Спотыкаясь, он сделал несколько шагов.

— Пошел! — приказал она, больно ударив его ребром ладони по затылку.

Из-под капюшона раздался стон.

Она приставила к спине острие кинжала. Он вздрогнул и поплелся чуть быстрее, сознавая, что эта женщина не шутит.