Станислав Пономарев - Быль о полях бранных

— ...Я всегда рад помочь салтану Арапше, — как сквозь сон, услышал Сагадей-нойон. — И рать готов бы послать на подмогу, но... только не сейчас. Весна — время страдное на Руси. Пусть простит меня царь татарский, если что не так. — Князь отвесил поклон знатному ордынцу и распорядился: — Эй, отроки! Внесите дары для салтана Золотой Орды!

Два дюжих молодца вошли в стольницу и поставили перед послом большой, окованный железом сундук. Открыли.

— О-о, меха соболей! — обрадовался посланник султанов, соображая, сколько драгоценных шкурок можно отсюда украсть незаметно.

Дмитрий Иванович угадал его намерения, усмехнулся и приказал закрыть сундук на два висячих замка и запечатать собственной восковой печатью.

«Ежели сорвет, — подумал Князь, разглядывая вытянувшуюся физиономию мурзы, — то сии вои татарские шепнут о том на ухо самому салтану Арапше. А тот шуток не понимает и на руку скор...»

Сагадей-нойон озадаченно почесал в затылке и посмотрел на властителя Москвы почему-то виновато. А тот, помедлив, снова распорядился:

— Послу татарскому — шубу с моего плеча!

На мурзу тотчас накинули роскошный горностаевый тулуп. Нукерам Сагадей-нойона подарили по шелковому халату, и те тоже остались довольны.

С этим Дмитрий Иванович отпустил посланника золотоордынского султана.

И сразу же взорвалась стольница негодующими криками думных бояр:

— Ты што, княже, русских людей на погибель отдаешь?!

— А ведаешь ли ты, что сделает с Рязанской землей тот бешеный волк Арапша?!

— Иудами искариотскими будем, коль не поможем рязанцам в беде!

— А потом Арапша-салтан за нас примется!

— Аль мало кровушки русской пролито?!

— Помолчите! — оборвал крики Великий Князь Московский и Владимирский.

С трудом воцарилась непрочная тишина.

— Где воевода Бренк?

— Здесь я, — протиснулся вперед коренастый русобородый воин.

— Скачи немедля в Переяслав-Рязанский. Скажешь Олегу Иоанновичу, чтоб отводил полки к стольну граду своему. Пускай на хвосте своем тащит зарвавшегося Арапшу-салтана с воинством его. Пусть смерды бросают все и уходят в леса с пути ордынского. Потом, по осени, поможем им хлебом и иными съестными припасами...

Бояре одобрительно зашумели. Князь остудил их словоречие холодным взором:

— И еще скажи Олегу, мы тож следить будем за движением рати татарской. Как только Арапша придет под Переяслав-Рязанский, мы с двух сторон, от Козельска и от Шилова, ударим по нему. Все! Скачи немедля!

Бренк вышел. И никаких вопросов Великому Князю. Хотя уже и ночь на дворе, и скакать ему, меняя коней на заставах, целых двое суток без сна и отдыха.

— Болярин Тимофей!

— Я тут, княже.

— Бери конную дружину из трех тысяч тяжелых ратников и спеши в град Козельск. Там с воеводой Соколом ополчите смердов и ждите знака моего для похода скорого. И еще: глаз не спускать с Арапши!

— Сполню, княже! — сверкнул очами из-под кустистых бровей старый воевода-окольничий и исчез за дверью, я

— Ты, Дмитрий Михайлович, — приказал Великий Князь Боброку, — поспеши к Шилову. Пусть от Мурома идет к тебе Володимир Ондреевич Серпуховский. Он там сейчас с дружиной ордынцев стережет.

— А ежели Арапша-салтан по Мурому ударит?

— Какой ему прок от того? Да останется там князь Красный-Снабля с полком муромским... А ежели чего Арапша учудит, то вы всегда успеете вернуться из-под Шилова. Там недалече.

— Все понял, княже!

— Только скрытно ходите. Чтоб до времени не проведали татары о полках ваших.

— Знамо дело.

— Сам я у Серпухова с большим полком стану. В Лопасне Родион Ослябя с тяжелой дружиной пешцов будет. А Семен Мелик со сторожей своей перейдет Оку и уйдет в дозор следить за Арапшей-салтаном! На Москве вместо себя хозяином оставляю болярина Акинфия Шубу!

Перейдя реку Цну, тридцать тысяч всадников Араб-Шаха ворвались в южно-восточные пределы Рязанского княжества и устремились к Пронску. Путь этот султану знаком был по прошлогоднему набегу. Но в этот раз все получилось иначе.

Весна в этом году припозднилась. Половодье оказалось на диво высоким. Май, недобрый на тепло. Надо было искать броды в многочисленных речушках, разлившихся широко. Топкие болота путь преградили.

Смертоносная орда на сей раз продвигалась вперед не так скоро, как хотелось бы ее предводителю.

Сагадей-нойон советовал султану не торопиться — пусть половодье схлынет или хотя бы вода прогреется. Но Араб-Шах не хотел слышать ни о какой остановке. Он не без основания опасался удара в спину со стороны «покорившегося» эмира Мамая-беклербека. Уверен был: при любой, даже самой малой неудаче разбитый им недавно мурза Бегич не замедлит напасть и расквитаться за поражение. Поэтому еще один тумен воинов, четвертый, султан оставил для прикрытия на южной границе Рязанской

Главное, что нужно было Араб-Шаху от этого набега, — люди как товар для невольничьих базаров. Товар этот сейчас в большой цене. А правителю Золотой Орды много денег надо, чтобы укрепить свою власть, чтобы воинов у эмиров к себе переманивать. Так что Дмитрий Иванович сразу угадал мысли воинственного потомка Джучи-хана.

Мамай же, изъявив «покорность», дани султану Дешт-и Кыпчака больше не давал. А именно в руках этого всесильного эмира сосредоточились все торговые пути с Запада на Восток, а следовательно, у него же оседали огромные прибыли, которых так не хватало «царю царей». Нынешней весной ни от Вечерних стран, ни с Черного моря, ни с Кавказа в Сарай ал-Джедид не прошел ни один купеческий караван.

Не пришли по половодью в столицу Орды и суда с товарами по великой реке Итиль, то есть из Руси и ганзейских городов. Араб-Шаху донесли, что «коназ-баши Димитро» сам скупил у западных купцов все до последнего гвоздя. А что минуло Москву, то через Литву и Тверское княжество опять же попало к Мамаю. Изолированным от большого торга оказался и улус Булгар.

Купцы мгновенно оценивают обстановку. Города Востока: Сыгнак, Бухара, Балх, Самарканд, Чинчи-Тура — отправили свои караваны кружным путем, по южному берегу Каспия, через Персию и Константинополь в Европу. Тут уж никак не обошлось без ярых врагов Араб-Шаха — Мухаммед-Уруса, Токтамыша и их неверного союзника Тамерлана.

Базары Сарая ал-Джедида и других нижневолжских торговых городов опустели. Подданные воинственного султана заволновались. А это был грозный признак, означавший готовую разразиться бурю, всегда сметавшую правителей с золотого трона Высочайшей Орды. Только одно сейчас могло привлечь купцов — невольники! Их требовал ненасытный Восток. И цена там на рабов всегда стояла высокая, особенно если эти рабы были хорошими мастерами и сильными людьми.