Владимир Пистоленко - Крылья беркута

Высокий кивнул Юрочке, и тот, впервые улыбнувшись, вытащил из-под полы полушубка изрядных размеров плоскую флягу под белой эмалью. Надя с первого взгляда узнала ее — она видела эту флягу совсем недавно в аптеке Цейтлина, куда бегала за порошками от кашля для бабушки Анны. За то короткое время, пока что-то развешивал на крохотных весах, разговорчивый аптекарь успел рассказать Наде о бедственном положении своего заведения. Все труднее становится добывать нужные препараты, а люди, как сговорились, болеют все чаще. И приходят за лекарствами. А что им дашь? Во всех отделах пустота. Особенно плохо со спиртом, его нельзя достать ни за какие деньги. А без спирта аптека не аптека. Больше половины капель, которые он изготовляет, — на спирте. В порыве откровенности, может быть, потому, что Надя жила в доме Стрюкова, а может, и потому, что внимательно слушала старика, он отпер дверцу шкафчика и, показав на белую плоскую флягу, сказал, что в ней вся жизнь аптеки, его семьи, а также жизнь многих людей, которым нужна его помощь. Неотложная помощь! Он расходует спирт, когда иначе уже поступить нельзя... И вот эта фляга на столе. Нет, старик Цейтлин не мог сделать такого подарка. Да и не каждый бы принял его... Что же происходит?

Высокий попросил рюмки, но, когда Надя поднялась и вышла из-за стола, ее остановил Юрочка, сказал, что не нужны никакие рюмки.

— Комиссар, признаю стаканы!

— Могу! — презрительно скривив губы, сказал высокий.

Юрочка налил всем четверым, но, подавая Наде, сказал:

— Вы, барышня, как женщина, можете и не пить, чего доброго, с непривычки еще кишки не выдюжат, а ты, конюх, как пролетарист, пей.

Глупо улыбаясь, Василий взял в руки стакан.

— Закусываю после третьего, — пояснил Юрочка и налил себе еще и еще раз. Заметив, что Василий не допил, он прикрикнул на него: — Чего скисуешь? Жми, айда!

— Да я ничего, — расплываясь в улыбке, боясь обидеть своих благодетелей, виновато сказал Василий и снова взялся за стакан.

Юрочка налил мужчинам еще и еще... Василий сразу опьянел и, вцепившись обеими руками в спинку стула, еле сидел за столом: его покачивало то в одну, то в другую сторону.

Надя забыла, что, кроме них, сидящих за столом, в доме есть еще один живой человек. Как только началась попойка, она окончательно уверилась: эти двое совсем не те, за кого выдают себя. Если они действительно из красногвардейского отряда комиссара Кобзина, то самого Кобзина среди них нет. По всему видно, что это пьянчуги и ворье, с такими Семен Маликов ни за что не будет водить компанию, а он хвалил своих товарищей. Ну, как она сразу не догадалась? А что она могла бы сделать, разгадай их даже в первый момент встречи? Ничего! Но надо что-то предпринимать, оружие в руках пьяного человека во много раз страшнее, чем в руках трезвого.

Надю уже не интересовало, кто же все-таки эти подозрительные типы; она напряженно думала, как выбраться во двор, и уж если не позвать кого-нибудь, то хотя бы отпереть калитку. Обещал же Семен прийти, и, возможно, придет не один... Придет, а калитка заперта. Надо вырваться отсюда!

Заметив, что в тарелках поубавилось, Надя сказала, что у нее в печке жаркое и она его сейчас принесет, но высокий грохнул по столу кулаком и заявил, что никуда хозяйку не отпускает, а на жаркое им с Юрочкой наплевать. Увидев висевшую на стене гитару, он спросил, чей это предмет. Надя сказала, что это гитара покойной хозяйки, умершей больше десяти лет назад. С тех пор гитара так и висит на этом месте.

— Подай сюда! — приказал высокий и, скрежетнув зубами, добавил: — Люблю культуру!

— А я женский пол люблю. Слыхал, комиссар? — с придыханием хохотнул Юрочка. Потянувшись через стол, он схватил Василия за руку. — Эй, конюх, женский пол, кроме мадамы, в доме проживает?

— Друг! — Василий тоже потянулся к Юрочке. — Нету. И ну их ко псам, мадамов! Мы с тобой!.. Дай я тебя поцалую...

— От тебя несет конюшней, — скривив мину, Юрочка ткнул кулаком в лицо Василия. Тот пьяно взвыл...

Хотя высокий и был изрядно навеселе, однако, взяв из рук Нади гитару, по первому аккорду определил, что она совершенно расстроена, и принялся настраивать.

— Ну, какую? — спросил он, обращаясь главным образом к Наде.

— Слышь, друг, вота ту! — взмолился Василий и, не дождавшись аккомпанемента, высоким дрожащим фальцетом затянул:

— К черту златые горы! — прервал его высокий. — Буржуазийская! А мне надо такую, чтобы трудовой пролетариат, об его горе. — Он рванул струны и, закатив глаза, надрывно, страдальческим голосом запел:

— Комиссар, — прервал его Юрочка, — женского полу у нас мало.

Такое неуважительное отношение к его вокальным данным взбесило певца, и он гаркнул во все горло:

— Юрочка, ша!

Юрочка хотел что-то ответить, но высокий не удостоил его вниманием и снова затянул:

Считая, что наступил удобный момент, Надя решила воспользоваться им и стала чуть заметно продвигаться к двери. Однако это не ускользнуло от Юрочки, и он бросился ей наперерез.

— Вас, барышня, как зовут? — стараясь изобразить улыбку, спросил он.

Надя не совсем представляла да и не думала о том, что может произойти в ближайшую минуту: ей просто-напросто было страшно в этой компании, она видела перед собой не человеческие лица, а звериные морды в хищном оскале... И Василий совсем сдал. Сидит, покачиваясь, языком не ворочает. Только бы выскочить в гостиную... И тут Надя вспомнила: в гостиной стоят прислоненные к креслу винтовки. Только бы добежать, и тогда эти типы узнают... Что они должны были узнать — Надя не смогла бы ответить, но чувствовала: в. обиду она себя не даст!

— Зовут меня Надеждой, — сухо ответила она.

— Симпатичное имя, — не прекращая игры, восторженно сказал высокий и снова запел:

Значит, он наблюдает, все видит и слышит...

— Замужем? — спросил Юрочка.

— Нет... — односложно ответила Надя, тоном своим стараясь дать понять, что она не намерена продолжать разговор, что это ее личное дело и больше никого не касается. Все это Надя хотела сказать резко и прямо, но сдержалась, подумав, что не следует подливать масла в огонь.

— Выдадим замуж! — положив гитару на стол, сказал высокий. — Мы и об девушках заботимся.

— Ты где живешь? — подступая к Наде, спросил Юрочка.

— Где-нибудь живу...

— Пойдем на минутку. Выйдем. Разговор один есть... Об жизни... Об деле! — Юрочка попытался обнять Надю, но она, оттолкнув его, отпрянула в сторону. — Ты! Не шарахаться, — заорал он. — А то мокрое место из тебя исделаю!