Денис Субботин - Ларец Самозванца

— Да, Марек задерживается! — мрачно согласился пан Роман, в свою очередь, вставая и всматриваясь в даль. — Странно… Если через час они не вернутся, поеду выручать!

— Так может, не стоит ждать целый час? — озаботился пан Анджей. — Дело такое, серьёзное!

— Не думаю, дружище! — как можно мягче сказал пан Роман. — Марек — опытный разведчик, он храбр и умел. Вряд ли стоит поднимать панику из-за того, что он задержался немного… Зарина!!!

Палатку, разбитую для панов, они со всей вельможной галантностью уступили Татьяне и её служанке. Женщинам, короче. Сейчас полог её был полуоткрыт, и видно было, как служанка ухаживает за длинными, прекрасными волосами госпожи, что-то при этом приговаривая ласково. От рёва пана Романа содрогнулись стены палатки. Зарина же осталась холодна и спокойна. Её руки медленно, ни на миг не останавливая своего движения, продолжились расчёсывать волосы Татьяны. Лишь когда та что-то её сказала, Зарина отложила гребень и медленно подошла к выходу.

— Что?

— Зарина, что ты запросила у Марека? Какой подарок? — пан Роман давно уже понял крутой характер служанки, и говорить с ней старался как можно мягче, вежливее. Чуть ли не как с себе равной!

— Ёжика! — пожав плечами, ответила та. Сочтя вопрос закрытым, она развернулась и направилась обратно, расчёсывать госпожу.

— Ёжика? — голос пана Романа больше походил на шипение разъярённой змеи. — А почему не Месяц с неба?

— А сейчас — Луна! — дерзко возразила Зарина. — Чего он пристал… Я ж не знала, что он глуп настолько, что всерьёз воспримет!

Вот теперь она и впрямь ушла окончательно. Злой донельзя, пан Роман в бессилии наблюдал за тем, как она разворачивалась, как медленно уходила… И понимал прекрасно, что остановить её сможет, только рассорившись с Татьяной. Это в его планы не входило. Впрочем, не входило в его планы, и ночевать на мозглой земле пятую ночь подряд! Однако — придётся. Татьяна, отправившись с ним, ввязавшись в непонятную авантюру, ещё не принадлежала ему телом. И каждую попытку пана Романа довершить начатое в Москве, воспринимала как личное оскорбление. Иногда Роману казалось, что он — просто прихоть уставшей от одиночества и зануды-мужа боярыни. Что она уже жалеет, что поехала с ним… Но брать силой, надеясь, что потом стерпится-слюбится — как советовал умудрённый в подобных делах пан Анджей, он всё же не собирался. Не по божески это! Неправильно!

Татьяна, словно чувствуя его колебания, вела себя дерзко, нередко просто дразнила. Вот и сейчас — что-то сказала служанке, и обе они рассмеялись.

— Бабы! — проворчал кто-то из ближних людей пана Анджея, не уточняя, кого конкретно имеет в виду. — Вечно они нами крутят, как хотят. А впрочем… хотел бы я посмотреть, КАК этот задира-Мариус ищет ежа в ночном лесу!

И тут в ночи грянули выстрелы. Сначала один, потом, дуплетом, ещё два, потом — тишина. Все, кто не спал, вскочили на ноги. Спящие проснулись.

— Марек! — бледнея, прошептал пан Роман.

— Яцек! — почти одновременно пробормотал пан Анджей. Он тут же развил бурную деятельность, благодаря которой спустя всего четверть часа отряд из десяти всадников, во главе с самим паном Анджеем, был готов выступить. Пан Роман, встревоженный и отчаянно пытающийся это укрыть от посторонних глаз, размещал по периметру лагеря остающихся воинов. Выходило так, что хлопцы, вполне возможно, попали в засаду. А это, в свою очередь, означало, что они наткнулись на врага.

