Ефим Лехерзак - Москва-Лондон

— О, разумеется, мой герцог, — с очаровательной улыбкой проговорила Диана, — если мне удастся сейчас разбудить его величество и испросить его высочайшую волю на этот счет…

С этими словами она начала бесцеремонно тормошить императора Карла, громко сопевшего на широком диване.

Мгновенно протрезвев, герцог вскочил на ноги и бросился к Диане.

— Да вы с ума сошли, мадам! — громким шепотом зашипел он, решительно отстраняя ее от Карла. — Не смейте беспокоить его величество! Ведь он приказал нам доставить его во дворец, не правда ли? Но тогда — что же мы до сих пор медлим, черт… ик… возьми?.. Эй, гранды, за дело! Вы еще в состоянии что-нибудь соображать и передвигаться иначе, чем на четвереньках? А-а-а… тоже скоты порядочные… Но воля его святейшего величества… ик… Я, пожалуй, один всех сразу не… не унесу… а, мадамммм?..

— О, их всех унесут ваши храбрые воины, господин герцог… — все так же очаровательно улыбалась Диана. — Мне позвать их или это сделает ваша светлость?..

Глава XVI

— О господи… Куда закатилась моя голова?.. — просыпаясь, пробормотал Ричард.

— Я абсолютно уверена, что вчера она была на твоих плечах, мой любимый, и клянусь Всевышним, это самая умная и прекрасная из всех голов, когда-либо виденных мною! Я горжусь тобою! Я преклоняюсь перед тобою! Я необъятно счастлива, что Господь Бог по неизреченной доброте и мило-сти своей ниспослал мне такого чудесного… такого… такого великого и такого очаровательного супруга!

— Черт возьми, Диана, ты хоть прислушивайся к тому, что ты такое несешь, дорогая моя… Моя голова сейчас раскалывается на части… А ночью мне приснилось, будто ее у меня вовсе отгрызли эти проклятые герцоги… Я думаю, они влили в себя… черт их знает, сколько они влили в себя, но меня они умудрились-таки напоить по меньшей мере целой бочкой вина… Как ты думаешь, милая моя, после таких гостей у тебя может остаться хотя бы одна капля вина?

Диана счастливо смеялась и ласкала своего возлюбленного, который продолжал говорить с закрытыми глазами:

— Послушай, дорогая моя, как тебе удалось вытряхнуть этих паршивых ослов вместе с их королем и наследным принцем из своего дома? Признаться, к тому времени я уже мало что соображал…

— Я просто передала грандам приказ их короля.

— Какой еще приказ?

— Доставить его величество во дворец!

— И он действительно велел сделать это?

— Нет, но я подумала, что ему в самую пору отдать такой приказ…

— О, моя Диана, какую же опасную игру ты затеяла! А если он сейчас вернется и разоблачит тебя… нас?..

— Ах, мой милый, нет такого подвига, который бы не совершила женщина во имя своей любви… Император Карл не придет: врачи выпускают из этого полуживого своего пациента больную, хмельную и вообще всю лишнюю кровь. Едва ли он протрезвеет раньше чем через неделю. А вот его сын…

— Помилуй, Господи, несчастную принцессу Марию! — воскликнул Ричард, с большим трудом, кряхтя и охая, садясь на постели. — И бедную Англию тоже…

— А вот этот может заявиться сюда в надежде получить то, чего не до-

сталось его папаше… — Диана невольно передернула плечами. — О нем

у меня нет пока никаких известий…

Ричард окончательно проснулся и не на шутку встревожился:

— Так что же нам делать, дорогая моя?

— Прежде всего я приведу тебя в порядок в моей римской бане, — улыбалась его возлюбленная. — Потом… ну, потом мы тоже найдем чем заняться! Например, я могла бы прочитать тебе свое сочинение на английском языке. Тебе бы оно понравилось и сэру Томасу Грешему тоже. Я усердно трудилась над ним все это утро, дорогой мой соня!

— Да и действительно, чем ты занимаешься там, за столом, да еще с пером в руке?

— Вот видишь, — шутливо пригрозила пальцем Диана, — ты и не заметил, что меня нет рядом с тобой в нашей постели! Увы, это первый признак того, что ты меня уже разлюбил… я тебе уже надоела…

Ричард вскочил на пол, подхватил Диану на руки и стал кружиться по спальне, слившись с ней в бесконечном поцелуе.

…Завтракали они вместе со Смитом в благоухающем зимнем саду.

— Вы спрашиваете, дорогой Чарли, как прошла беседа моего супруга с императором Карлом и принцем Филиппом? — Восхитительные синие глаза Дианы с такой нескрываемой любовью смотрели на избранника, что Ричард невольно порозовел, взял ее руки и прижал к своим губам

и лицу.

Чарли с восхищением глядел на них и что-то шептал одними губами…

— Я постаралась вспомнить все, как это было, и записала для памяти вот сюда. Слушайте… — И Диана зачитала почти дословно беседу Чанслера

с Карлом, Филиппом и даже герцогами. — Это тебе, дорогой мой, — сказала она, передавая Чанслеру несколько листов плотной белоснежной бумаги, сколотых золотой булавкой. — Я думаю, это может тебе пригодиться…

— О, моя Диана! — изумленно воскликнул Ричард. — Неужели все это я… наговорил?

— Поверь мне, любимый, у меня безупречная память. Ты в самом деле был вчера великолепен! Ты истинный политик и настоящий дипломат, дорогой мой, и я даже подумала… и думаю, признаться, так и сейчас… что ты, скорее всего, не тот, за кого себя выдаешь…

— О, черт возьми, Диана, ну что ты такое говоришь? Чарли, хоть ты бы меня защитил!

Чарли улыбнулся и заявил:

— Вы, разумеется, правы, мадам Диана: сэр Ричард Чанслер действительно великий человек. Я всегда это утверждал, и это каждый вам скажет!

Но этот разговор вдруг был прерван — в сад впорхнула очаровательная китаянка и что-то коротко сказала хозяйке на непонятном для обоих англичан языке. Диана так же коротко ответила ей, и китаянка исчезла…

Чанслер и Смит с тревогой наблюдали эту недолгую сцену. Диана весело и лукаво улыбнулась:

— Всего только соизволил явиться один из германских монархов, не самый важный… Несомненно, эти болтливые испанские гранды уже распустили слух о приезде в Антверпен некоего английского лорда, выбирающего подходящую пару для принцессы английской династии Тюдор. Дорогие мои, я на несколько минут покину вас, чтобы достойно встретить его

величество и проводить сюда, к нашему столу. Надеюсь, вы не будете против, чтобы его величество позавтракал с нами, не правда ли?

— О господи! — взмолился Ричард. — Что ты творишь с моей Дианой?

Чарли с нескрываемым восторгом и восхищением смотрел вслед удаляющейся хозяйке. С первых минут своего столь неожиданного знакомства с ней он был пленен ее необыкновенной, редкостной красотой; тонким, глубоким и проницательным умом; сердечной добротой, веселым, дружеским и доверительным отношением к нему; ласковой, ему даже показалось, сестринской снисходительностью и мягкой, искренней заботливостью. Когда же он узнал и увидел, во что вылилась встреча его друга Ричарда Чанслера с Дианой Трелон, его отношение к этой молодой очаровательной женщине стало быстро