Марина Алексеева - Пираты Короля-Солнца

— Как же я буду объясняться с гуриями? — досадовал Оливье, — Неужели в капитанском разговорнике нет даже выражения 'будь моей' ?

— Будешь объясняться жестами, как мой Гримо, — посоветовал Рауль.

— Так, что ли?

Жесты Оливье рассмешили Пиратов.

— Э-нет, это не то… А скажи-ка, Гугенот, умный ты наш Гугенот, как по-арабски будет… / он перешел на шепот./

— Да ну тебя! — засмеялся Гугенот, — Очень мне нужно знать твои глупости… Я сказал тебе, что тут написано: 'Сдавайтесь, сволочи!

— Можно и без «сволочей», — заметил Серж, — мы люди цивилизованные…

– 'Сдавайтесь, господа! ' — так, что ли? — спросил Рауль насмешливо.

— Господа? Какие это к черту 'господа' ! Но, кроме повелительной формы глагола 'сдавайтесь' применительно к противнику, я ничего не нахожу.

— В смысле, тут нет слов: 'Пощады, я сдаюсь! ' И не ищи, не найдешь. Капитану эти слова не нужны. Нам тоже.

— Я и не ищу. Лилии никогда не сдадутся Полумесяцу, — заявил Гугенот.

— Хорошо сказано. Как это по-арабски?

— Откуда я знаю, Рауль! У капитана таких фраз нет. У него лексика попроще.

— Надо будет добыть носителя языка, — заметил Рауль.

— Лучше носительницу, — уточнил де Невиль, — У тебя тут одна теория, а я практик.

Гугенот усмехнулся и уткнулся в свои тетради. Появился Гримо и сделал знак тревоги, подзывая своего господина. Этот знак Гримо делал в очень важных случаях. Рауль, словно подброшенный пружиной, вскочил и подбежал к Гримо.

— Авария? Мусульмане?

Это первое, что приходило в голову путешественникам.

Гримо покачал головой.

— Что случилось?

Гримо постучал по дереву, точнее, по рангоуту.

— Что ты хочешь сказать?

Гримо выразительно посмотрел на Рауля и повторил свое движение.

— Стукач? — догадался Рауль.

— Дошло, — проворчал старик, — Можете убедиться сами.

— Итак, я могу застать стукача при исполнении 'служебных обязанностей' ? — прошептал Рауль.

Гримо кивнул.

— Отлично! Дракон вылез из своей пещеры. Змея выползла из норы. К бою, рыцарь! Где он, этот змей?

Гримо показал по направлению к баку.

— Он и сейчас там? Он тебя видел?

Гримо состроил обиженную мину. С появлением Мормаля Гримо перешел на язык жестов и вновь стал почти бессловесным.

— Так. Поймаем стукача на месте преступления. Застукаем стукача.

Гримо сделал предостерегающий жест.

— Не бойся за меня, — сказал Рауль, — Драться я с ним не буду. В смысле — дуэли не будут как таковой. Я же помню приказ. Веди меня!

Гримо, пробираясь между коробок, мешков, бочек и ящиков, привел своего господина к месту на баке, откуда они могли видет Мормаля, сами оставаясь незамеченными. Старик ориентировался на 'Короне' не хуже моряков, что вызывало восхищение всех обитателей корабля. Мормаль сидел среди бочек и коробок. Велев Гримо не высовываться, Рауль вышел из своего укрытия. Он заметил, что Мормаль торопливо спрятал свою писанину под камзол. После обмена приветствиями и разговора о погоде Рауль спросил стукача:

— Вы позволите присесть рядом с вами, Мормаль?

— Садитесь, виконт, места достаточно, — сказал Мормаль, — Становится холодно, вы не находите, господин де Бражелон?

И он застегнул несколько пуговиц на своем камзоле. Ясно: стукач хотел спрятать свою кляузу.

