Марина Алексеева - Пираты Короля-Солнца

— Да какой из него аббат? — фыркнул Оливье.

— А барабанщик из него уже получился, сказал Гугенот.

— Вот, съел? — Ролан показал язык старшему брату, — А еще из меня получится мушкетер!

— А мы тебе поможем! — пообещал Гугенот.

— Зря вы его защищаете, господа, — сказал Жюль, — Это самое вредное и приставучее существо во всей Бретани!

Самое вредное и приставучее существо во всей Бретани тряхнуло длинными космами и исподлобья взглянуло на Жюля.

— А ты — самое вредное существо во всей Франции!

— Не надо ссориться, господа, — вмешался Анри де Вандом, — У нас, как мне любезно объяснил г-н де Бражелон, должно быть вроде как братство по оружию.

— Без 'вроде как' , — заметил Гугенот, — Просто — братство по оружию.

— Братство по несчастью, — мрачно сказал Жюль де Линьет.

При этих словах Рауль, до сих пор не вмешивавшийся в беседу, внимательно посмотрел на де Линьета-старшего. Именно это он говорил себе самому, но считал желторотого слишком наивным и молодым, чтобы разобраться в тревожной ситуации, в которой вскоре окажется их веселая орава. Но де Линьет имел в виду другое «несчастье» — своего младшего братишку.

— Вот оно, наше несчастье, господа! — простонал он, — Я думал, он хоть на время притихнет, а он уже начал! Писатель хренов! Сбежал от короля, а мы тут с ним возиться должны!

— Что я начал? — огрызнулся Ролан.

— Людей доставать начал! Не обращайте на него внимания, господин де Бражелон, умоляю! Братишка у меня малость с приветом.

— Сам ты с приветом.

— Да мы тут все с приветом, — лениво изрек г-н де Бражелон, — А что вы так набросились на Ролана, де Линьет? Может…/ он постарался сделать серьезную мину,/ мемуары нашего барабанщика представляют интерес для истории. Правда, Ролан?

— Льщу себя надеждой, — важно сказал барабанщик.

— Не надо так шутить, — вздохнул Жюль, — Этот олух, он же все принимает за чистую монету. Вам, господа, угодно забавляться, а я не хочу, чтобы он тут был вроде шута!

— Об этом мне успел поведать ваш младший брат еще в Тулоне, — заметил Рауль.

— Не надо поощрять бредни этого безумца! Рондо ему, видите ли, подавай! Шиш тебе, а не рондо! Я прошу вас прощения за этого нахалюгу, виконт. Если его не остановить, он вас всех достанет! Он вам сядет на шею!

— Да напишу я ему это рондо, жалко, что ли!

Ролан просиял, а Жюль расстроился вконец.

— Вы слишком снисходительны к этому оболтусу, — сказал де Линьет, — Если бы у вас был младший брат, такой же вредный и настырный, как Ролан, вы бы меня поняли! Убирайся с моих глаз, горе мое! У нас важные дела! Пшел отсюда! Брысь! Нечего крутиться возле взрослых!

Ролан вздрогнул от гнева — он чувствовал, что после таких слов старшенького может наговорить Жюлю ужасных вещей. Пока эти слова еще не сорвались у него с языка. Он сдерживался изо всех сил. Но Жюль никогда не позволял себе орать: 'Брысь! ', как какому-то паршивому коту! Попробовал бы он так орать при маме! Или при господине Д'Артаньяне! Но мама осталась в Нанте, а господин Д'Артаньян, вероятнее всего — в Фонтенбло. И барабанщик рванулся было из каюты, Рауль подставил ему ножку, Ролан споткнулся. Бражелон ухватил мальчика за курточку и усадил рядом.

— Ты не прав, парень, — сказал он де Линьету-старшему, — Ролан никому из нас не мешает. И, если честно, я тебе даже немного завидую.

— Я тоже! — заявил Оливье.

— И я! — сказал Гугенот.

— Ролан заслуживает того, чтобы мы приняли его в наше Пиратское Братство. Кстати, где-то у меня лишняя бандана завалялась.

