Марина Алексеева - Пираты Короля-Солнца

— Это слишком, господин капитан. Мне кажется, вы изволите шутить, господин капитан! Вы доводите свою учтивость до абсурда, господин капитан!

— Почему вы так думаете, молодой человек? Я и вам приношу извинения за кислый виноград, и не откажите в любезности передать мои извинения виконту. Я видел, как вы гримасничали, ощипывая зеленые гроздья.

— Мы гримасничали не из-за винограда, а из-за покушений иезуитов на Генриха Четвертого, — сказал Анри, — Но извинения ваши я передам непременно. Хотя виконт к таким вещам равнодушен — не к извинениям, а ко всяким трудностям. И все-таки, я уверен, вы шутите.

— Отчего же? Я в ответе за все, что происходит на моем корабле… Простите! Невольно оговорился — на корабле Его Величества. И за питание наших пассажиров тоже.

— Господин капитан, я все-таки не так глуп, чтобы не понимать, что нам предстоит отнюдь не увеселительная прогулка, — сказал Анри, — Вот почему я предположил, что вы своей преувеличенной любезностью как бы проверяете нас.

Люк и Гугенот переглянулись с капитаном.

— Браво, господин паж! — усмехнулся капитан, — Итак, хоть кто-то из беспечных пассажиров этого корабля отдает себе отчет в том, что путешествие наше — не развлекательный круиз.

— Это понимают все ваши пассажиры, — сказал Люк, — Но до поры до времени стараются не думать об этом.

Анри после этой короткой беседы еще более утвердился в своем намерении. 'Мой корабль' , как бы умышленная оговорка — капитан считает себя хозяином корабля, это было понятно еще во время экскурсии. И затем, непринужденно беседуя, поправляет себя: 'Корабль Его Величества' . Капитан видел все, что происходило во время ужина. Бог его знает, как ему это удается, привычка, видимо. Он заметил и обмен тарелками и виноградную баталию. И, конечно, не ускользнул от его внимания бокал, опрокинутый Анри во время обеда. Как бы ни был зол Анри на виконта, раз уж последний "по-рыцарски' пришел ему на помощь, придется отплатить той же монетой.

— Это все, что вы мне хотели сказать, господин де Вандом?

— Я хотел попросить что-нибудь почитать. Говорят, у вас отличная библиотека.

— Буду рад предоставить ее в ваше распоряжение, — ответил капитан, — Но у меня одно строгое условие: книги не зачитывать!

— Что вы, как можно! — возмутился Анри, — Я никогда не зачитываю чужие книги. И, спешу вас уверить, очень аккуратно с ними обращаюсь.

— В этом я не сомневаюсь, — сказал капитан, окинув взглядом изящного, аккуратненького пажа. И вздохнул.

— Что ж, молодые люди, милости просим в библиотеку. Здесь недалеко.

Оказывается, опальный мушкетер, и свободный художник тоже решили запастись литературой на время путешествия. Анри об этом догадался, но, воображая себя участником интриги, поклонился капитану де Вентадорну. Тот кивнул своим пассажирам и сделал приглашающий жест — идемте, мол. Граф де Вентадорн, капитан королевского флагмана, продолжал общаться с пассажирами учтивейшим образом. Может, подумал Анри, он обиделся на пиратов, и ведет себя так с нами, желая продемонстрировать свою светскость, культуру, воспитанность? Или все-таки в этом скрыта пародия на церемонность Двора Короля-Солнца, затаенная насмешка? Анри не доводилось путешествовать ни на комфортабельных кораблях королевского флота, ни на пиратских посудинах. Юный интриган не без смущения вспомнил свои глупые идеи о бунте на корабле и требовании изменить курс на Китай. Знал бы капитан де Вентадорн о таких диких планах его юного пассажира! К счастью, 'хозяин" «Короны» знать об этом не мог.

А перед дверью возникла заминка. Люк, зная об опале, постигшей Гугенота, предложил ему пройти первому, желая выказать уважение. Гугенот, зная Люка по Парижу как талантливого художника, предложил ему воспользоваться этой честью. Капитан посматривал на них с добродушной усмешкой. Анри де Вандом еще более проникся уважением к капитану. Свободный бродячий художник и дуэлянт, а капитан ведет себя с ними, подчеркивая свое уважение, во всяком случае, больше выказывает его художнику и Гугеноту, чем папиным генералам. Esse Homo! [29] Esse Homo! — Се Человек! / лат/. Эссе Хомо. - восторженно подумал Вандом.

Но что эти парни устроили здесь полемику, образовав пробку в дверях? Она, Анжелика де Бофор, не делала бы из этого проблемы. Она привыкла, чтобы перед ней раскрывали двери, ей уступали дорогу, ее пропускали вперед.

— Я слышал или читал когда-то, — сказал Гугенот, — Что какой-то король в похожей ситуации повел себя не по этикету, пренебрегая своим величием, уступил дорогу художнику. Возможно, господин Люк, вы слышали об этом факте.

— Рафаэль Санти… — стал, вспоминать Люк, — Или нет, Леонардо да Винчи, а король — Франциск Первый. Или нет, испанский король, а художник Диего де Сильва Веласкес? — Люк был рассеянным молодым человеком и не мог припомнить историю о короле и художнике, — А может, Питер Пауль Рубенс, — бормотал Люк, — вот только король… наш Анри…

''Я не король' , — подумал Анри, хихикнув.

…или Карл…Забыл! — сказал он, вздохнув.

Своих уважаемых коллег, последователей Святого Луки, проще говоря, художников, Люк Куртуа почти всегда почтительно называл полным именем, а королей по рассеянности 'Анри' , 'Луи' и так далее.

— Какая разница, — с улыбкой заметил капитан, — Вы назвали великих королей и великих художников. Позвольте выразить надежду, что вы, господин Люк, будете их достойны.

— Я в этом уверен, — сказал Гугенот.

— Это большая честь, — промолвил Люк и вышел на галерею. Гугенот — за ним.

— А вы что же, господин паж? — спросил капитан.

— Вы и со мной так любезны? — робко спросил Анри.

Капитан ограничился приветливым жестом. Анри присоединился к пассажирам. Де Вентадорн закрыл кают-компанию на ключ и теперь уже сам возглавил процессию, провожая своих пассажиров в библиотеку, которой по праву славилась его 'Корона' .

Капитан шел по лабиринтам своего пловучего дворца смело и уверенно. Он знал здесь каждый закоулок. Гугенот, видя, что Люк то и дело спотыкается и не поспевает за капитаном, взял его за руку и, обернувшись, крикнул Вандому: 'Паж! Не отставайте!" Анри замыкал шествие, семеня следом за мушкетером и художником. Те не разгадали секрет Анри де Вандома. С ролью мальчика адмиральская дочка справлялась, не скажем — отлично — ибо отлично сыгранная роль — это если бы абсолютно все были введены в заблуждение. Но кое-кто разгадал тайну пажа, следовательно, о высшем балле речи идти не может. Анри и не провалил свою роль — ибо провал роли предполагает разоблачение. Разоблачением и не пахло. Справедливости ради заметим, что объективная оценка игры де Вандома колебалась между 'хорошо' и 'удовлетворительно' , с отклонениями в ту или другую сторону.