Джулия Баумголд - Алмаз, погубивший Наполеона

Перед губернатором стояли чайные блюда, леденцы и консервированные лимоны, которые он окунал в сахар и обсасывал своими тонкими губами. С того места, где он сидел, можно было видеть широкие аллеи, лужайку для игры в кегли, пруд с чирками и всякие диковины, но ничто не доставляло ему ни малейшего удовольствия. Он вытянул ногу с подагрической ступней и пыхтел, как собака, и пот стекал по его красному лицу, оставляя на нем белые полосы соли. Держащий плевательницу бой попятился на цыпочках.

Джамчанд пришел по широкой аллее и нашел губернатора в обычном мрачном настроении. Весь зной этого дня как будто собрался в этом месте, набросился на пагодное дерево, мерцая в глазах Питта и удушая цветочным запахом. Увидев неожиданно явившегося Джамчанда, Питт предложил ему прохладительное, а потом отослал кальянщика и его мальчика. Джамчанд часто приходил к нему именно в это время дня, зная, что Питт, оглушенный зноем, бывал расслабленнее обычного.

В прошлом эти два мошенника не раз вели игру друг против друга и уважали лживость друг в друге. У Джамчанда были необыкновенно яркие глаза, точно самые черные драгоценные камни, погруженные в освещенную луной воду, окруженные темными кратерами возраста, дебошей и неразумно растраченных умственных способностей. Эти глаза придавали ему вид одновременно грустный и мудрый — немалое преимущество в коммерции.

То было время, когда Индия снабжала Европу бриллиантами и рубинами, гранатами и жемчугом, а Европа продавала янтарь и средиземноморские кораллы из Марселя и Ливорно. Красные кораллы ценились больше всего. Низки ярко-красных кораллов качались на тюрбане Джамчанда и обвивали его запястья, лодыжки и шею. Когда он умрет, его кораллы будут сожжены вместе с ним на погребальном костре. Кораллы за серебро, а потом бриллианты — такова основа торговли бриллиантами.

Джамчанд — который знал, что губернатору нужны крупные эффектные алмазы и что он уже наслышан (потому что в Индии не существует тайн) о его новом алмазе — достал зеленый шелковый мешочек из-под ткани, намотанной вокруг пояса. Он высыпал несколько не самых крупных рубинов, называемых шпинелью, себе на ладонь, потом достал несколько рубинов побольше и разложил их на лоскуте белого шелка.

— Что еще? — спросил Питт, бросив на камни лишь беглый взгляд, ибо предпочитал вглядываться в неподвижное лицо человека, которое явно обещало большее.

— Ваша превосходительство, у меня есть сюрприз, — сказал Джамчанд.

Его грудь была обвязана куском турецкого шелка, украшенного золотом, который он и начал разматывать, пока не добрался до большого тяжелого кошелька, вышитого коралловыми бусинами, вероятно, сильно натиравшими ему кожу. Он посмотрел на вино из Шираза, араковый пунш и фрукты, на холодную закуску, стоявшие перед ним на столе, потом начал развязывать шелковые шнуры, которыми был обмотан кошелек. Он возился с узлами, все время повторяя, что то, что находится в кошельке, вещь запретная, обещанная Великому Моголу, ценностью сверх всякой цены.

— Все расходы на земле за два с половиной дня — вот, пожалуй, его стоимость, — говорил Джамчанд. — Если силач возьмет пять камней и бросит их на восток, на запад, на юг, на север и вверх и заполнит все это пространство золотом и драгоценными камнями, это не сравняется с его стоимостью. Люди уже заплатили крайнюю цену за владение им, потому что они умерли из-за него.

— Давай его сюда, — сказал губернатор.

— Я покажу его вам, но он не может быть вашим.

Джамчанд, чьим девизом было «Если змея жалит прежде, чем ее зачаруют, значит, у заклинателя нет никаких преимуществ», подготовил почву. За годы до того, как ему открылась страсть Питта к алмазам, он рассказывал губернатору легенды. Он рассказывал, как Синдбад-мореход отыскал Великую Алмазную долину, где обитали огромные змеи, которые ползали вокруг алмазов, разбросанных по земле. И тут большой шмат жирного мяса упал к ногам Синдбада. Грифы и орлы бросились на мясо, вывалявшееся в алмазах, и унесли в свои гнезда. На утесах стояли торговцы алмазами, которые швыряли мясо, а потом грабили гнезда. Джамчанд рассказывал ему, как Александр Великий Македонский тоже нашел алмазы, охраняемые змеями, которые убивали одним своим взглядом. При помощи зеркал Александр заставил их смотреть друг на друга. Опасность была во всех историях, повествующих об алмазах.

Теперь в руке Джамчанда лежал камень обманчиво зеленого цвета размером почти с его кулак, с всплесками огня, пронзающего каменную корку. То был великолепнейший из уродов в этой стране уродов, ибо здесь встречались близнецы, сросшиеся телами, мальчики с двумя головами, коровы с шестью ногами и бородатые женщины. Уже сейчас этот алмаз принадлежал истории, правителям, императорам, завоевателям и собирательницам-королевам. Кроме того, он принадлежал Индии. Он не был предназначен Томасу Питту, и потому тот должен был завладеть им. С того момента, как Питт увидел камень, он ощутил столь же пылкое желание, как и наткнувшийся на этот камень раб. Он увидел этот алмаз в своем будущем гербе. Этот алмаз мгновенно сделался краеугольным камнем его будущего, возвращения домой в сиянии славы, основанием династии Питтов.

На поверхности алмаза уже было расчищено маленькое окошко. Внутренность была белая, как жена Питта.

— Я слышал об этом алмазе, — сказал губернатор.

Он не мог начать обсуждать цену и сразу же подумал о евреях, Исааке Аббендане и Маркусе Мозесе, которые часто ездили из Мадраса на прииски Голконды, где камни стоят дешевле. Они рисковали не меньше других, потому что дороги кишели разбойниками. Азартные игры, пиратство, торговля — риск был здесь обычной болезнью. Но ни один англичанин не возвращался домой, не став богачом или покойником. Евреи из форта знали алмазы и лондонские рынки, потому что у них были партнеры-христиане в Лондоне. Как можно заключить эту сделку? С того момента, как Питт увидел алмаз, он уже не мог не думать о нем иначе как о своем. Ему нравилось обдумывать идеи, которые сулили богатство.

— Я оставлю этот замечательный алмаз вашему превосходительству на хранение, а сам отлучусь на прииски, — сказал Джамчанд, после чего уехал из форта на неделю.

Когда Питт только начинал покупать алмазы, Джамчанд обучал его этому делу. Однако Питт уже получил наставления от одного из евреев и только притворялся несведущим, чтобы испытать Джамчанда. Теперь каждый из них знал трюки другого — Питт знал, что Джамчанд не может отказаться от плохого предложения, но просто игнорирует его, что он потеет, когда бывает взволнован или лжет, а Джамчанд знал, что Питт становится еще надменнее обычного, когда его обуревает жажда заполучить какой-либо камень. Всякий, когда-либо сидевший за игорным столом, знает: непроизвольный тик всегда выдает блефующего, и тот, кто готов уйти, выигрывает.