/ Толстушка Катрин в спешке обшивала банданы золотой бахромой, ее дочь Мари лихорадочно ей помогала. Второй пакет Рауль раскопал в своих вещах совсем недавно./

Он сказал барабанщику:

— Зажмурься, сейчас будет фокус!

Ролан послушно зажмурился.

— Раз-два-три!

С этими словами Рауль, как заправский фокусник, растряхнул синюю бандану с золотыми лилиями и повязал на голову Ролану. Барабанщик был на седьмом небе. "Нашел защитника", — подумал де Линьет-старший, не без зависти созерцая роскошную бандану, королевского синего цвета, которую г-н де Бражелон собственноручно повязал на лохматую башку его разгильдяя-братца. Разгильдяй, вполне освоившись в этой милой компании, прижался к Раулю.

— Ну вот, теперь ты наш!

— Повезло мальку! — вздохнул Шарль-Анри.

Желторотые были еще в черных банданах с уже подсохшими лилиями. Но кадмий желтый средний — это вам не золотое шитье!

— И для вас найдется кое-что, ребята! Прошу!

"Фокусник" протянул банданы желторотым и Анри де Вандому.

Желторотые дружно завопили: 'Да здравствует наш добрый Король!"

— Я не умею, — сказал Вандом не без лукавства, — Вы мне не поможете, Ваше Пиратское Величество?

/ Из дневника Анжелики де Бофор/.

Ну вот, наконец-то! Я закрываю дверь каюты на ключ, сбрасываю курточку, и, как все наши Пираты Короля-Солнца, закатываю рукава. 'Жара. Мы закатали рукава' . Интересно, чьи это слова? Рауля или Франсуа Вийона? Чьи бы ни были — не мои, и я честно ставлю кавычки. Теперь я спокойно могу полюбоваться на свое отражение в синей бандане. Да, синие банданы с золотыми лилиями и золотой бахромой — это супер! Недаром пять минут назад батюшка в полном восторге сказал: 'Анжелика, я и не думал, что ты у меня такая очаровашка! ' И, сославшись на важные дела, пошел играть в карты с капитаном. Сейчас! Еще раз полюбуюсь на синюю бандану. А что, здорово!

Мне кажется, синяя бандана мне очень идет! Лучше, чем любой из головных уборов, которые мне когда-либо доводилось носить. И цвет — прелесть! Как поведал Люк, художники называют этот цвет "королевский синий". Вот как полезно общаться с людьми исксусства! Раньше я этого не знала. Но именно такого цвета синяя полоса, которая идет вдоль борта нашей 'Короны' , именно такого цвета мушкетерские плащи, именно такого цвета банданы Пиратов Короля-Солнца.

Может быть, это глупо — прийти в такой восторг из-за лоскутка синего шелка, но это не просто тряпка! Это больше чем тряпка, платок, косынка. Этот синий квадрат с золотой бахромой и вышитыми лилиями — наша униформа! Нашего Братства Пиратов Короля-Солнца. И, если честно, то, даже если бы моя бандана была бы просто модной повязкой, не такой уж и грех — радоваться 'красивым тряпкам' . Почему бы и нет, если 'красивые тряпки' нам доставляют радость! Радоваться, радость — нескладно пишу. Но я для себя, все равно никто никогда не прочтет мой дневник! О чем я?

О красивых тряпках. Вот, например, когда Рауль сегодня утром надел парадную форму, он сразу изменился. Ему очень, очень, очень идет парадная форма! Даже не знаю, что больше — синяя бандана или новая форма. Конечно, всей 'ораве' Пиратов идет новая форма, но справедливости ради должна заметить — Раулю больше всех! Что-то я пишу такое, что потом будет страшно перечитывать. Страшно — и приятно. А ведь я за целый день не прочла ни странички из китайской книжки! Столько событий произошло за один день, и надо бы писать по порядку, но зачем мне какой-то порядок, если я пишу для себя? И мое право излагать события не в хронологической последовательности, а писать, что придет в голову. Это Ролан, сочиняя 'Мемуары' , должен писать 'по правилам' . Для меня правил не существует! Дневник без правил — вот жанр, придуманный Анжеликой де Бофор!