— Не нахожу. Становится жарко, господин де Мормаль. Не так жарко, как в Африке, но все же достаточно… жарковато. Самое время загорать. А вы кутаетесь. О! Хотите анекдот? Встретились как-то еврей, француз и англичанин и давай спорить, чьи женщины…

Мормаль не очень-то слушал анекдот и принужденно рассмеялся. Как бы завладеть его кляузой, думал между тем Рауль, продолжая трепаться.

— Я и не думал, что вы такой балагур, виконт, — пробормотал Морамаль.

— О! Вы меня еще не знаете! А теперь ваша очередь. Жду анекдота! — потребовал Рауль. Мормаль рассказал бородатый анекдот, а Рауль прикинулся простачком и пристал к стукачу с просьбой объяснить, в чем соль рассказанного им анекдота. Мормаль принялся объяснять.

— А-а-а! Теперь понял! — и он расхохотался.

— Красивый у вас платок, виконт, — похвалил Мормаль.

— Бандана называется, — заметил Рауль, — ручная работа. Старинный шелк, еще со времен Генриха Четвертого.

— Что вы говорите? — шелк времен Генриха Четвертого вызвал у Мормаля более живой интерес, чем анекдот о еврее, французе и англичанине.

— Где же вы раздобыли такой раритет?

''Он, кажется, ищет компромат даже во временах Генриха Четвертого' , — подумал Рауль и надвинул пониже на лоб свою бандану. Но, не желая откровенничать со стукачом, он сообщил ему минимальные сведения о шелке, из которого были пошиты синие банданы с золотыми лилиями ручной работы.

— Этот шелк был некогда шторой в покоях доброго короля Генриха Четвертого. В нее король велел завернуть мраморную статую.

— Какую статую?

— Античную. Статую Психеи. Вернее, статую итальянского скульптора по мотивам античного мифа об Амуре и Психее. Статуя Психеи была предназначена в подарок.

— По какому случаю?

— На свадьбу. Полагаю, сударь, ваше любопытство удовлетворено.

Он не хотел больше ничего говорить этому человеку ни о Короле-Повесе, ни о статуе Психеи, хотя его друзья уже знали историю о свадебном подарке Генриха IV.

— Вот откуда этот шелк, — сказал Рауль, улыбаясь, — Ни Лувр, ни Сен-Жермен я не грабил. Можете пощупать: тонкий, но твердый на ощупь. Отличное качество.

Он наклонил голову. Мормаль коснулся пальцами хвостиков под узлом банданы.

— Отличное качество, — угодливо повторил Мормаль, — Сейчас так не делают.

— С этим можно поспорить, г-н Мормаль. Вы не очень-то сведущи в экономике, как я погляжу.

Болтая еще что-то о шелке и его производстве / будь поблизости Анри, речь непременно бы зашла о Китае и шелковичных червях/, Рауль вспомнил кое-какие выходки Д'Артаньяна. Прежде Рауль, возможно, и не отважился бы на такую наглость, но, мысленно призвав на помощь гасконца, он ловко выхватил из-за камзола де Мормаля его блокнот.

— Что вы себе позволяете, виконтик?

— Полно, не стоит обижаться на глупую выходку одуревшего от жары пирата, — сказал Рауль, — Что это тут у вас? Мемуары, небось? У нас уже есть один мемуарист. Зачем барабанщику конкурент! Нас вполне устраивает трактовка Ролана.

— Виконт! Отдайте сейчас же! Это личное!

— Если действительно личное — отдам. Меня ни в коей мере не интересуют ваши личные дела.

`'Ваше Величество, спешу Вам доложить, что интересующий Вас господин де Монваллан, командир разведчиков герцога де Бофора, проводит свой досуг в изучении арабского языка и почти не принимает участия в развлечениях пассажиров. Это наводит на мысль о том, что вышеупомянутый господин де Монваллан имеет преступное намерение перейти на сторону противника. Его зовут в компании Гугенот, что уже говорит о том, что этот молодой человек еретик и вольнодумец.