— Только без излишней храбрости, пан Анджей, — в который раз наставлял его пан Роман. — Прошу тебя, не горячись! Марека и Яцека жалко, но даже их бедовые головы не стоят четырёх десятков других! Ты понял, пан Анджей?

Пан Медведковский, ухмыляясь себе в двойной подбородок, последний раз проверил взведённые курки пистолей, а затем вытащил из ножен огромный кончар… Уж сколько раз пан Роман советовал ему взять что полегче! Под весом тяжёлого клинка пан Анджей качнулся в седле и чуть не вывалился. Пузо, поди, уравновесило.

— Марш! — скомандовал он, и десяток дружно ринулся следом за огромным першероном пана Анджея. Все — суровые, решительные… Орлы! Как бы только им перья не ощипали…

— Рушницы держать наготове! — рявкнул пан Роман, заметив, что несколько его казаков расслабились и ушли с указанных им мест. — Враг не дремлет!

Ворча и поругиваясь вполголоса, казаки вернулись на свои места.

— Пан Роман… — тихий голос за спиной, погнавший по этой спине ледяные мураши с кулак размером.

— Да, госпожа моя! — как можно спокойнее, безумным усилием воли задавив волнение в самом зародыше, отозвался он.

— Неужели эти славные мальчики… Боже, неужели они погибнут?!

— Может, уже и погибли! — проскрежетал грубый голос рядом. Мессир Иоганн, весь в своём репертуаре, с обнажённой шпагой и пистолем стоял подле пана Романа. Тёмные глаза его светились поистине дьявольским огнём… Всезнайка чёртов!

— Мессир Иоганн, займитесь делом! — рявкнул раздражённый пан Роман. — Возможно, скоро у нас появятся раненные и убитые! Вы — готовы к этому?

— О, разумеется! — возмутился швед. — Мессир Роман, у меня всё давно готово. И даже если кому-то придётся отрезать руку или ногу…

Татьяна, кажется, при этих словах вознамерилась в обморок брякнуться.

— Мессир Иоганн! — сурово рявкнул Роман. — Идите, займитесь настоящим делом!

Обиженный лекарь круто развернулся на каблуках коричневых, по последней шведской моде, сапог. Ушёл, чётко впечатывая ноги в землю… Впечатление было испорчено, когда он, неловко поставив ногу, запутался в длинной молодой траве и чуть не клюнул носом. Устоял, но шпагу пришлось вытаскивать из земли, а пистолет не выстрелил только потому, что случилась осечка.

Покачав головой, пан Роман развернулся к Татьяне… Заговорить с ней он не успел.

— Едут! — заорали на дальнем конце лагеря, куда пан Роман выдвинул людей пана Анджея.

— Едут! — тут же подхватили гораздо ближе.

— Едут! — почему-то бледнея, повторил пан Роман. — Госпожа моя, прошу вас уйти в палатку. Всякое может случиться. Я бы не хотел, чтобы вам угрожала опасность… пусть даже самая малая!

Впрочем, уже вскоре всем стало ясно, что опасность, если и была — невеликая. Поток отборной ругани изливался из уст пана Анджея. Мешая польские, русские, украинские, литовские и даже немецкие слова, пан сумел добиться неповторимого эффекта. Что же до смысла… Выходило так, что пан за что-то яростно и безжалостно отчитывал мальчишек. При его спокойном, даже вялом характере лентяя и балбеса, такие взрывы гнева случались лишь в самых тяжёлых случаях. Что же натворили мальчишки?!

Пан Анджей ругался до тех пор, пока не оказался в пределах видимости. Его обычно доброе, круглое как тыква лицо с огромным слоем жира под подбородком и слегка обвисшим носом, выпяченными губами и глубоко упрятанными глазами, сейчас было искажено гримасой жуткого гнева. Пан Анджей как раз закончил перечислять ближних родственников Марека и переходил к дальним, упомнив под конец матушку отрока…