Джудит Тарр - Господин двух царств

Мериамон не могла оставаться невидимой, когда на нее было устремлено так много глаз, даже в тени своей тени. Она расправила плечи, подняла голову и приняла свой самый царственный вид.

— Кто-нибудь из вас видел царя?

Глотки прочистились, глаза опустились, тела задвигались, руки поднялись, хитоны появились, словно из воздуха. Один юный красавец весь залился краской, прежде чем успел прикрыться рукой.

— Он в купальне, — ответил голос, слишком хорошо ей знакомый. — Отвести тебя к нему?

— Я сама смогу найти его, — начала она, но Нико уже стоял перед ней, с хитоном в руке, прикрывавшим не больше, чем необходимо. Кто-то бросил ему полотенце. Нико набросил одежду через голову и подпоясался, потом вытер полотенцем пот с лица. И вот он уже шел, даже не бросив взгляд, чтобы убедиться, идет ли она за ним.

Она бы и не пошла. Но люди Александра не ожидали, что на площадке для борьбы будет присутствовать женщина: многие из них явно стеснялись, бессознательно пытаясь прикрыться. Ей стало их жаль.

Купальня была недалеко: через коридор вниз по лестнице. Нико стоял в коридоре. Здесь было прохладно и темновато после освещенного ярким солнцем двора. На мгновение он показался таким же темным, как ее тень, и не более материальным — неопределенные очертания и блеск глаз. Постепенно она увидела его яснее.

Мериамон остановилась. То, что она хотела сделать, было настоящим безумием.

Впрочем, она и сама была безумна. Она протянула руки.

Он посмотрел на них. Ее сердце похолодело. Руки стали опускаться.

Он схватил ее за руки. Руки его были теплые и слишком сильные, чтобы она могла вырываться.

— Не надо убегать, — сказал он.

— Надо.

— Но не от меня.

— Это был не ты.

— Рад слышать это.

Наступило молчание. Она посмотрела на их сплетенные руки. Ее были такие маленькие, а его такие большие. Но они так хорошо подходили друг другу.

— Я обманула тебя, — заговорила она. — Позволила тебе думать, что я нечто большее, чем я есть на самом деле. Вот… Я не могу дать тебе то, что жена дает своему мужу.

— Разве женщина может быть евнухом?

— У тебя не будет сыновей от меня.

Он неотрывно смотрел на нее. Глаза его были ясны. Он не отводил взгляд. Если он о чем-то, возможно, и сожалел, то только не о своем выборе.

— Я не царь, чтобы они мне были так необходимы.

— Все мужчины хотят их иметь.

— Но не каждый их имеет.

— Но если ты можешь…

— Можно завести наложницу, если до этого дойдет, — сказал он.

Она сама удивилась силе своего гнева. Она так дернула его, что он чуть не упал. Ее руки сомкнулись вокруг его пояса. Сердце его билось у самого ее уха. Билось, кажется, не так сильно, как ей бы хотелось.

— Если ты возьмешь меня… если ты хотя бы взглянешь на другую женщину… я клянусь тебе…

— Хорошо, — сказал он. И ни тени страха. — Ты тоже можешь взглянуть на другого.

Она откинула голову, чтобы взглянуть на него попристальней.

— Почему ты такой спокойный?

— Я разговаривал со старым жрецом, — ответил он. — Господином Аи. Он сказал, что ожидает меня.

— Похоже, ты не поверил.

— Я поверил, — сказал он. — Я же тебя знаю. Ты не такая, как наши македонские колдуньи. Твоя сила настоящая.

— У них тоже настоящая.

— Не такая, как твоя. Их магия дикая — приходит и уходит; и чаще не удается, чем удается. В тебе же заключена вся магическая сила Египта.

— Всего лишь несколько фокусов. Тень с глазами. Он приложил палец к ее губам.

— Хватит об этом. Ты говорила когда-то, что собираешься меня потребовать. Я готов.

— Даже по моему капризу?

— Надо было раньше думать, когда ты оставила на мне свою метку.

Она уткнулась в его хитон. Хоть это и было нелепо, но что оставалось делать? Выстиранная до мягкости в нильской воде и высушенная на солнце, шерсть чуть покалывала ей щеку. Пахло Нилом, свежим потом, немного кожей и лошадьми.

Его сердце билось все так же спокойно, он дышал глубоко и ровно. Ее уши, привыкшие улавливать каждый оттенок в работе человеческого тела, не слышали ни малейшего изъяна или слабости.

Ух, дерзкий эллин! Она оттолкнула его.

— Меня не нужно защищать. Не нужно присматривать за мной и караулить меня, как ребенка, который не может отойти от матери.

— Царица должна иметь стража, — сказал он. — У царей есть. Даже у Александра.

— Стража, — ответила она, — а не няньку. — Мериамон освободилась, хотя Нико и не пытался удерживать ее. — Мне нужно видеть царя.

Он отступил в сторону. Уголки его губ чуть-чуть приподнялись. Он смеялся над ней.

— Ты чудовище! — воскликнула она. Он ухмыльнулся и изобразил поклон.

— Как будет угодно моей госпоже.

Она проскользнула мимо него. Он устремился следом.

В купальне в полном разгаре шло сражение: группа царских друзей во главе с Гефестионом забаррикадировалась скамьями и полотенцами, а царь с полудюжиной прислужников и толпой сконфуженных египтян вел энергичный штурм. Смущение, однако, не мешало египтянам участвовать в игре. Вооруженные массой губок и где-то добытой корзиной лука, они вели яростный обстрел. «Убитых» и «пленных» под всеобщий рев восторга сбрасывали в бассейн, где уже было полно скалящихся и вопящих тел.

Александр пронзительно закричал и бросил свое «войско» на «укрепления». Его «воины» устремились на них по всей их длине и вместе с защитниками свалили все в бассейн.

Царь вынырнул, мокрый и ликующий, втягивая голову под обстрелом последними луковицами. Мериамон протянула ему почти сухое полотенце. Он протер глаза и ахнул:

— Мариамне!

Он был так похож на мальчишку, застигнутого в тот момент, когда сунул руку в горшок с медом, что Мериамон рассмеялась.

— Мериамон, — сказала она. — Это была блестящая победа.

— А разве нет? — Александр взял полотенце и аккуратно обернул вокруг талии. С серьезным видом она подала ему другое. Так же серьезно он вытирался, глядя на толчею в бассейне. — Похоже, твои соотечественники шокированы.

— Да уж, ни один персидский сатрап не вытворял такого, — согласилась она.

Он громко расхохотался.

— Ох, нет, клянусь Гераклом! Ты можешь себе представить, чтобы Мазас намочил свою бороду?

— У Мазаса красивая борода, — заметила она.

Александр потер подбородок. Мериамон знала, почему он приказал своим друзьям всегда чисто бриться: чтобы во время битвы враг не мог схватить их за бороду. Но она сомневалась, чтобы Александру удалось отпустить такую же роскошную бороду, как у персов. Он ухмыльнулся, словно прочитав ее мысли, и сказал:

— Не гожусь я в персы.

— Надеюсь, — ответила Мериамон.

Александр отправился искать свой хитон. Пока он его разыскивал, битва постепенно утихла, и люди стали выбираться из бассейна. Большинство из них избегали взгляда Мериамон, как те, что боролись во дворе. Гефестион улыбнулся ей, так непринужденно чувствуя себя в ее присутствии и так не осознавая своей красоты, что у нее перехватило дыхание. Он что-то сказал, она что-то пробормотала в ответ.